Микролюди

– Ах! Этот чертов Карлтон Хестон, мой любимый артист, – соглашается американский президент. – «Зеленое Солнце»! Какой отличный фильм!

– Это уже не научная фантастика. Если лагерь Белых – я имею в виду крупные корпорации, помешанные на рентабельности и прибылях любой ценой, – одержит верх, то действительно будут истощены все ресурсы планеты.

Американский президент улыбается, на него накатывают волны удовольствия благодаря умелым рукам хорошеньких массажисток.

– Я вам вот что говорю, Стэн, чтобы вы знали: когда вы увеличите экспорт в нашу страну, у нас будет больше денег, чтобы его оплатить. Присылайте ваши дамские сумочки, духи, ваше вино, ваши сыры, ваши гастрономические шедевры, ваших девушек по вызову, наконец, ваших Эмчей – все, что у вас остается типично французского. Это будет хорошо для вашего торгового баланса, Стэн.

Он выдыхает дым, пока девушка разминает его могучие плечи.

– Вы действительно верите, Фрэнк, что можно одолеть кризис с помощью стратегии «все больше»?

– Yes, of course.

Американец щелкает пальцами, и массажистка из Таиланда залезает ему на спину и топчет ее ногами. Он выдыхает дым в экстазе.

– Серьезно, Фрэнк, каким вы видите будущее?

– Я, может быть, удивлю вас, но я представляю, что все будет идти лучше и лучше. Я вижу рост, медленный и стабильный, который лишь слегка нарушают небольшие финансовые или политические кризисы, легко преодолеваемые. Я предвижу усовершенствование медицины, сельского хозяйства и больше комфорта для всех.

Он так смеется, что нарушает равновесие массажистки на его спине, она спрыгивает в сторону, извиняется, и ее сменяет вторая девушка.

Фрэнк Уилкинсон делает девушке знак, что хочет перейти к более «чувственному» массажу. Она повинуется. Он гасит сигару и просит другую девушку сделать ему сигарету с марихуаной.

И вот оба президента вместе курят, а их в это время ласкают четыре женщины, теперь полуобнаженные.

– Это мне кажется немного… утопией.

– Ну, нет. В конце концов, если взглянуть на прошлое, то в результате все устраивалось. Благодаря капитализму, благодаря частной инициативе, благодаря финансистам, банкам и промышленникам. Их критикуют, потому что завидуют им, но давайте признаем, что именно благодаря тому, что ученым платят и они совершают изобретения, все улучшается.

– Я вижу все это не так.

– Признайте же, Стэн, мы живем лучше, чем наши родители, а наши дети будут жить лучше, чем мы.

Француз принимает скептический вид. Тогда американец встает и, продолжая курить свою сигарету с марихуаной, похлопывает своего коллегу по плечу:

– Будем же честными, оставим эти пораженческие речи и теории, которые приводят в ужас, посмотрим, что действительно происходит вокруг нас. Люди лучше питаются. Пользуются прогрессом медицины. Стало больше комфорта, больше гигиены, больше справедливости… больше удовольствий, больше секса, больше свободы. Больше наслаждений!

Молодая таиландка прижимается торсом к его ногам и медленно поднимается выше.

– СМИ атакуют нас внушающими ужас статьями, потому что для людей адреналин от чувства страха стал настоящим наркотиком. Но на самом деле все как-то устраивается. А для будущих поколений все будет еще лучше.

Ласки девиц становятся более целенаправленными.

Оба мужчины смеются и кашляют, потом еще вдыхают дым, чтобы усилить удовольствие и отвлечься от тяжелого груза своей ответственности.

– А вы, Стэн, как вы видите будущее?

Французский президент закрывает глаза, потом у него на лице появляется гримаса.

– Я считаю, что в долгосрочном плане род человеческий обречен. Человечество еще будет расти некоторое время, больше потреблять, размножаться, увеличиваться в своем росте, но скоро оно достигнет своего апогея, и затем, раньше или позже, наступит крах.

– Правда, Стэн?

– Мы можем только замедлить этот неизбежный процесс распада. Вы и я, мы не доживем до того, как наступит этот крах. А пока мы должны делать все, чтобы максимально использовать эту отсрочку.

