Страница 19 из 21
Но вернемся к А. Люрса. Желая показать свое огромное уважение к пролетарской столице, даже к такой рядовой для известного зодчего работе, как школа, он отнесся исключительно серьезно. Сам, без помощников, тщательно и в срок выполнил все рабочие чертежи. Его проект современники оценили как выделявшийся особой «культурностью».
Правда, внешнее оформление вызвало упреки в следовании традициям отжившего и заслужившего прозвище «пошлого» стиля модерн. Действительно, в проекте каменное здание школы выглядело как фахверковая постройка, облицованная деревянными рейками. Но, в сущности, все это – дело вкуса.
А вот что на самом деле было неприятно – это крайне низкое качество строительства. Вести авторский надзор за ним сам Люрса не мог – он постоянно жил во Франции. Когда же через несколько месяцев он приехал в Москву, его ожидал неприятнейший сюрприз. Оставшиеся без присмотра строители внесли в проект ряд самочинных изменений, упрощавших работы, но обезобразивших эффектное по замыслу здание. Односкатную крышу заменила обычная двускатная, из-за чего на главный фасад выползли водосточные трубы, размещенные при этом где бог на душу положил. Замена крыши повлекла за собой ликвидацию верхнего парапета, предусмотренного проектом. Высота школы уменьшилась, пропорции исказились. Про декоративные элементы, предусмотренные проектом, вообще «позабыли». Набезобразничали строители и в интерьере. Вместо поддерживавших лестничные клетки легких колонн они, чтобы не возиться, сложили глухую кирпичную стенку. Взглянув на получившееся мрачное сооружение из серого силикатного кирпича, потрясенный француз в отчаянии воскликнул: «Это не школа, а крепость». Не повезло бедному зданию и в дальнейшем – после ряда перестроек его вид стал откровенно безобразным, и вместо общеобразовательного учебного заведения оно занято сейчас спортивной школой.
Но искажения внешнего вида школ – это не так уж и страшно. Гораздо неприятнее было то, что спешка и неорганизованность, неизбежные при впервые развернутых столь масштабных работах, привели к строительной катастрофе. Произошла она в школе по Лиственничной аллее, 8, строившейся по проекту А.И. Каплуна и Я.Б. Горфайна. Как и в других аналогичных зданиях того времени, перекрытия выполнялись деревянными и лишь над санузлами устраивались железобетонные потолки. Сборные конструкции (готовые плиты) тогда еще не применяли, и потолки отливали из бетона прямо на месте. Так вот, некачественно изготовленное перекрытие четвертого этажа обрушилось и пробило перекрытие третьего. Семеро рабочих получили ушибы, а одного пришлось отправить в больницу[27].
Большая часть разработанных проектов 1935 года реализовывалась лишь в одной постройке. Исключение составили проекты В.Д. Глазова, реализованные в двух постройках, В.А. Ершова (также две реализации), Л.Я. Мецояна и Е.Г. Чернова (три реализации), В.М. Кусакова и А.М. Капустиной (три реализации), и, наконец, больше всего школ выстроили по проекту Д.Ф. Фридмана – целых четыре.
Опыт строительства 1935 года, несмотря на то что все запланированные к сдаче школы вступили в строй, показал слабую подготовленность проектных организаций и строителей к выполнению больших объемов работ в сжатые сроки. Добиться выполнения плана удалось лишь с помощью откровенной штурмовщины и связанного с ней снижения качества как проектов, так и их реализаций.
Но полученные уроки не пропали даром, их учли уже в следующем году. Еще отделывались последние школьные здания 1935 года, а Московский совет давал указание заложить до зимы фундаменты школ, запланированных на 1936 год. Впервые в московском строительстве рытье котлованов, закладка фундаментов происходили в год, предшествующий выполнению установленной программы[28].
