Рабочие будни

А теперь…

Слезть на землю. Направить жезл на трупы на дороге. И вбросить капельку силы.

Ночью можно и без жезла. Но днем с ним удобнее. Сила не рассеивается, никто ничего не почувствует…

Трупы шевельнулись.

— Идите в лес на три перестрела* на юг, закопайте трупы своих товарищей и закопайтесь сами.

*Перестрел — примерно 100 м, прим. авт.

И отвернулся от зомби. Вот еще не хватало о них думать. Таких тварей десятками лепить можно, главное — осторожно. А вот с гончими работы больше. Так что…

— Место.

Одна за другой гончие осторожно запрыгивали в фургон. Таши дождался последней — и заглянул внутрь.

Осторожно опустил крышки на сундуках. Замки, конечно, закрывать не надо. Гончие должны прийти на помощь хозяину в любой момент. А на подъезде к городу надо будет поставить сверху пару сундуков полегче.

Таши вздохнул.

Сложно в этой жизни приходится некроманту.

Жечь, конечно, их не принято… последние лет пятьдесят. Раньше и жгли (в Торадоре), и топили (в Равхе), и камнями забивали (в Интаре). И это еще не весь список.

Сейчас просто побьют (может, даже и не до смерти) и выгонят из города. Поэтому лучше никому не знать о такой полезной профессии.

Так что в Тиварас приедет не некромант.

Сундуков с Гончими всего два. Под полом фургончика прячутся разные полезные в работе вещи. А в остальных сундуках — книги. Свитки. Пергаменты. Рукописи и летописи.

Таши привычно отбросил назад светлую прядь.

В Тиварас приедет самый обычный книжник. Торговец книгами, переводчик, писец, историк и даже немного звездочет. Несколько звездных карт у Таши в фургоне тоже есть. Никаких некромантов. Ничего запретного.

Вот доедет — найдет себе лавку, развернет торговлю, чуть-чуть обоснуется, а потом появится и некромант. Не бросать же работу?

Таши улыбнулся, ловко запрыгнул на передок фургона, подоткнул шалотту, чтобы не запачкалась.

А хороший все-таки сегодня денек… теплый….

Некроманта.

Повелителя ночи, говоря высоким языком.

Хотя на это Таши было чихать, что ни говорите. Его могут хвалить, могут проклинать, но изначально он — темный.

Некромант.

Сын Раш.

Восьмилапой. Плетущей сети.

Темный.

Старая, очень старая раса.

Дети листэрр. Прямые потоки. Хотя и не змеехвостые.

Наследство родителей не миновало темных — ядовитые клыки, полоска чешуи вдоль позвоночника, немалые способности к ментальной магии, петлеобразные мочки ушей.

Хотя уши у него нормальные. Отец сам обрезал вскоре после рождения. Таши этого не помнит. Мог бы вызвать воспоминания вплоть до рождения — но зачем? Хватит и того, что способности у некромантии у него проявились с самого рождения.

Забавно выглядит, когда младенец заставляет ля развлечения летать вокруг себя мертвых мух?

Еще как.

Только люди почему-то пугаются.

Вылупившийся кобреныш — уже кобра. И ядовит.

Родившийся темный — уже потомок листэрр. Изначально некромант.

Единственное, что Таши помнил из своего младенчества — лицо матери. Хотя видел его только один раз. Когда мать приложила его к груди.

Темные не слишком популярны. И найти женщину, которая не побежит сдавать отродье Раш ближайшему крихоши — сложно. А уж найти жену…

Поэтому отец Таши поступил просто. Когда он решил размножаться, он выкупил в борделе рабыню и предложил ей выбор.

Либо она рожает ему ребенка и получает вольную и неплохую сумму денег.

Либо… сделать зомби — несложно. Тем более из живого человека.

Беда темных — им очень сложно размножаться. Сложно найти подходящую женщину. Тем более — девственницу. И очень часто матери темных погибают при родах.

Впрочем, мать Тааши не погибла.

Она получила деньги и вольную, уехала в Къянти и навсегда забыла про сына.

Таши не горевал. Некроманты не слишком привязаны к родственникам.

Сложная работа, вредный характер, ну и наоборот тоже.

Мерно поскрипывает фургончик, пригревает солнышко, близится Тиварас.

