Людас

- Присаживайтесь, князь. Я люблю здесь гулять. Не правда ли, впечатляет грандиозность Вселенной? Особенно покоряет всеобщее безмолвие.

“Где я мог слышать этот голос”?- думал Острожский. Он увидел неизвестно откуда появившиеся два кресла, стоявшие друг против друга. В одном сидел незнакомец. Князь по-прежнему не мог разглядеть его лицо. Острожский сел и спросил:

- Кто Вы? Откуда мне может быть знаком Ваш голос?

- Ну, Вы меня удивляете, князь. Впрочем, собственный голос со стороны узнать всегда трудно.

Незнакомец снял шляпу, и Острожский опешил от увиденного. Перед ним сидел он сам.

- Я Людас. Мы лично не знакомы, но я давно за Вами присматриваю. Вы, даже сами того не подозревая, выполняли мои поручения. Например, приказав панне Марыле отравить полковника Кульбаса, Вы выполняли мою волю. Помните эту историю?

- Но кто, же Вы?- не отвечая на вопрос, проговорил князь.- И почему Вы так похожи на меня?

- Какой Вы, право, недогадливый. Мне Вы казались более сообразительным. Попросту говоря, я князь тьмы. Дальше представляться не надо? У меня еще много имен и титулов. А похож я не на Вас, а на Ваше представление обо мне. А так, как Вы сами не знаете, как может выглядеть сатана, я решил не мудрствовать лукаво, и принял Ваш облик. По крайней мере, это приятней, чем, если бы я предстал перед вами с рогами, хвостом и свиным рылом, как рисует меня подавляющая часть людей. Что же поде­лать, если у Вас такая слабая фантазия.

- Представляться не надо, я все понял. Я, что уже умер и нахожусь в аду?

- Нет, еще не умерли. Назовем это дружеской беседой. А мне нравится, что вы уже сами определили свое место после смерти.

- Что же Вам надо от меня?- продолжал задавать вопросы Острожский.

- Ну, что же, вижу, что любоваться окружающими пейзажами Вам уже надоело. Светская беседа Вас больше не развлекает, и Вы хотите перейти к делу, согласен. Пусть бу­дет по-вашему. Я хочу, чтобы Вы организовали убийство Гетьмана Шульги.

- Здесь наши желания совпадают. Только, как я это сделаю? Все предыдущие попытки провалились. Моим людям, находящимся среди казаков, он не доверяет. Мало того не сегодня - завтра их самих могут убить. Тем более что у нас с Запорожцами сейчас война,- оживился князь.

- Я помогу Вам. Есть среди казаков один человек, который не вызывает у них подозрений. И Гетьман Шульга считает его честным украинцем и славным воином. Так оно и было до последнего времени. Но благодаря моим стараниям, все изменилось. Теперь он служит дьяволу, то есть мне. Этот человек выполнит все Ваши поручения,- объ­яснил Людас.

- Все равно очень трудно подобраться к Шульге во время военных действий. Он все время окружен людьми. Разве только, что Ваш человек - самоубийца и набросится на Шульгу, пожертвовав собой,- засомневался Острожский.

- На счет самоубийцы мысль хорошая. Свои слова по поводу Вашей слабой фантазии беру назад. Но у меня есть другой план,- проговорил Людас.- Ваша война с Запорож­цами нам только поможет. В первом же сражении Вы потерпите поражение. Держитесь подальше от места битвы, чтобы Вас не убили. Хотя, по моим сведениям, Вам ни­чего не угрожает. Но, как говорят христиане: “Береженного Бог бережет”. От Господа всего можно ожидать, он такой капризный. А планов его я точно знать не могу. Он пе­редо мной не отчитывается. Так, услышал кое-что краем уха, вот об этом и знаю. Казаки, обрадованные успехом, потеряют бдительность. А вы предложите им перегово­ры, соглашаясь на все их условия. Единственное на чем будете настаивать так это на том, чтобы сами переговоры проходили на нейтральной территории. Объясните, что Вы боитесь расправы обозленных на вас селян, которых много в рядах казаков. Запорожцы, будучи благородными, по своей природе, уступят просьбе побежденной и уни­жающейся перед ними шляхты. Подписывать мир поедет сам Гетьман Шульга. Вот по дороге и устройте ему засаду. А чтобы охрана у него была небольшая, позаботится мой человек. Вы выйдете с ним на контакт и передадите ему привет от панны Марыли. Он сделает все, что Вы прикажете.