– Что-то вы очень мрачно настроены, Стэн.

– Я наблюдаю и делаю экстраполяцию. Что-то внутри убеждает меня, что все катится к неотвратимому хаосу. Это закон термодинамики, закон энтропии. Предоставленные самим себе все формы жизни эволюционируют в направлении саморазрушения. Средняя продолжительность существования вида живых существ составляет три миллиона лет. Этот срок для рода человеческого как раз подходит. Даже Земля, даже Вселенная – это упорядоченные структуры, которые движутся к хаосу и распаду.

– Чисто параноидальная идея типа, который принимает кокаин. Я ведь не ошибаюсь в отношении вас?

Француз молча кивает.

– Я со своей стороны предпочитаю виски, оно делает человека оптимистом. На всех нас оказывают влияние наши наркотики, вы же знаете.

– На нас также влияют наши игры. Когда вы говорите мне, что хотите увеличить потребление в разгар кризиса, у меня впечатление, что вы играете в покер. А я играю скорее в шахматы. – Он думает о семисторонней игре Натальи. – А китайцы играют в игру го. Постепенно окружая все фигуры, чтобы их задушить. Виски-покер против кокаина-шахмат и го-опиума у китайцев?

– Как хотите. В конце концов, какими бы ни были стратегии игры и наркотики у руководителей, в любом случае это будут джунгли и возврат к дикости. Мы только замедляем наступление неизбежного будущего.

Американский президент пристально смотрит на француза и разражается хохотом:

– Вы не заслуживаете того, чтобы быть президентом, Стэн. Вы слишком большой пессимист.

– Моя приятельница Наталья Овиц говорит, что оптимисты – это плохо информированные люди.

– Нужно предварительно подвергать будущего президента испытанию, чтобы убедиться, что он не видит будущее в черном свете. Нельзя строить лучший мир, если у тебя нет хотя бы… глупости, чтобы в него верить.

Он вдыхает дым, массажистки становятся более активными.

– Иногда мне хотелось бы быть наивным, – признает Станислас Друэн, – быть реалистом – это так утомительно.

Тогда американский президент дает массажисткам знак уйти, кладет на стол сигарету с марихуаной и встает. Он берет бутылку и наливает по большой порции виски в два хрустальных стакана.

– Поднимаю этот бокал за президентов-оптимистов! – объявляет он.

Мужчины чокаются друг с другом.

Президент Друэн мысленно представляет себе семиугольную доску на семь игроков и мысленно выдвигает вперед белую пешку, стоящую перед королем. Это соответствует информации, которую он получил: «Форсированное возобновление роста потребления».

Потягивая виски, он говорит себе, что, в конце концов, он неправ, будучи пессимистом.

– Вы увидите, Стэн, как бы удивительно это вам ни показалось, что ваш закон энтропии применим только к физике. Все устроится естественным образом, – говорит американец.

Острый резец вонзается ей в ляжку. Эмма 109 быстро вырывается и бежит со всех ног. Затем неожиданно оборачивается, оказывается лицом к крысе и точным ударом вонзает ей в горло свое копье. Хрящи и кости поддаются с сухим треском. Вторым ударом Эмма 109 добивает грызуна. Лишь после этого она присаживается, накладывает на рану кусок ткани и, только оказав себе медицинскую помощь, достает кинжал, отрезает задние окорочка грызуна и кладет их в свой мешок.

Она всегда считала охоту занятием, вызывающим стресс, но теперь ей пришлось приобрести навыки и рефлексы охотника.

Микроженщина убирает мясо в свой маленький холодильник, включает компьютер и подключается к Интернету.

Она морщится, прижимая повязку к своей ноге.

Ей пришлось учиться всему этому целый год.

После периода выживания крошечная женщина – Робинзон Крузо, которой пришлось сражаться против фауны, населяющей канализационные коллекторы Нью-Йорка: крыс, тараканов, пауков, – Эмма 109 смогла установить свой персональный порядок.

Ей захотелось иметь прочное хорошее гнездо. Для этого ей пришлось освоить технологию изготовления цемента, затем бетона, она поняла, как надо смешивать песок, известь, песчаник, мелкий гравий, чтобы сделать себе надежное и просторное убежище.