Страница 16 из 156
После четырех месяцев неслыханных мучений (багаж их был разграблен, а носильщики перебиты) он» достигли Казеха, сборного пункта купцов и караванов. Это была область Лунных гор, и здесь они собрали драгоценный материал относительно быта, управления, религии, фауны и флоры страны. Отсюда они двинулись к первому из Великих озер — Танганьике, расположенному между 3° и 8° южной широты. Добрались они до него 14 февраля 1858 года. Здесь наши путешественники ознакомились с разными племенами (большая часть их — людоеды), жившими по берегам озера.
В обратный путь они пустились 26 мая и 20 июня были уже снова в Казехе. Тут Бёртон заболел и несколько месяцев пролежал в постели. Спик же воспользовался этим временем, чтобы пройти более трехсот миль к северу, к озеру Укереве. Достиг он этого озера 3 августа, но ему удалось осмотреть лишь небольшую часть его, расположенную на 2°30' южной широты.
Спик вернулся в Казех 25 августа и вскоре вместе с Бёртоном направился к Занзибару, куда путешественники прибыли только в марте следующего года. Отсюда эти два смелых исследователя отбыли в Англию. Парижское географическое общество присудило им премию.
Доктор Фергюссон не преминул с обычной своей точностью отметить, что эта последняя экспедиция не перешла 2° южной широты и 29° восточной долготы.
Итак, цель доктора Фергюссона заключалась в том, чтобы соединить исследования Барта с позднейшими исследованиями Бёртона и Спика. Для этого надо было продвинуться по африканскому материку более чем на двенадцать градусов.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Сны Кеннеди. — Злоупотребление местоимениями множественного числа, — Намеки Дика. — Прогулка по карте Африки. — Между двумя точками циркуля. — Новейшие экспедиции. — Спик и Грант. — Крапф, Деккен, Хейглин.
Доктор Фергюссон очень энергично готовился к отъезду. Он лично руководил сооружением воздушного шара, делая в нем некоторые изменения, неизвестно какие, ибо доктор на этот счет был нем как могила. Он уже давно начал изучать арабский язык, а также разные наречия негров и благодаря своим лингвистическим способностям сделал большие успехи.
Тем временем его друг-охотник не отходил от него ни на шаг. Должно быть, Дик боялся, как бы Самуэль не улетел, не сказав ему ни слова. Не раз шотландец снова порывался убеждать друга отказаться от своей затеи, но тот был непоколебим. Порой Кеннеди обращался к нему с патетической мольбой, но и это не трогало доктора. И вот Дику стало казаться, что Фергюссон как бы ускользает у него из рук. Бедный шотландец действительно заслуживал сожаления. Он уже не мог иначе как с ужасом смотреть на лазурный свод небес. Даже во сне у Дика кружилась голова от какого-то покачивания, и каждую ночь ему мерещилось, что он летит вниз с неизмеримых высот.
Надо прибавить, что во время этих ужасных кошмаров бедный Дик раза два даже сваливался со своей кровати. И он сейчас же показывал Фергюссону свою расшибленную голову.
— Ведь и упал-то я всего с каких-нибудь трех футов, никак не больше, — прибавил он добродушно, — а шишка вон какая! Посуди сам.
Этот намек, в котором слышалось глубокое уныние, однако, не смутил доктора.
— Мы не упадем, — заявил он.
— А если все-таки упадем?
— Говорю тебе — не упадем!
Это было сказано так решительно, что Кеннеди не нашелся что возразить.
Особенно раздражало его то, что доктор, казалось, совсем не считался с ним, находя, что Кеннеди бесповоротно предназначен самой судьбой быть его спутником в воздушном путешествии. Это было решенное дело. Самуэль невыносимо злоупотреблял местоимением первого лица множественного числа: «мы подвигаемся вперед», «мы будем готовы такого-то числа», «мы отправимся»… Частенько пользовался он местоимением «наш» и в единственном и во множественном числе: «наша корзина», «наше исследование», «наши приготовления», «наши открытия», «наши подъемы»…
Все это приводило Дика в содрогание, хотя он и решил не отправляться в это воздушное путешествие. В то же время ему не хотелось раздражать своего друга. Надо добавить, что он втихомолку выписал из Эдинбурга, сам не зная для чего, некоторое количество специально подобранной одежды и свои лучшие охотничьи ружья.
В один прекрасный день Дик притворился, будто решил уступить настояниям друга и отправиться с ним: есть же хоть один шанс из тысячи на успех, — при большой удаче!
