Бесславный (ЛП)

Амброуз кивнул.

— Здесь ничего не изменилось. Это сработало с тобой так же, как и со мной, и с остальными. По какой-то причине это — главное событие, и оно никогда не изменяется. Но то, что случается потом, каждый раз происходит иначе.

Ник прокрутил в голове эту мысль. Что может быть хуже, чем быть подстреленным другом?

«Ну, да, я хотел бы отомстить Алану и Тайри, но не стал бы продавать за это свою душу».

Значит, умрет не он. О ком же будет болеть его сердце в течение последующих лет?

Девушка?

Жена? Он будет к тому времени женат?

Вполне возможно. Предательство жены сделало Кириана Темным Охотником. Талон стал Темным Охотником после смерти жены и убийства сестры.

«Кого же я потеряю?»

Не желая думать об этом сейчас, он возобновил расспросы.

— А что еще отличается?

— Ты уже встретил Табиту Деверо, — в уголках губ Амброуза заплясала улыбка, и Ник задумался над тем, что же ее вызвало. – Я встретил ее, когда закончил школу и работал у Кириана. Но самое главное различие между нами – мой отец умер, когда мне было десять.

Ник нахмурился.

— Мой отец все еще в тюрьме. И как мне сказали – жив.

— Ага. Это случается в первый раз. Знал бы я еще, почему. Он уже должен быть мертв. Иначе это позволит врагам найти тебя раньше, чем они могли бы.

Нику определенно это не нравилось.

— Что это значит?

— Это значит, что сейчас в Новом Орлеане своими силами пользуются два Малачая – ты и твой отец, но к этому времени должен был остаться только один. Как только новорожденный Малачай достигает половой зрелости, другой умирает, обычно ужасной смертью, так что…

— Ты мне сейчас объясняешь, что если у меня когда-нибудь будет ребенок, то он вырастет и убьет меня?

На губах Амброуза появилась жестокая улыбка.

— Ты можешь завести детей. Но это — как сыграть в русскую рулетку. Если дети не унаследуют твоих сил, то их человеческая часть не сможет вынести демоническую кровь Малачаев, и они умрут до десяти лет. Тот, что доживет до десяти и выживет… заменит тебя.

Это отлично объяснило отношение отца к Нику. Неудивительно, что он его так ненавидит.

— Значит, я умру, когда им исполнится десять?

Амброуз издевательски ущипнул себя за нос, это означало, что Ник прав.

— Раньше так было всегда. Один приятный момент для нас… Пока мы не используем наши силы, мы невидимы для богов и большинства сверхъестественных существ. Если они попытаются разглядеть наше будущее, то увидят лишь будущее человека. Детей, внуков, полный набор. Им никак не узнать, кто мы, пока мы не разовьем свои силы. Но неизменной всегда оставалась одна вещь – одновременно лишь один Малачай может обладать полной силой.

— Почему?

— Это было условие перемирия, заключенного после Примиус Беллум – первой главной войны богов. От обеих сторон потребовали… приструнить солдат.

Ник сморщился, когда до него дошло истинное значение выражения.

— Ты имеешь в виду, убить их?

Амброуз кивнул.

— Но в живых остались командиры обеих армий. Один Малачай. Один Сефирот. Существует баланс, и пока действует соглашение, в их роду не может быть больше одного.

— Так что изменилось?

— Не знаю. Видимо, как всегда, не повезло, и когда я возвращался в прошлое в качестве Малачая, я разбил чашу, которую уже не склеить. Это единственное, что приходит мне в голову. Но раз уж ты еще не получил силы, думаю, что это не будет проблемой. Что бы ни вызвало этот сбой, никто не знает причину. Мы точно знаем лишь одно – твои силы у Адариана. Пока жив твой отец, над твоей головой сгущаются чернейшие тучи.

— Почему?

— Тот, кто убьет тебя, получит твои силы в качестве бонуса. Так что ты в самой худшей из вообразимых ситуаций. Никто, кроме тебя, не может убить Адариана, так что никто и не станет пытаться.

И значит, сезон охоты на Ника открыт.

— Если я умру, мой отец сможет завести другого ребенка?

