Страница 78 из 92
– Белл Джеймисон. Я месяцами ждала нашей встречи, – сказала она. – И вот она ты. Другая женщина в жизни моего отца.
– Да, вот она я. – Душ продолжался, пока злюка не встала на ноги. Затем она прекратила поливать меня, улыбнулась и вытянула другую руку, направив её на Жан-Люка, чтобы остановить его очередной струей воды. – Но я совершенно без понятия, о чем ты говоришь. Я никогда не встречалась с твоим отцом.
– Правда? Может быть, когда он учил нас обеих нашим приемчикам?
Приемчикам? У нее что, галлюцинации?
– Так я нравлюсь ему больше, чем ты, а? – Мокрая насквозь, я не отрываясь смотрела на неё сквозь слипшиеся ресницы, пытаясь перевести дух. Ярость по-прежнему бушевала внутри меня обжигающим пламенем. Мне просто нужен подходящий момент, чтобы снова дать ей волю. – Не поделишься, почему?
– Хотела бы я знать. Ты слабее меня, плюс страшная и тупая.
Сука.
– Я тебя тоже недолюбливаю. И как же его зовут?
– Конечно же, доктор Энрих Робертс. Как будто тебе нужно спрашивать.
У меня отвисла челюсть, и ярость на миг сменилась потрясением. Доктор Робертс? Человек, который дал мне препарат, превративший меня в то, чем я стала? Человек, за которым я гонялась неделями, но не могла найти? Как же мы не знали, что у него есть дочь?
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Что я вру, так как никто об этом не знал.
Почти угадала.
– Как тебе удалось удержать это в секрете?
– А ты знаешь, как легко подделываются документы и пропадают люди? – «Нет, но уже учусь». – Так он защищал меня от внешних сил, в точности ради этого он и сбежал. Но я больше не хочу жить под защитой. Я хочу вернуть его. И ты мне поможешь.
М-м, что?
– Я понимаю, пропавший родитель, но…
Она жестоко рассмеялась:
– Да не скучаю я по нему, тупая ты сучка. Как и тебя, меня такой сделал он. Он экспериментировал надо мной всю мою жизнь, как с подопытным кроликом. И когда мне наконец начал нравиться результат, отец исчез. Ему не понравилось, что я начала работать на Винсента, как и он, – боялся, что нашу тайну раскроют, и меня используют и причинят мне боль, чтобы подчинить себе отца. Но теперь Винсент мертв, я стою во главе, и мой отец собирается вернуться. За тобой. И сделает меня сильнее.
Когда-то Ром предупреждал меня о подобном. Власть частенько опьяняла людей, и они хотели ещё и ещё. Но насытиться невозможно. Жажду не утолить.
– Мне жаль сообщать это тебе, но он не вернется за мной. – Я свела руки за спиной, словно пытаясь подняться в воздух на локтях. Одновременно я силой мысли призывала к кончикам пальцев огонь. – Для него я ничего не значу. Просто эксперимент, как ты и говорила.
Краем глаза я заметила, что Ром подкрадывается к ней. Она, наверное, тоже это почувствовала, потому что выбросила руку вперед и окатила Рома струей воды, отбросив его назад. Стерва рассмеялась, не сводя с меня глаз:
– Ждите своей очереди, агент Мастерс, вы следующий!
Агент Мастерс. Бывшие любовницы так не говорят.
Она выпустила уже посиневшего и бездыханного Жан-Люка и вновь бросилась на меня. Я перекатилась подальше, чтобы избежать столкновения. Она подбиралась ближе, снова и снова пытаясь атаковать, но я уклонялась. Когда она наконец коснулась меня, я отшвырнула от себя её руку. Стерва качнулась, освободив Рома от гнета воды. Он, отплевываясь, остался стоять на коленях.
– Он вернется за тобой, – продолжила Осушающая тварь, словно наш разговор не прерывался. Она тяжело дышала. Должно быть, использование силы утомляло её. – Он не сможет удержаться. Ты – его главный успех. Он не захочет, чтобы я тебя убила.
Да, наверное, она права. Он несколько раз просил прощения за то, как обошелся со мной. Я тоже не думала, что он хочет моей смерти. Но как он мог ставить опыты на собственной дочери?
– Я не останусь здесь тобой. Я заберу своих друзей и уйду отсюда. Ах да, а твоя задница навсегда окажется в тюрьме.
