Зеркало за стеклом

— В подземелье. Обоих. — Пропыхтел главный пострадавший, баюкая сломанную руку, и я с некоторым удивлением отметила, что не рвусь тут же подскакивать к нему с дельными советами и предложением помощи. Да, я травница, и мой долг заботиться о здоровье тех, кому нужно исцеление. Но сейчас я, вместе с тем, ещё и беглянка, поневоле и необходимости прячущая лицо. И второе обстоятельство, увы, сильнее первого, хотя всё должно быть наоборот. Я понуро опустила голову, мысленно прося прощения у покойной бабки. Прости, родная, из меня вышла плохая преемница. Лучше бы у тебя была другая внучка.

Тем временем Йена, утратившего всякий интерес к сопротивлению, и стоявшего с выражением зубодробительной скуки на лице, двое стражей по команде уверенно взяли под руки. Держа наизготовку поблёкшие от времени и кое-где подёрнутые ржавчиной, железные кандалы, приблизился третий — тот самый из пары караульных, что был с копьём. Но ведь Йен послал его за князем! Наверняка для этого он использовал внушение, потому что просто так караульный ни за что не побежал бы выполнять поручение какого-то драчливого оборванца. Я остолбенела. Княжеская охрана просто так не поддаётся внушению. О Свет Всемогущий! Неужели этот кошмарный человек, у которого на всё есть ответ и способ действия, просто забыл о самом главном?! В такое поверить я была определённо не в состоянии. Впрочем, как показало дальнейшее развитие событий, Йен, как раз таки прекрасно всё просчитал, а я в который раз напрасно потратила драгоценные нервы (уже становящиеся у меня на вес золота) и начала чесаться ещё сильнее, до крови разодрав зудящее место под лопаткой.

— Стойте, стойте! — эхом разнёсся из-под арки ворот чей-то одышечный голос. Толпа всколыхнулась, гомон стал громче. Из донёсшихся обрывков разговора, я несколько раз расслышала «церемониймейстер» и поняла, что кто-то кому-то проиграл горсть медяков, потому что «прям щас бошки этим двоим не поотрубают».

В центр круга протолкался благообразный мужчина преклонных лет. Короткие седые волосы выбились из-под узорчатой шапочки, а на правом бедре узких расшитых золотой нитью штанов явственно отпечатался пыльный след. Неужели дядька так торопился, что успел упасть по дороге? Я изумлённо поскребла щёку и тут же, коротко зашипев, отдёрнула руку от отозвавшейся болью расчёсанной кожи. Надо скорее что-то сделать. Надо будет выпросить у замковых лекарей какую-нибудь успокаивающую настойку. Дозу, которой хватило бы на целую лошадь, чтобы уж наверняка. И лечебную мазь. Обязательно. А если такой не найдётся, то сделать. Должен же быть у княжеских лекарей приличный запас целебных трав! И хотя бы часть из них должна быть теми, которые мне известны! Только скорее, отведите нас уже куда-нибудь, пока я не спятила от этого непрекращающегося зуда!

— Мужчину сопроводить к Его Светлости, немедленно! — непререкаемым тоном скомандовал новоприбывший, и стражники, державшие Йена с двух сторон, ретиво повернулись к воротам вместе со своим пленником. — Да отпустите вы его, дурьи ваши головы! Этот господин — почётный гость князя Деверелла!

Толпа издала поражённый слаженный вздох. Стражник с кандалами, стараясь не привлекать внимания, спрятал за спину свою оскорбительную для княжеского гостя ношу и попятился. По его лицу без труда читалось, что мужик готов к любым неприятностям за то, что чуть было не пленил такую важную персону.

— Прошу прощения, господин Йенрел! — между тем рассыпался в извинениях старик в узорчатой одёже, отвешивая один почтительный поклон за другим. — Простите этих недоумков. Превратный караул, что с них взять. Умоляю, не гневайтесь. Ручаюсь, что лично разберусь с каждым из тех, кто участвовал в этом позорном эпизоде. Прошу Вас, пройдёмте со мной, князь ждёт. Вы наверняка устали с дороги, необходимо отдохнуть и подкрепить силы хорошей пищей.

