Индиговый ученик

Но, тем не менее, жизнь продолжалась даже здесь, среди раскаленных дюн и барханов. Кучеяры были шумными, отвратительно пахли, невнятно говорили и питались кашами, которыми в Согдарии кормили бы скотину, но, лежа вечером в палатке и прислушиваясь к разговорам у костра, Арлинг понимал, что эти люди жили теми же заботами, что и согдарийцы. Как разбогатеть? Где купить подешевле и продать подороже? Почему повышают налоги? В чем смысл жизни? Где найти любовь? В общем, ничего нового.

Многие кучеяры сокрушались по поводу быстрого отъезда из Самрии, из-за которого им пришлось пропустить представление именитого канатоходца со звучным именем - Тень Серебряного Ветра. Он давал единственное выступление, после которого уезжал в Шибан. Тень Серебряного Ветра славился своими головокружительными трюками, и во всей Сикелии не было башни, которая осталась им непокоренной. Арлинг не любил циркачей, и переживания кучеяров ему были не понятны.

Череда жарких дней и холодных ночей тянулась, словно цепочка каравана, затерявшаяся среди высоких барханов. Пробуждение под крики верблюдов и погонщиков, скудный завтрак, бесконечная тряска, болтовня Нуфа, долгожданный привал, незаметная ночь и снова крики горбатых, плавное покачивание в седле, вкус протухшей воды на языке и жаркое солнце, впитывающее из тела последнюю влагу. Арлингу казалось, что он шел по кругу, возвращаясь туда же, откуда начинал - песок везде был одинаковый.

Но случались и неожиданности. Как-то караван вдруг встал, хотя они только недавно закончили привал, и остановок не планировалось. Шум голосов притих, чтобы уступить место иным звукам, - шарканью ног, резким окрикам и скрипу обозов. Но еще раньше до Арлинга долетел запах, по сравнению с которым вонь, исходившая от его верблюда, казалась благовонием.

- Рабы, - процедил Нуф. - Угораздило же столкнуться с невольничьим караваном. В Иштувэгу ведут, на продажу. Не к добру это.

Смрад человеческих тел и тяжелое молчание, проходивших мимо людей, еще долго преследовали Регарди.

Он потерял счет дням, когда на них напали керхи. О безжалостных разбойниках, грабивших караваны и убивающих путников, Нуф рассказал ему в самом начале пути. Но в жизни кочевники оказались куда миролюбивее. Арлинг даже не успел понять, что произошло, когда подъехал Абир и сказал, что угроза миновала.

- Нам повезло, - сказал он. - Согласились взять деньги.

- Грозных детей пустыни можно купить? - с удивлением спросил Арлинг.

- Есть разные керхи, малыш, - усмехнулся дядя. - Одни питаются козьим молоком, живут в маленьких шалашах, кочуют между пастбищами, торгуют в городах шерстью и поделками. А есть керхи другие - дикие звери, расселившиеся из Карах-Антара по всей Сикелии. За проход через свои земли они берут плату только кровью. Так вот, мы встретили первых, чему я несказанно рад. В такую жару махать саблей было бы тяжело.

- А как же армия? Где солдаты, которые должны охранять торговые пути?

Воцарилось молчание, и Арлинг решил, что Абир сейчас рассмеется, но дядя ответил серьезно.

- Здесь свои законы, парень. Регулярная армия сидит в Самрии и занимается тем, что гоняет торгашей, которые не заплатили пошлину. В пустыне трудно диктовать правила тем, кто в ней родился. Рафика поступил мудро. Керхов было не много, но если мы порубали бы их на куски, сгинули бы в песках. Морскую звезду мне в зад, если вру. Пустыня только с виду огромна, но поверь, новости здесь разлетаются быстрее, чем в деревне. Даже самый миролюбивый керх станет голодным львом, если ты тронешь кого-то из его племени. Так что, лучше с ними дружить, Ар.

Регарди кивнул, решив, что постарается покинуть эти земли как можно скорее. Пожалуй, в мире найдутся места, куда более приветливые к слепым, чем Сикелия.