Типовые – значит лучшие
Итак, школы стали сооружаться типовыми. Но в этом случае вполне уместен вопрос – а зачем так много типовых проектов? Неужели нельзя было выбрать среди них один, самый-самый лучший, и уж по нему-то и строить если не все, то большинство школ? К сожалению, дело обстояло не так просто. Для стройки в чистом поле действительно подходил один, доведенный до совершенства проект. А вот при строительстве в уже сложившейся городской среде…
Во-первых, требовалось учитывать размер и форму отведенного под школу участка. Каждый москвич прекрасно знает, как плотно стоят дома в центре города и как тяжело найти там участок достаточно просторный для такого объекта, как школа.
Школьные помещения должны быть светлыми, а значит, их окна не должны затеняться другими строениями. Кроме того, при школе необходим участок для спорта, игр, занятий. Ну и наконец, желательно, чтобы окна классов отстояли как можно дальше от проезжей части улицы. Иначе шум машин заглушит в классах голос учителя.
Но размер участка – еще не все. Они отличаются и по конфигурации. В одном месте под школу отводится длинный и узкий, а в соседнем районе школу нужно возвести на равном по площади, но квадратном участке. А еще подальше – на участке, изгибающемся в виде буквы «Г». Понятно, что школа, спроектированная для вытянутой площади, просто не впишется в квадратный, а тем более – в изогнутый участок. Итак, первое, от чего зависит проект школы, – форма и размер участка.
Второе – ориентация школы по сторонам света. Москвичи не слишком избалованы климатом. По-настоящему тепло у нас всего месяца четыре в году (причем на эти месяцы приходятся летние каникулы), а в остальное время жителям хотелось бы получать побольше тепла и света. Поэтому и стараются располагать дома в Москве так, чтобы как можно больше солнца попадало в окна. Особенно это важно для классных помещений, где ребятам на протяжении десяти лет приходится напрягать свои глаза. Значит, окна классов просто обязаны выходить на солнечную сторону – желательно на юг, возможно – на восток, хуже – на запад (ведь занятия идут в основном в первой половине дня), а вот северная ориентация классов совсем недопустима.
И это еще не все. Даже самый отличный проект, вполне подходящий по размеру и конфигурации для выбранного участка, может оказаться непригодным из-за того, на какой – передний или задний – фасад выходят окна классов. Если они выходят на главный фасад, а участок для строительства расположен на южной стороне улицы, застройщик оказывается перед неприятной дилеммой – либо поставить школу нарядным фасадом во двор (классы будут смотреть на юг), а к улице задом, либо развернуть ее, но тогда окна классов окажутся повернутыми на север!
В самом деле, школы оказались одним из самых капризных типов городских зданий. Просто так «привязать» произвольно взятый проект в какой-нибудь первый попавшийся участок не удавалось.
Чтобы не сталкиваться каждый раз с неразрешимыми проблемами, застройщики должны иметь в своем распоряжении как минимум два вида проектов – с южной и северной ориентациями главного фасада. В первом случае классы должны быть расположены вдоль главного фасада, а коридор (рекреация) – вдоль тыльного; во втором – наоборот.
На самом же деле с учетом различий в размерах и формах отводимых для школ участков в плотной московской застройке приходилось иметь не менее пяти-шести проектов. А чтобы они действительно стали лучшими, в первый год массового школьного строительства испытали на практике шестьдесят проектов.
Нельзя сказать, что в школах 1935 года все было идеально. Вопервых, уже сама программа, составленная с учетом требований строгой экономии, содержала ряд просчетов, которые стали очевидными в первые же годы эксплуатации. Так, например, нам трудно представить себе школу без физкультурного зала. А в большинстве школ постройки 1935 года его не было! Имелись и другие недостатки. Во-вторых, проектировщики конечно же различались по своим способностям, а значит, и их творения вышли разными по качеству, причем для осмысления достоинств и недочетов каждого проекта требовалось испытать, опробовать его на практике. А дальше пошел постепенный отбор наиболее удачных решений.
27
ЦАНТДМ. Ф. 2. Д. 5150.
28
Дедюхин В.А. 150 школ // Строительство Москвы. 1936. № 1.