Зеркало за стеклом

Поток содрогнулся, закрутился винтом и вдруг понёсся прямо на нас. Я закричала, удерживаемая от бессмысленного бегства твёрдой, как камень, рукой Сэта-Арэна. Сияющий винт врезался в его выставленную ладонь, растёкся как будто по невидимой стене, заставив Длань содрогнуться всем телом. А в следующее мгновение земля ушла у меня из-под ног.

История повторялась. Я снова лежала ничком в мокрой траве, чувствуя, как ледяной ветер обдумывает неприкрытые подолом ноги. Тонкое платье тоже продувалось, но всё-таки оставляло иллюзию защиты от по-осеннему холодного воздуха. Ступни, сдавленные кожаными башмаками, окоченели и покрылись холодной испариной — не то обувка вообще не пропускала внутрь воздух, не то наоборот — протекала везде, где только можно, исключительно с виду создавая впечатление хорошо скроенной.

— Вы в порядке? — Меня осторожно потянули за плечо, и я, помянув чёрта, позволила перевернуть себя на спину. — Мы уже недалеко, потерпите. — Тяжёлое свинцовое небо нависло над не знавшим косы и пахоты полем и, похоже, вот-вот собиралось протечь дождём, как прохудившееся ведро. Преклонив передо мной колено, Сэт-Арэн быстро провёл вдоль тела светящимися ладонями, кивнул каким-то своим размышлениям и перешёл к слабо шевелящейся на земле неподалёку фигуре в чёрно-белом.

Остальные Длани поднимались самостоятельно, пошатываясь и упираясь руками в колени. Снова окружённый полупрозрачной золотистой дымкой Йен, которого вместе со всем его сопровождением выбросило шагах в пяти от меня, мгновенно отвернулся, стоило мне только взглянуть в его сторону, и с проклятием вырвал что-то из уха.

— За это я убью тебя ещё раз, Ильдех! — рявкнул он кудрявой женщине.

— Руки коротки, — с холодным равнодушием парировала та и чуть-чуть наклонила голову, завидев, что я целеустремлённо ползу к их тёплой компании. Отрывистый жест, и две другие Длани — оба мужчины с суровыми обветренными лицами — беспрекословно отошли вслед за ней. Троица обступила Сэта-Арэна, и мы с Йеном остались наедине.

— А, Шантал, — как будто только что увидев меня, криво улыбнулся колдун, и снова вернулся к рассматриванию на свету тяжёлой золотой серёжки. Толстая квадратная пластина была богато усыпана драгоценными камнями и имела несколько подвесок такой же формы, но меньшего размера, на золотых проволочках.

— Я не Шантал! — Я потянулась, и что было сил, ткнула кулаком ему в грудь. Как обычно, цели кулак не достиг, пойманный в захват подставленной ладонью.

— Надо же. И впрямь, всё, как я думал.

Что-то явно было не так.

— Почему ты не обжёгся? — вдруг сообразила я, попытавшись вырваться.

— Вот, наконец-то, правильный вопрос. — Йен дёрнул уголком рта, так и не превратив короткую гримасу в полноценную усмешку, бросил быстрый взгляд на сгрудившихся поодаль Дланей, перехватил мою руку за запястье, заставив разжать кулак, и сунул в неё серьгу. — На. За моральный и материальный ущерб. И кстати, я знаю, что ты не Шантал, просто хотел полюбоваться твоей реакцией.

Я оторопело взирала на серьгу с металлической дужкой, выпачканной кровью, но думала совсем не об этом.

— Что значит «знаю»? Ты меня чуть не убил, принимая за неё!

— «Чуть» не считается. — Йен с непередаваемой брезгливостью вытащил из волос диадему, покрутил её перед глазами и, не глядя, отшвырнул в сторону. — Дьявол! На мне, похоже, все побрякушки этой мегеры. Вот она — идеальная кража. Одним махом половину княжеского состояния под благовидным предлогом! — На землю полетели бусы, браслеты и кольца, исключая две широкие золотые полосы с гравировкой паутины. Их Йен как будто даже и не заметил, оставив защёлкнутыми на запястьях.

— Что значит «знаю»? — настойчиво повторила я, в отчаянии пообещав себе, что, если он снова попытается уйти от ответа, я воткну ему эту серьгу обратно в ухо и проверну пару раз для остроты ощущений.

— Как ты вышла из комнаты?