Интересно, что принесет ему новый город?

***

***

— Кайри, что ты теперь собираешься делать?

Каирис решительно сунула мамину нижнюю юбку в корзину. Надо будет выстирать и раздать бедным. Им пригодится.

А она видеть мамины вещи без слез не может…

Или продать старьевщику?

Нет. Лучше просто раздать. Она бедствовать не будет. Хотя бы пару лет — так точно. Чтобы у бывшего наемника, да не нашлось своей запрятанной кубышки?

Смешно.

Денег, скопленных отцом, при скромной и спокойной жизни ей хватит лет на пять. Или даже десять. А там замужество, дети, своя семья — и пусть муж работает.

— Не знаю, Лейри.

Лейра Адалан, стройная брюнетка с огромными карими глазищами, серьезно смотрела на подругу.

— Собираешься жить одна?

— Надо подумать… улица у нас тихая…

— Зато место у тебя громкое. Таверна не молитвенный дом. И девушке нельзя жить одной. Городок у нас не самый тихий…

Что верно, то верно.

От Тивараса до Разлома было буквально три дня пути. И это был последний привал наемников и разломщиков. Здесь они закупались перед походом, сюда возвращались с добычей, здесь гуляли — таверна, кстати, пользовалась спросом.

Вот что сейчас с ней делать?

Закрывать?

Или попробовать вести дело самой?

— Ага, попробуй. Поразноси бокалы средь пьяниц, — ехидно прищурилась Лейри.

Кай вздохнула. Ну да. Этот номер лучше повторять с отцом и братом за спиной.

— Попробую все-таки пожить одна.

— Рехнулась? Без защиты?

— У меня Лай есть. И… разве есть другой выход?

— Поможет тебе твой кобель против десяти двуногих кобелей, да с ножами?

Кайри тряхнула русыми волосами.

— Лей, я ведь тоже не маргаритка луговая. Меня отец кое-чему учил…

Это верно. Старый наемник знал, что в прямом бою женщине с мужиком не справиться. И натаскивал дочь на другое. Вывернуться из захвата, ударить, удрать, пока противник не пришел в себя.

Ударить — даже и насмерть.

Каирис не зря носила на поясе коротенький острый нож. Слева, так, чтобы выхватывать было удобнее. Хотя нож ей еще ни разу не пригодился.

Каирис даже сомневалась, может ли она пустить его в ход. Страшно это… это же живой человек.

— Тем более ты девочка красивая, тебя всяко не пропустят.

Каирис пожала плечами. Вот лично она себя красивой не считала.

Лейри — другое дело.

Высокая, тонкая, гибкая, с густой гривой черных волос до пояса и громадными карими глазами. И золотисто-смуглой кожей.

Вот уж действительно красота.

Безусловная.

А Каирис…

Разве она красивая?

Может быть, это из-за крови отца-торадорца, наградившего девушку темно-русой гривой волос и мраморно-белой кожей, под которой просвечивали тонкие ниточки синих жилок.

Громадные серые глаза были неплохи, но пухлые щечки приводили девушку в отчаяние. Да и полноватая фигурка — тоже.

И родственники, которые вечно называли девочку пышечкой.

Губы были неплохими, но слишком бледными. А полная шея в вырезе туники… так, лучше об этом не думать.

— Кай, прекрати!

— что прекратить?

— Да у тебя все на лице написано! Убить твоих теток мало! Всю голову тебе заморочили!

— Я и правда не красавица…

— Ты — бестолочь! И вообще — о чем ты думаешь!? Нельзя ли попросить кого-нибудь из твоих племянников…

— Двоюродных…

— Да хоть имянареченных — пожить у тебя?

— Нельзя, — огрызнулась Каирис. — Где они были, когда все мои болели? По домам сидели?

— Они тоже боялись.

— Ну ты-то здесь была!

— Я-то в детстве переболела.

Лейри опустила глаза. Она действительно помогала Каирис ухаживать за матерью и братом. Ну и?

Ей было несложно.

Лейра Адалан отлично осознавала, что ей сейчас намного легче, чем Каирис. У нее уютная семья, отец-торговец держит несколько лавок, два старших брата, оба женаты, оба счастливы, она сама — поздний и любимый ребенок. Мать ее балует, дом — полная чаша, есть — все, что пожелаешь.