- А если он откажется? Да и достаточно ли высокое у него звание, чтобы охранять самого Гетьмана?- сомневался Острожский.

- Если он будет упираться, напомните, что жена его была ведьма и об этом могут узнать все. А если и после этого он будет кочевряжиться, то тогда я сам вразумлю его. Но это, в крайнем случае. Необходимо, чтобы это сделали без моего прямого участия. А звание здесь не важно. Важен - авторитет. А этого у него хоть отбавляй. Звать его сотник Яворной. Но можете быть спокойны, сотник не откажется помочь Вам. Это уже совершенно другой человек, не тот, что был раньше. По моему приказу панна Мары­ля сделала его ведьмаком.

- А откуда Вы знаете, что шляхта потерпит поражение в первой же битве?- задал вопрос Острожский и тут же сам поправился.- Ах, да, что я спрашиваю. Уж Вам ли не знать будущее. Разрешите задать еще один вопрос?

- Спрашивайте, только поскорее. А то я не успею вернуть Вашу душу в тело. Тогда точно придется Вас у себя оставить,- сказал Людас.

- Вы такой всемогущий. Почему вы сами не убьете Шульгу. Да и зачем Вам эта возня. Подумаешь, какой-то Гетьман. Что он судьбы мира решает?

- А мир, между прочим, и состоит из маленьких мошек, козявок там всяких, и людей. Даже самый маленький человечек является его частичкой. Это сейчас говорит Ваша гордыня, ясновельможный князь, а значит одна из тех черт характера людей, которую я люблю и проповедую. У Бога свои заповеди, а у меня свои. И если люди, которые придерживаются моих заповедей, убьют человека, который живет по Божьим законам, вот и получится, что моя правда сильнее. А там смотришь, и вопрос кто главнее, Я или Бог, можно будет пересмотреть. Кто знает? Это наш давний спор с Господом. Надоело мне ему подчиняться.

- Теперь все понятно. У Вас все, как у людей,- сделал вывод Острожский.

- Вот, как вас гордыня распирает. Это, конечно, хорошо,- возразил Людас.- Только, это у людей все, как у нас, а не наоборот. Это Бог создал человека, а не человек Бога. Ладно, Вам пора возвращаться. Вот уже утренний ветер, Божий подлиза, подает мне знак, что мое время заканчивается.

Людас поднялся, махнул тростью, и все исчезло.

Острожский открыл глаза. Он лежал в постели в комнате замка Потоцкого. Что это было со мной? Может, это все приснилось? И вдруг перед ним в воздухе появилась ог­ненная надпись:

“Запомни, имя человека - сотник Яворной”!

Буквы исчезли так же внезапно, как и появились. Ясновельможный князь теперь знал точно, что это был не сон.

30. Справедливый суд.

Полк Голованя въехал в небольшой городок Пряжин. По улицам метушились люди. Подъехав к центральной площади, казаки увидели три виселицы, установленные посередине. На майдане толпился народ. Полковник с казаками протиснулись к центру. В кругу стояли связанными несколько человек. Все вокруг кричали и порывались ударить беззащитных людей. Троих поставили на лавку и набросили им на шеи петли. Головань выстрелил из пистолета в воздух. Все затихли.

- А ну, подожди казнить,- проговорил полковник, обращаясь к шустрому мещанину, затягивающему веревку на шее у одного из стоявших под виселицей.

- Та это же жиды, они из нас всю кровь выпили. Слава Богу, теперь наша власть настала. Это благодаря вам, панове казаки. А мы вот решили сами в городе порядок на­вести, пока вас не было еще. Шляхту повыгоняли, а жидов вот казним, туда им и дорога.

- А ты кто такой?- спросил Головань.

- Я Пантелеймон Гилка - православный христианин.

- А за что ты их казнишь?- продолжал выяснять полковник.

- Так я же говорю - это кровопийцы.

- По твоей морде не скажешь, что из тебя кровь выпили,- проговорил Головань, показывая нагайкой на красную физиономию Пантелеймона.

Площадь дружно засмеялась.

- Ты дурака не валяй, говори толком, что они натворили? А то я могу по-другому спросить,- серьезным тоном заговорил полковник.