Но тут же, чтобы отсрочить путешествие, он стал придумывать массу самых разнообразных уверток и выражать сомнение в пользе и уместности экспедиции.
— Так ли в самом деле важно открытие истоков Нила? — спрашивал он. — Действительно ли это необходимо для человечества? А если даже африканские племена будут цивилизованы, станут ли они от этого счастливее?… Да, наконец, может быть, Африка еще более цивилизована, чем Европа?… Это весьма возможно… И вообще, нельзя ли с этой экспедицией обождать маленько? Ведь когда-нибудь кто-нибудь да переправится через всю Африку, и притом способом менее рискованным… Без сомнения, появится какой-нибудь исследователь — ну, через месяц, полгода, год…
Но, увы, все эти разговоры и намеки имели как раз обратное действие, и Фергюссон, слушая их, лишь выходил из себя:
— Чего же ты хочешь, мой бедный Дик? Мой неверный друг? Чтобы слава досталась другому? По-твоему, надо изменить своему прошлому? Да? Отступить перед какими-то ничтожными препятствиями? Трусостью и колебаниями отблагодарить английское правительство и Лондонское географическое общество за все, что они сделали для меня?
— Но… — начал Кеннеди, очень любивший это слово.
— Но, — перебил его доктор, — разве тебе не известно, что я должен содействовать успеху уже действующих экспедиций? Ты, видимо, не знаешь, что новые исследователи в настоящее время приближаются к центру Африки?
— Однако… — опять начал Кеннеди.
— Выслушай меня хорошенько, Дик, и взгляни на карту!
Дик покорно устремил взгляд на карту.
— Поднимись по течению Нила, — проговорил Фергюссон.
— Поднимаюсь, — послушно ответил шотландец.
— Дойди до Гондокоро.
— Дошел!
И Кеннеди подумал, как легко путешествовать… по карте.
— Теперь возьми циркуль, — продолжал доктор, — и поставь одну из его ножек на этот город, дальше которого не проник ни один самый бесстрашный человек.
— Поставил.
— А затем разыщи остров Занзибар на шестом градусе южной широты.
— Нашел.
— Следуй по этой параллели до Казеха.
— Есть.
— Теперь поднимись по тридцать третьему меридиану до того места на озере Укереве, где остановился лейтенант Спик.
— Ну, поднялся и едва не очутился в озере…
— Прекрасно! А знаешь ли ты, какие предположения можно сделать на основании сведений, полученных от обитателей берегов этого озера?
• Понятия не имею.
— Так слушай же: предполагают, что это озеро, южный берег которого находится на втором градусе тридцатой минуте южной широты, простирается также на два с половиной градуса севернее экватора…
— Вот как!
— … и что из северной части озера берет начало река, которая неизбежно должна достигнуть Нила, если только это и не есть самый его исток.
— Очень любопытно!
— Теперь поставь вторую ножку твоего циркуля на этой крайней северной точке озера Укереве.
— Готово, друг Фергюссон!
— Ну, скажи: сколько градусов между двумя точками?
— Около двух.
— Известно ли тебе, Дик, какое это расстояние?
— Не имею ни малейшего представления.
— Это составляет менее ста двадцати морских миль [10], другими словами — ничто.
— Конечно, почти ничто, Самуэль!
— А знаешь ли ты, что происходит в данное время?
— Клянусь, не ведаю!
— Да будет же тебе известно: Лондонское географическое общество нашло необходимым исследовать озеро, открытое лейтенантом Спиком. Находясь под покровительством этого общества, Спик (в настоящее время уже капитан) соединился с капитаном Грантом, служившим раньше в Индии, и оба они поставлены во главе многочисленной и располагающей большими средствами экспедиции. Им поручено исследовать озеро Укереве, а также дойти до Гондокоро. Они получили субсидию более чем в пять тысяч фунтов стерлингов, и губернатор капской провинции предоставил в их распоряжение отряд солдат-готтентотов. Экспедиция эта двинулась из Занзибара в конце октября тысяча восемьсот шестидесятого года. В это же самое время английский консул в Хартуме, Джон Питрик, получил от Foreign office — министерства иностранных дел — около семисот фунтов стерлингов с приказанием снарядить в Хартуме пароход, погрузить на него необходимый провиант и отправить в Гондокоро. Там пароход будет дожидаться экспедиции капитана Спика и снабдит ее всем необходимым.