Свои продают дороже

Их отбрасывали, как шелуху семечек, торопясь добраться до содержимого. Татьяна знала примерно треть фамилий тех, кого Змей шантажировал. Вика с Сергеем — процентов восемьдесят на двоих.

Некоторые конверт" толстяк откладывал, явно собираясь оставить себе (интересно, хоть разрешение спросит?), а на один уселся да еще и время от времени ерзал, проверяя, на месте ли документы. Физиономия у него при этом была совершенно не та, какую можно было бы ожидать у журналиста, раскопавшего сенсационный материал.

— «Тарковский», — вслух прочитала Вика.

Татьяна вырвала у нее документы, вложила в разорванный конверт и уселась на него, как Сергей.

— Ого! — изумилась Вика.

Татьяна кивнула на ее мужа: дескать, дурные примеры заразительны.

— У него Наташка работает, Володина внучатая племянница. А вдруг его посадят? Она без места останется.

— Ну, тогда и я возьму. — Сергей ткнул пальцем себе под седалище.

— Взял уже. А кто у тебя, если не секрет?

— Секрет.

— Его главный редактор, — сказала Вика. Это она вскрывала конверт.

— Подсидеть его хочешь? — спросила Татьяна.

— Наоборот, прикрыть. Мне под ним хорошо.

— А самому не хочется стать главным?

— Чудачка, — улыбнулся толстяк, — кто ж меня пустит в тридцать лет? Мостовщиков делал отличную «Столицу», но журнал не окупался, и его закрыли. А другие издания, в сто раз хуже, прекрасно живут на связях главных редакторов. Взять того же Тарковского: дает нам рекламы на двести тысяч в год. Почему нам, а не другим?

Главный знает, я — нет. Может, у него под попкой лежит такой же конвертик, как сейчас у тебя? Или они с Виктором Сауловичем пересеклись лет двадцать назад, когда я в школу бегал? Оба тогда работали в комсомоле. У главного полно связей еще с тех лет, а я сейчас завязываю связи на перспективу. Сменится правящее поколение — я стану главным.

Оставив супругов копаться в документах, Татьяна вышла из дома через черный ход. Конверт с компроматами она сунула за пояс джинсов, сзади, чтобы не особенно бросался в глаза. Какие-то накладные, вырванный листок из прошнурованной бухгалтерской книги и сопроводительное письмо на полстранички — она прочла только первые строки, пока не наткнулась на фамилию Тарковского.

На змеестрельбище, у насыпи, еще валялись пробитые пулями жестянки. Было сыро и знобко, но тепло для декабря. Татьяна вспомнила, как Наташка крутила в темноте зажженной сигаретой, и помахала конвертом. Ничего за этим не последовало. Она уже хотела выйти к воротам, уж там-то наверняка стоит джип Виктора, как вдруг над насыпью закачались голые верхушки осин и минуту спустя появился огромный человек с очень уж длинными руками. Закатное солнце било Татьяне в глаза, и лица его было не рассмотреть.

— Не подходите! — крикнула она. — Мне нужен Виктор.

Человек пожал черными плечами и ничего не сказал.

Он просто стоял. Присмотревшись, Татьяна поняла, что руки у него обычной длины, только глядит она снизу вверх и видит ноги по колено.

— Вы его вызвали? — спросила она.

— Да, сейчас подойдет.

Виктор появился нескоро — похоже, джип его действительно стоял с другой стороны участка.

— Здесь все, — сказала она, передавая документы. — Вы сейчас же отдадите Никите Васильевичу?

— Конечно. Вот он отдаст. — Виктор кивнул на черную фигуру, квадратноголовую, как робот.

— А вы?

— Нам же приказано вас охранять.

Чувствуя себя усталой и пустой, как после промывания желудка, Татьяна вернулась в каминную. Вика сидела среди рассыпанных документов с видом ребенка, дорвавшегося до чужих игрушек. Не считая распотрошенной пачки, которую она перебирала, остальные компроматы были аккуратно собраны в три стопки. Значит, шкуру будем делить так…

— А я видела! — тоном детсадовской ябеды заявила змееученица.

— Что ты видела?

— Ушла с конвертом, вернулась без!

— Ну и не приставай, — оборвал жену Сергей. Татьяна поняла, что ей предлагается негласная сделка: мы не заикаемся о конверте Тарковского, ты забываешь о конверте главного редактора. — Тань, мы тут поговорили с Виктошкой… — Он красноречивым взглядом обвел разложенные по стопкам компроматы.

— Да я вижу, что не только поговорили. А третья пачка кому?

— Димке Савельеву, — пояснил Сергей. — Он тоже наследник.

Тоже! Они, что ли, наследники? «Да возьмите хоть все!» — вертелось у Татьяны на языке, но она только молча кивнула. Хотелось поскорее избавиться от еще одного свидетельства змейского коварства. О том, чтобы самой воспользоваться компроматами, она тогда и не подумала.

ТЕ ЖЕ ПРОБЛЕМЫ

Однако жизнь распорядилась иначе.

— Спасибо, — сказал Шишкин и стал перебирать бумаги на столе.

Татьяна ждала. Вид у Шишкина был донельзя занятой.

— Что вам еще?

Обращение на «вы» сказало все, но ей не верилось.

— Никита Васильевич, вы же обещали, что хозяин отстегнет за компроматы!

— Да, но о деньгах речи не шло.

— А о чем же тогда?!

— Татьяна Петровна, под окнами у вас дежурит джип ценой в шестьдесят тысяч долларов. Ваша квартира напичкана аппаратурой примерно на половину этой суммы.

Эксплуатация джипа обходится в сотню ежедневно, аппаратура изнашивается и морально стареет гораздо быстрее, поэтому положим две сотни. Плюс дежурящие в три смены шесть человек, которым надо кормить семьи…

Вам этого мало?

— Спасибо, — раскланялась Татьяна, — но лучше бы я взяла деньгами.

У Шишкина лицо стало каменным, на скулах можно гвозди выпрямлять.

— Я избавил вас от сложных проблем. Может быть, самых сложных в вашей жизни. Для вас не секрет, кому принадлежит здесь все. — Он кивнул куда-то в пространство. — В прошлом году он заплатил налоги с десяти миллионов долларов прибыли. У вас на сегодняшний момент и в рублях нет таких денег. Представляете, что было бы, если бы на вас обрушилась одна десятая, одна сотая этой мощи? Вьетнашки с рынка подписываются на убийство за сотню долларов, чеченцы за тысячу. Ступайте и не считайте меня обманщиком. Если хозяин захочет, он заплатит. Но вряд ли он захочет, раз уже получил бесплатно.