— Тебе не нужно для этого умирать. Он в любой момент может завести себе другого, но только один из вас способен обрести силы Малачаев, и только один сможет дожить до зрелого возраста. Хотя все это только в теории. Однако ты не должен бояться смерти, парень. Есть вещи гораздо похуже, и они уже рядом с тобой. Ты никому не можешь доверять… кроме меня. Я единственный, кто действительно прикрывает тебе спину.

— А раньше ты говорил, что я могу доверять Кириану.

— Можешь. Он хороший человек, но он не обладает достаточной силой для битвы, в которую ты скоро вступишь. Никто не обладает, кроме тебя.

Ник разозлился, когда вспомнил о том, что Амброуз, этот придурок, уже бросал его один на один с демоном, когда мог бы и помочь.

— А ты мне не собираешься помочь?

— Я не могу.

— Ну точно. Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты уже и так нарушаешь закон Вселенной, находясь здесь?

— Дело не в законе Вселенной. Дело в выживании. Нашем общим выживании и спасении людей, которых мы любим больше себя.

— Тогда помоги мне.

— Я и помогаю.

Ника возмутил его простой ответ. Рассиживаясь на скамейке, многого не исправишь. Амброузу нужен союзник, а не мальчик на побегушках.

— Ничего не делая?

— Точно. Если я применю свои силы в битве, то уже три Малачая будут использовать их в одном месте. Даже ты знаешь, что это означает.

Ага, треугольник. В пределах трех вершин можно разместить все, что угодно.

Амброуз посмотрел на него, как на дурачка.

— Ты точно не хочешь, чтобы я сделал это. Поверь.

Так и есть, но это еще не значит, что ему надо проходить через все это в одиночестве. Ник учился недостаточно быстро. Более того, все это означало, что у него на спине нарисована гигантская мишень.

— Чувак, это отстой.

— Добро пожаловать в нашу жизнь, — горько сказал Амброуз.

— Ну, без обид, можешь засунуть это куда подальше, — огрызнулся Ник, оценив все, что сказал ему Амброуз. – И откуда мне знать, что ты вообще не врешь? Ты говоришь, что я должен верить тебе, но доверие нужно заслужить, а не требовать, и я думаю, что пока не могу этого тебе дать.

Амброуз схватил его за воротник рубашки и рывком сдернул с крыльца.

— Слушай меня, мелкий уродец! — прорычал он в лицо Нику. – Я ненавижу тебя. Понимаешь? Жар моей ненависти горячее самой жаркой звезды во Вселенной. Если бы я мог, я бы вырвал тебе глотку и покончил бы со всем здесь и сейчас. Но я знаю одно: если мы умрем, наше место займет нечто похуже, и те немногие люди, которых я люблю, будут страдать в невообразимой агонии. Я не могу позволить этому случиться. Даже если это означает потерпеть тебя еще немного. Мы были рождены стать концом мира или его единственной надеждой на спасение.

Ник пытался вырваться, но это было невозможно.

— Чушь какая-то.

Амброуз швырнул его обратно на ступени.

— Ты мне еще об этом порасказывай. Но это так. Я могу направлять тебя и советовать. И все. Я могу сказать, где и как я облажался, и где неверно поступили другие Ники, но тебе придется прожить эту жизнь и…

— Я так запутался. Как мне все это запомнить? Мои действия не влияют на тебя?

Амброуз рассмеялся.

— Мои силы безграничны и превосходят любые твои ожидания. Иногда даже мои. Но ту, что помогает мне приходить сюда и разговаривать с тобой, я одолжил. И мне придется много за это заплатить. Демон дал мне три возможности исправить будущее. Когда у меня не вышло и он пришел за мной, я убил его и взял его кровь. Это и позволяет мне помогать тебе сейчас. Когда его кровь закончится, и именно поэтому я не могу приходить и спасать твою задницу каждый раз, ты останешься сам по себе, и я забуду все о попытках изменить будущее. То, что ты сделаешь, станет моим последним воспоминанием, а остальные исчезнут навсегда.

— Приятель, это отстой. Ты пьешь кровь?

Амброуз раздраженно посмотрел на него.

— И после всего, что я рассказал, ты можешь сказать только это?

— Нет, но это так противно. Как ты можешь пить чью-то кровь? – Ника передернуло. – Фу, не могу поверить, что когда-нибудь сделаю такую гадость.