Однажды ночью его разбудила громкая музыка. Проснувшись, он долго слушал глухие ритмы барабанов, стоны флейт и звонкое щелканье кастаньет, гадая, что за пайрики вселились в караванщиков. Неподалеку от палатки кто-то заливисто смеялся, а с другой стороны слышались страстные стоны любовников. Скоро к звукам веселья присоединились запахи жареного мяса, кальяна и курильниц, и Арлинг окончательно проснулся. Зная, что уже не заснет, он окликнул Нуфа, однако юнги в палатке не оказалось.

Выбравшись наружу, Регарди снова позвал мальчишку, но его крик утонул в заливистой песне, которую затянула какая-то женщина. Вскоре ее подхватили другие голоса, заглушив звуки пустыни и каравана. Похоже, что кучеяры собирались гулять надолго. Может, они радовались тому, что откупились от керхов? Или что прошли самый трудный участок пути, и ворота Балидета откроются уже завтра? Какой бы ни была причина, но заснуть ему уже не удастся.

Регарди устроился у входа в палатку, чувствуя себя крайне неуютно. С некоторых пор он не любил праздники. Нуф наверняка обо всем знал заранее, но не счел нужным его предупредить, и это стоило юнге припомнить. Может, подложить ему верблюжьего навоза под седло? Пускай потом гадает, откуда смердит.

Решив сделать Нуфа виноватым, Арлинг принялся изобретать изощренные планы мести, когда кто-то схватил его за руку.

- Господин Нил, какая радость! - заверещала кучеярка, назвав его именем, под которым он путешествовал. От нее исходил острый дух чеснока, приправ и моханы. Арлинг помнил ее по пряникам с перцем, которые она ему частенько подсовывала. Женщина была родом из Иштувэга и ехала с мужем в Балидет навестить сестру, которая работала поварихой в семье Аджухамов. В последнее время Арлинг с легкостью запоминал всякую ерунду, но то, в какой цвет был выкрашен дом Магды, уже не помнил.

- Пойдемте к костру! - не унималась женщина. - Все драганы там. О, великий Омар, это благость, чудо!

- Что празднуем? - уныло спросил Регарди, плотнее закутываясь в плащ. Ночь выдалась особенно холодной, и он уже подумывал о том, чтобы скорее забраться в палатку.

- Как? Вы не знаете? У капитана родился наследник! Это счастье для любой семьи, а уж как господин Рафика должен радоваться! До этого жены ему только девочек рожали, а тут, вон, какой подарок! От младшей жены, той, которую он из Иштувэга привез. Да осыпят боги своими щедрыми благами младенца и его родителей!

Арлинг равнодушно пожал плечами, но, вспомнив предупреждения Абира и Нуфа о том, что кучеяры кидаются камнями по малейшему поводу, спохватился.

- О да! Какое, черт возьми, счастье! - воскликнул он, однако кучеярка оставила его только после того, как пересказала последние слухи о семье Аджухамов, которые Регарди благополучно пропусти мимо ушей. От семейных интриг он успел устать и дома, а домашние конфликты кучеяров интересовали его в последнюю очередь. Устав кивать, он повесил голову на грудь, притворившись, что его сморил сон. Впрочем, эту ночь ему не суждено было провести в одиночестве. Едва женщина, наговорившись, ушла, как откуда-то появился еще один кучеяр - судя по шагам, мужчина.

- Мир тебе, - приветствовал его новый собеседник. Арлинг голос узнал - это был Азиз, торговец коврами, которого привел ему Абир, чтобы он мог познакомиться с внешним обликом кучеяров. Впоследствии купец часто приходил к нему поболтать, оказавшись неплохим малым.

Азиз не стал докучать его разговорами, молча усевшись рядом на овчину. От него пахло костром и моханой. Иногда он шумно прихлебывал из кубка и взмахивал руками, отгоняя мошкару. Молчать вдвоем оказалось не так уж сложно. Скорее наоборот - присутствие кого-то рядом не давало тоске закрасться в душу и сердце.

До Арлинга долетел сладкий запах дыма, кучеяр закурил. Странно, он думал, что табак пах иначе. Регарди глубоко вдохнул и почувствовал, как напряжение стало медленно уходить. Тревога, злость и разочарование, наполнявшие его с утра, превратились в струйку дыма и утекли в бесконечность.

Хороший табак был у Азиза. Должно быть, где-то наверху сейчас горели звезды. Интересно, какие они в пустыне? Яркие и крупные, как арвакские бриллианты, или крошечные и тусклые, словно белый пепел, оставшийся от кострища?