Пленники белой пустыни

— Эуэсин! — крикнул он в отчаянии. — Эуэсин! Отзовись!

Скрытый от Джейми выступом скалы, Эуэсин лежал всего в нескольких футах. Крики Джейми пробудили его, и он, пошатываясь, встал. Над каменным выступом показалось лицо, всё в крови от сильного пореза над глазом.

— Чего ты вопишь? — спросил индеец ворчливо; однако лицо его озарила улыбка. На непослушных ногах он обогнул скалу и приковылял к своему другу.

— Неужели ты подумал, что порог может утопить меня? - спросил Эуэсин. — Ведь я же полурыба. А ты, должно быть, полуондатра — ты пробыл под водой достаточно долго, чтобы между пальцев ног у тебя выросли перепонки! А наш старина каноэ отплавал своё.

Шутливый тон сказанного и радость, что видит друга живым, подняли настроение Джейми, однако упоминание о каноэ вернуло его к печальной действительности.

— Что же нам делать? Кажется, я сломал ногу. Страшно болит. Если каноэ разбито, как мы выберемся отсюда? — спросил он в волнении. От страха, от безнадёжности и от боли в ноге на глазах у него навернулись слёзы.

Джейми, который задавал тон, пока всё шло хорошо, и даже упрекнувший приятеля в трусливости, сейчас был слабейшим из них двоих. Но осторожный Эуэсин, всегда сдержанно относившийся к безрассудным планам Джейми, на этот раз не испугался и не потерял бодрости.

Его жизнь и жизнь его народа были всегда полны внезапными и сокрушительными происшествиями. Индейцы кри научились выносить удары судьбы, не тратить время на размышления о том, что уже случилось, а мужественно бороться за своё существование.

Эуэсин успел оценить положение. Каноэ разбито, они находятся на расстоянии не менее сорока миль от Места Большой Охоты, а может быть, и ещё дальше. Это земли эскимосов — опасное место. Любое промедление может обойтись очень дорого. Ясно: Джейми не сможет передвигаться сам, а большая часть груза каноэ, вероятно, погибла. Худшего положения невозможно и представить. Но сейчас Эуэсин думал только о том, как лучше использовать имеющееся.

— Покажи-ка ногу, Джейми, — сказал он. Стиснув зубы, мальчик закатал штанину. На голени зиял рваный багрово-красный порез, колено сильно распухло. Эуэсин пальцами осторожно ощупал повреждённую ногу. Наконец он поднял голову.

— Конечно, очень больно. Нога не сломана, только рассечена. Через недельку ты сможешь бегать не хуже карибу. — Он подхватил Джейми под мышки и подтянул его на более удобное место, где тот мог отдохнуть, прислонившись спиной к валуну. — Ты остаёшься здесь, а я погляжу, что уцелело в каноэ.

Наблюдая, как Эуэсин вытаскивает на берег разбитое каноэ и спасает груз, Джейми почувствовал себя лучше. Он надеялся, что Эуэсин не заметил слёз. Индеец с таким спокойствием приступил к работе, что страх Джейми отступил и он попытался быть тоже полезным. Рядом с ним в ямке лежало несколько сухих веточек, принесённых рекой. Он подполз к ним и собрался разжечь костёр, когда обнаружил, что нет спичек.

— Эуэсин, брось мне бутылочку со спичками! — крикнул он. — Вскипятим кружку чаю. Конечно, если чай уцелел. — Это была отважная попытка пошутить, но она не достигла цели.

— Сегодня вечером костра не будет, — ответил без улыбки Эуэсин. — Короб с продуктами затонул, а спички хранились в нём.

Прилив бодрости, которую было ощутил Джейми, улетучился. Ни костра, ни пищи, — такие удары трудно выдержать. Чувство жалости к самому себе охватило мальчика.

— Ты оставь меня и отправляйся назад один, — сказал он с дрожью в голосе. — Я впутал тебя в эту беду. Вина — моя. Лучше оставь меня здесь.

Эуэсин взглянул на него с изумлением:

— Ты что, спятил? Тебе отшибло мозги? С чего это я брошу тебя? Денька через два Этзанни и Тэли-куэзи, наверно, помчатся вниз по реке искать нас, а если нет, то мы сами двинемся в обратный путь, к их лагерю. Мы сможем проделать это, как только у тебя с ногой станет лучше.

