Страница 22 из 99
А пришли только сейчас, и не серьезные ребята, а шпана с китайским «тэтэшником».
Началось с попытки примитивного рэкета. Звонок по телефону, вежливый голос в трубке: "Владимир Иванович, слышали, ваших соседей по даче обокрали? Воров развелось — просто ужас. Главное, возьмут на рубль, а испортят добра на сотню. Могут и дачу поджечь. У меня к вам в связи с этим предложение. Не хотите нанять охрану? — И, подтверждая худшие догадки Змея, Вежливый назвал свою цену:
— Какие-нибудь три тысячи долларов в месяц, зато дача не сгорит".
Змей обматерил его и повесил трубку.
На следующий день он пошел к обворованному соседу, композитору-попсовику. Напуганный служитель муз доверительным шепотом выложил, что у него на даче и красть-то нечего — весь антиквариат в городской квартире. Воры сумели разжиться только аппаратурой и одеждой тысяч на пять долларов. Но при этом испоганили итальянский гостиный гарнитур и разбили лопатой синтезатор «Ямаха», который не смогли бы продать втихаря — инструмент был профессиональный, редкий и потому заметный. Это был удар ниже пояса. Композитор позавидовал Змею: «Ты, Владимир Иваныч, в крайнем случае раскрыл блокнот на левом колене — и готово рабочее место». Для него житье на даче без инструмента теряло всякий смысл. Покупать новый? А вдруг и новый разобьют?
Как и всякий, кто работает в шоу-бизнесе, композитор имел «крышу». Первые дни после кражи он еще надеялся на защиту, и на его участке действительно появилась парочка бездельников с бритыми затылками. Воспрянув духом, композитор привез из Москвы другой синтезатор, но работать не смог. Охраннички целыми днями гоняли магнитофон в своем джипе или опустошали композиторский холодильник, причем были решительно не способны делать это без громких комментариев типа: «Ты смотри, что хавает, сука, когда крестьянство голодает!»
Кончилось тем, что во время одной из таких трапез их стоявший под окнами джип нахально подожгли. С чисто бандитской логикой погорельцы потребовали, чтобы композитор возместил им ущерб, понесенный во время охраны его дачи.
Змей выслушал композитора со всем приличествующим сочувствием, но про себя хихикал, поскольку относился к шпане без интеллигентского страха и в свои шестьдесят мог тычком пальца отправить в глубокую кому любого качка, не имеющего специальной подготовки.
Так же несерьезно Змей поначалу отнесся к беспредельщикам, которые подожгли джип. Попросил пожить на даче Татьяниного Сашку, и только. Пускай все идет своим чередом. Если они и дальше будут шарить по дачам, то скоро нарвутся.
Потом началась чертовщина. Снова Звонок, тот же вежливый голос: «Владимир Иванович, вы напрасно не согласились на первое предложение. Нам пришлось проделать некоторую работу, поэтому теперь наши услуги будут стоить дороже…»
Когда Змей услышал о результатах «некоторой работы», у него остатки волос дыбом встали. Беспредельщики раскопали, что «Мерседес» у него растаможен с нарушениями, стройматериалы на дачу куплены по дешевке, как военные излишки; помимо того. Вежливый намекал, что ему известно о налоговых нарушениях уважаемого Владимира Ивановича. Змей, как и в первый раз, ответил фигурным матом, но это скорее от растерянности, чем от уверенности. И получил еще одно предложение подумать.
Змей подумал, только совсем о другом. То, что Вежливый считал компроматами, напугало его не больше, чем обвинения ребенка, недавно узнавшего, какими ужасными делами занимаются взрослые дяди с взрослыми тетями. Это был материал для неприятной газетной статьи, но никак не для уголовного дела.
От налогов он уходил не по собственной воле — такова система, включающая весь цикл производства, от срубленной на бумагу сосны до лоточника, который продает книгу. На каждом этапе какую-то часть произведенного — древесины, бумаги, отпечатанного тиража — не показывают в отчетности и не платят с нее налоги. Автор книги здесь не крайний, он ввернут в систему по самую шляпку, и, чтобы поймать его на неуплате налогов, нужно перелопатить экономику целой отрасли.
Остаются стройматериалы и «Мерс» — это, пожалуй, шантажисты смогли бы доказать. Но за такие нарушения при самом строгом подходе Змею пришлось бы заплатить тысяч десять-пятнадцать долларов со всеми штрафами.
Словом, ерунда.
Весь ужас в том, что знать эту ерунду мог только свой.
В доме у Змея завелся «крот».
Нет, пожалуй, «в доме» — чересчур сильно сказано.
Показывая свою осведомленность в делах сочинителя Кадышева, Вежливый, хотя и приблизительно, очертил круг, в который входил его информатор: а) растаможкой «Мерседеса» занимался Танькин брат.
Змею оно не больно-то было нужно, но Сашка рвался по-родственному помочь и щегольнуть связями (кто-то из его однокашников по автомобильному училищу торговал иномарками). В качестве ответного жеста Змей дал Сашке заработать, рекомендовав его Барсукову, которому тот и устроил подержанный «Мерс». Таким образом, всей информацией обладали Сашка, Барсуков и, возможно, Танька; б) стройматериалы куплены по связям Барсукова аж в Рязанской области. Не стоила бы овчинка выделки, если бы Сашка не привез их бесплатно на «Урале», одолженном в своей воинской части. Узнать об этом Вежливый мог от тех же троих: Барсука, Сашки и — под вопросом — Таньки; в) суммы неучтенных гонораров, которые Змей получал, как говорится, мимо кассы, были известны только ему да Сохадзе. Но Вежливый и не называл сумм, а о том, что в книготорговле и, стало быть, в издательствах гуляет черный нал, известно каждой собаке.
Итак, под подозрение попадали трое: старый приятель, близкая женщина и ее брат. Этот круг можно и расширить: у Таньки — подружки в госпитале, у мужчин — жены, а Сашка вдобавок любит напропалую хвастаться близкими отношениями со Змеем. Легко себе представить, как Сашка щеголяет перед собутыльниками: «Я самому Кадышеву помогал дачу строить!» — и после простенькой покупки типа «врешь!» выкладывает подробности. Или птичка-медсестричка расспрашивает Таньку, как ее муж сэкономил на растаможке («Мой тоже хочет брать иномарку»), и Танька по простоте душевной все объясняет, а что ей неизвестно, узнает у брата.