— Не суетись, Товиз. — Йен со снисходительной улыбкой потрепал церемониймейстера по плечу. — Я уверен, что для меня уже готова огромная ванна и целый застольный пир. Князь никогда не скупился на дружеский приём.

— Истинно так, господин Йенрел! — Обрадовано закивал Товиз, несколькими деловитыми жестами велев страже выстроиться в почётный эскорт.

— А девку куда? — подал голос тип со сломанной рукой, и все как будто только сейчас вспомнили о том, что среди них сидит некто непонятный в грязной скатерти.

— Про девку Его Светлость ничего не говорил. — На секунду растерялся угодливый Товиз. — Но сумасшедшей нищенке в княжеских покоях точно не место. — Он полез в расшитый поясной кошель, выловил оттуда горсть монет и швырнул их на мостовую передо мной. — Бери, убогая. И славь нашего князя за доброту и щедрость. Пойдёмте, господин Йенрел.

— Товиз, Товиз, куда девалось твоё чутьё? — Сокрушённо вздохнул Йен, приблизившись и рывком поставив меня на ноги. — Эта леди со мной.

— О… — чопорный церемониймейстер с каменный лицом повернулся ко мне и поклонился так напряжённо, что я даже испугалась, а не переломится ли у него хребет. — Леди, моя ошибка просто непростительна. Нижайше прошу о снисхождении, ибо оскорбил Вас не умышленно. Виной всему лишь то чудовищное недоразумение, что до сегодняшнего дня ни одна благородная леди не появлялась у стен замка в столь экстравагантном виде. Я стар и с трудом воспринимаю многие жизненные перемены. Однако это ни в коей мере меня не оправдывает. Позволено ли мне будет узнать имя той, кто вправе требовать суровейшего взыскания за мою непочтительность?

Я как раз скрутила кукиш, чтобы сунуть его под нос изворотливому деду. Ишь ты какой! Вроде и кается, но тут же напоминает о своём почтенном преклонном возрасте и добавляет, что я сама виновата, явившись в таком виде. Да, я виновата! Точнее, Йен виноват! Но приятнее от этого произошедшее всё равно не становится! Мой, явно не присущий благородным леди, жест опередил Йен, твёрдо сообщив церемониймейстеру, что сопровождающая его девушка скрывает лицо и не разговаривает с незнакомцами. Но она, разумеется, простит эту досадную оплошность человеку, без малого тридцать лет идеально прослужившему на своём посту. Товиз от таких заверений заметно расслабился, а я перевела свой кукиш под скатертью в сторону Йена.

После этого наша процессия, наконец, двинулась под арку. Брошенные монеты остались лежать там, куда упали, и бережливая сельская травница в моей душе пожалела о том, что не подобрала их. Но возмущённая гордость быстро задушила этот порыв. Тем более, что за меня уже постарались те, кто ближе всех в толпе стоял к месту событий. Куча — мала вышла человек на тридцать. Может, княжеский распорядитель щедро отрядил убогой мне золота?..

Почётный караул, в который быстро преобразилось вооружённое сопровождение для заключённых под стражу, оставил нас ещё во дворе.

— Как тебе это удалось? — тихонько спросила я, имея в виду наше чудесное избавление от попадания в темницу и прочих неприятных моментов вроде назидательного избиения со стороны обиженной стражи.

— Товиз неплохой камердинер. Церемониймейстер, правда, так себе, и тут он, по большому счёту, в таком качестве вообще никому не нужен. Но старые привычки плохо искореняются. В общем, мужик неплохой, к делу подходит с завидным рвением. Только есть у него один ма-а-аленький недостаток, — Йен на волосок развёл большой и указательный пальцы и попытался посмотреть через получившийся зазор, — очень любит быть везде, всегда и для всех. К своей выгоде, разумеется. В связи с чем готов лизать любую задницу, если перед именем её обладателя имеется приставка «господин» или «леди» на случай непредвиденных жизненных поворотов. Так что если для Деверелла вдруг запахнет жареным, старый хрыч быстро найдёт себе новую кормушку.

— Я не о том, — слегка растерялась я от услышанного, — но спасибо, ты только что убил остатки моей веры в человеческую искренность. А вообще не похоже, чтобы он так уж стремился лизать мне… хм… ладно. Мне как раз показалось, что извиняться ему было всё равно что дышать с пережатым горлом.