Эуэсин резко отвернулся и занялся прерванным делом. Он начал разбирать груду промокших вещей. Винтовка осталась только одна, но к ней нашлась почти сотня патронов. Сохранились ещё: топор, «чайный котелок», сковородка, одеяла, несколько плащей из оленьей кожи, леска для ловли рыбы, обрывок рыболовной сети и несколько мелких предметов лагерного обихода. Одно из вёсел, сломанное у лопасти, прибило к берегу. Бечева, которой пользовались, когда буксировали лодку вверх по быстринам, оказалась привязанной к носовой скамье, и Эуэсин спас около пятидесяти футов каната толщиной с полдюйма.

Бросив оценивающий взгляд на это множество вещей, Эуэсин ощутил некоторый прилив сил и уверенности в себе. Вещей было вполне достаточно, для того чтобы истинный житель лесов продержался по крайней мере несколько недель.

Уже быстро опускались сумерки, когда Эуэсин забрал мокрые одеяла и перенёс их к Джейми.

— Дела не так уж плохи, — сказал он и неловко потрепал друга по плечу. — Но на сегодня работа закончена. Я приволоку носовую половину каноэ, и мы используем её как укрытие.

Полчаса спустя, когда мальчики свернулись калачиком под обломком каноэ, Джейми немного успокоился.

— Прости меня, я оказался таким болваном, — пробормотал он.

Через несколько минут оба уже спали.

Утром Джейми проснулся в одиночестве. Он выполз из-под укрытия и обнаружил, что его нога болит не так сильно, как накануне, но онемела и он ещё не может опереться на неё. С безоблачного неба ярко и горячо светило солнце. Джейми закатал штанину и подставил раненую ногу целительным лучам дневного светила.

Вскоре на высоком берегу показалась фигура Эуэсина; он нёс двух убитых зверьков размером с мелкого лесного сурка. Такого ярко-жёлтого меха Джейми никогда раньше не видел.

— Что это за существа? — спросил он удивлённо.

— Земляная белка, — кратко ответил Эуэсин. — Вроде лесных сурков, но они очень вкусные. Я проголодался, а ты?

Джейми усмехнулся:

— Конечно. Я могу есть этих странных животных, раз ты можешь.

Эуэсин рассказал. На рассвете, желая ознакомиться с окрестностями, он вышел из лагеря. Не прошагав и полумили, заметил полярную земляную белку яркой окраски. Белка сидела столбиком на каменистом кряже и насмешливо посвистывала.

Эуэсин никогда раньше не встречал такого зверька, — но в тот момент любое животное означало пищу. Мальчик не захватил с собой винтовки, возвращаться за ней он побоялся, а потому, опустившись на четвереньки, осторожно пополз вперёд. Футах в десяти от зверька он подхватил зазубренный осколок валуна и со всей силы швырнул его в белку. Эуэсин промахнулся всего на какой-нибудь дюйм и с горькой досадой увидел, как зверёк юркнул в нору.

Мальчик уже собрался уходить, как пронзительный свист остановил его. Круглая головка земляной белки снова высунулась из норки, и чёрные глаза-бусинки с любопытством следили за человеком.

Несколько мгновений они рассматривали друг друга и Эуэсин ломал голову над тем, как бы поймать этого проворного зверька. Наконец он придумал, что надо делать. Он торопливо отвязал узкие ремешки из лосиной кожи, которыми были подвязаны его мокасины, и, крепко связав их, соорудил кожаный шнур длиной около шести футов. Сделав на одном конце скользящую петлю, Эуэсин подошёл к норе и разложил эту петлю над входом в нору, куда только что шмыгнула земляная белка. Затем он отошёл к свободному концу шнура и лёг на землю.

Прошло не более двух минут напряжённого ожидания, и белка снова выглянула из норки. Быстрый рывок за кожаный шнур, несколько беспорядочных движений — и добыча была в руках.

Окрылённый удачей, Эуэсин стал искать другую белку и обнаружил ещё одну норку. Петля-ловушка и здесь сработала безотказно, и он поспешил назад к лагерю.

Когда он взобрался на гряду валунов, то на расстоянии мили ниже по течению реки заметил высокий угрюмый холм. На его голой вершине лежала прямоугольная груда камней. Это мог быть только тот Большой Каменный Дом, на поиски которого они отправились.