Безусловно, её жизнь была паршивой, и я отчасти её жалела. Но жизнь Элейн тоже была паршивой, а Элейн не переметнулась на темную сторону. А Осушающая девушка, боюсь, безнадежна.
Я медленно поднялась на ноги:
– Болтовня окончена?
Снова смех. Холодный, бессердечный.
– Тебе не победить меня, чудо-девушка.
– Хочешь поспорить, Кэндис? – Я швырнула в неё очередной огненный шар. Этот попал в цель, и стерва вскрикнула.
Крик превратился в визг, когда она начала лихорадочно охлопывать свое тело. Из ладоней текла вода, и в конце концов погасила огонь. Одежда злодейки обгорела, кожа покрылась сажей. Помещение заполнилось вонью паленых волос. Бедных красивых золотистых волос.
Ром и Жан-Люк восстановили силы и бегом бросились на погорелицу, но та не исчерпала свой запас воды и вытянула руки, остановив обоих бойцов. Однако тем самым она осталась уязвимой передо мной.
Я тоже приблизилась к ней, пытаясь вызвать в себе прилив ревности, чтобы похоронить стерву под грудой земли. Конечно, она сможет превратить землю в грязь, но не моментально же. А за это время я успею схватить один из шприцев Рома и вколоть ей успокоительное. За это время Жан-Люк сможет проникнуть в её сознание.
Но у Осушающей девушки были другие планы.
Едва я дотянулась до неё, она перестала поливать Рома и Жан-Люка, которые снова принялись отплевываться, и схватила меня за горло. Я ахнула, сразу же почувствовав, как она высасывает из моих клеток воду. Было больно, кое-какие сосуды полопались от силы высасывания.
– Все должно было произойти не так, – сквозь стиснутые зубы прошипела стерва. – Мы могли бы работать вместе. Отец мог бы наделить нас обеих большей силой.
«Думай, Белл, думай».
Мужчины накинулась на нас, сбив с ног, и попытались разнять. Но от этого боль только усилилась. Руки стервы будто приклеились ко мне. Я даже не могла закричать. К счастью, Ром и Жан-Люк поняли, что не делают ничего хорошего, а лишь ещё больше меня мучают, и отошли. Я слышала, как они лихорадочно переговариваются где-то на заднем плане: Жан-Люк говорил, что вокруг моей соперницы какой-то незримый щит и пробить её оборону не получается. Казалось, их голоса уплывают все дальше и дальше.
Неужели это все? Конец? Мой последний день на земле? Я боялась не так, как предполагала. Я была разочарована. Я не успела попрощаться. Не занялась любовью с Ромом в последний раз. Не пережила свадьбу своей мечты, с Шерридан в роли свидетельницы и папой, ведущим меня к алтарю.
«Ты можешь остановить её. Время ещё есть». Я могла… что? Заморозить себя? Почему нет? Возможно, это и усилит её, чего я раньше боялась, но может статься, что и обездвижит. В любом случае попытка не пытка. Но хотя я и думала о страшных вещах, чувство почему-то не приходило, поскольку разочарование перевешивало.
Лед, черт возьми. Мне нужно немного льда. Давай, давай, давай. Какая ирония: единственный раз, когда эта стихия мне понадобилась, и мне приходится призывать её. Лед, лед, лед.
Наконец кровь загустела, а вены отвердели. Легкие кристаллизовались. Лед! Да! Но я не боялась, а просто представляла себе лед, и он образовывался!
Этого так давно не случалось, что я была ошеломлена. Прежде мне не требовались эмоции, достаточно было их силы. Я будто смотрела на закат и любовалась его красотой, но не могла физически его коснуться. Но сейчас способность вернулась. Она снова со мной. Ну, отдельно от меня. В таком замороженном состоянии от меня уже ничего не оставалось, кроме способностей.
Осушающая девушка нахмурилась и высасывание замедлилось. Она даже попыталась отстраниться, словно вытягивать из меня лед ей было больно. Словно её тело не приветствовало холод так, как моё. Широко раскрыв глаза, я вцепилась в неё. «Больше льда, больше льда, больше льда», – думала я, мысленно направляя холод в неё. Возможно, лед и состоит из воды, но Осушающую девушку он не укреплял, а наоборот, замедлял её действия и ослаблял её, потому что она не могла заставить лед таять. Её собственный источник воды тоже начал замерзать.