— Это ведь ты всё подстроил, с тебя и спрос. — Я набычилась, никак не решаясь исполнить данное в запале обещание, и решив считать этот диалог обходным путём к интересующему меня ответу.

— С чего бы? Я запирал тебя не для того, чтобы выпустить посреди ночи.

— А пауки, значит, сами собой сползлись по мою душу? — ядовито осведомилась я.

— Пауки? — Он нахмурился и ответил мне вполне искренним недоумённым взглядом.

— Не пытайся выдать меня за умалишённую, — предупредила я, стискивая в кулаке золотое орудие мести. — Твой брат уже просветил меня на счёт того, что всё это, включая произошедшее в склепе — одна сплошная галлюцинация. Но. Это. Не так.

— Так вот в чём дело, — прищурился Йен, но ничего не добавил, принявшись крутить головой, как ни в чём не бывало, разминая шею.

— Я сейчас его убью, — безнадёжно простонала я, задрав голову к свинцовому небу.

— Я так понял, что наша миролюбивая травница на самом деле беспрепятственно может поднимать на кого-то руку? За то время, что мы знакомы ты уже дважды кидалась на меня с кулаками, в Дохлище пнула какого-то идиота прямо в челюсть, а на конюшне просто запустила бедолагой Саврием в его же собутыльников. Как самочувствие, милая? — С фальшивой лаской в голосе закончил он перечисление, а я просто застыла с открытым ртом.

Самое странное и страшное оказалось в том, что он был полностью прав! Я поискала этому хоть какое-то удобоваримое объяснение, но не нашла. О Свет, да я этого даже не заметила! Как я могла?!

— Предлагаю эксперимент. — Пришёл мне на помощь «добросердечный» Йен. Лицо его было серьёзным, но глаза смеялись. — Ты же хотела меня ударить? Давай. Одно резкое движение, и все сомнения прочь.

Не причини боли, иначе вернётся она к тебе утроенной… Как так вышло? Всё это время я исправно получала то самое «втройне» за каждую попытку, почему же теперь это изменилось? И дело было вовсе не в том, что произошло прошлой ночью. Да, ко мне вернулись отобранные воспоминания, но ведь испытывать боль я перестала намного раньше! Разве что…

…Нет твоей памяти, нет лица, нет тебя, нет ничего, что напомнит и вернёт. Та, что была одной, станет другой…

…На пыльной исцарапанной кровоточащей груди, подвешенная за грубую шерстяную нитку…

— Шишка! — выдохнула-выкрикнула я, схватившись за грудь в том месте, которое долгие пять лет денно и нощно натирал «защитный оберег», насильно надетый на шею «заботливой бабкой»…

— В яблочко! — Хищно улыбаясь, Йен щёлкнул пальцами и наставил на меня указательный. — Вся твоя личина держалась на этой убогой с виду шишке — мощнейшем маскирующем амулете. Создать плетение «зеркала за стеклом» и скрыть его так, что не будет даже Силового эха способны единицы. Вот почему я не узнал тебя при первой встрече — проклятая шишка очень хорошо делала своё дело. Зря ты её тогда вышвырнула — всего этого, — он обвёл руками пространство вокруг и одарил меня издевательской усмешкой, — могло бы и не быть.

— Если бы я только знала… — Прошептала я, внутренним взором мучительно наблюдая, как встают на место кусочки мозаики. Поэтому Йен не узнал меня тогда. Поэтому свадебный рожемаз нарисовал ту жуткую пародию на то, что я сама видела в зеркале. «Зеркало за стеклом»? Моё собственное отражение, видимое другими, будто бы сквозь грязное, помутневшее стекло, за которым любые черты искажаются до неузнаваемости. Так вот почему Саёма впала в истерику, увидев меня, когда я единственный раз за всё время решилась снять свой «оберег». Она узнала во мне «проклятую колдунью, за которой уже идут». За колдуньей действительно пришли… Но откуда городская сумасшедшая могла знать Шантал? В голове всё перепуталось, мне захотелось схватиться за неё и издать полный яростного отчаяния вопль. Но нужно было думать, думать, думать!

— Как ты узнал?!

Вместо ответа Йен бросил быстрый взгляд мне через плечо и, наклонившись поближе, отчётливо прошептал:

— Советую не смотреть моему брату в глаза. Твоего уникального умения игнорировать внушение больше не существует, и он об этом прекрасно осведомлён.