Страница 123 из 152
Фальшвейер горел. И дальше по коридору блестели редкие, не очень яркие, но чёткие подрагивающие огни.
Прошло несколько напряжённых мгновений. Каждому подумалось, что враг мог их обойти… или что в пещерах живут какие-нибудь твари, которым явно нечем питаться и которые не откажутся закусить свежими мальчиками. Но огни не приближались и не отдалялись… а когда догорел фальшвейер — погасли и они.
Йерикка негромко рассмеялся. Гоймир тут же спросил:
— Отражение?
— Ты тоже догадался? — рыжий горец быстро и бесшумно встал. — Поднимайтесь, огонь просто в чём-то отражался.
— Отражался? — с сомнением спросил Олег. — В чём?
— Может, угольное зеркало, — ответил Йерикка, — или даже самоцветы… или хрусталь.
— Часом богаты мы, — с мрачным юмором заявил кто-то, — а уж до чего к ряду!
— То ли посмотреть? — произнёс Резан свои первые со времени спуска слова.
— Так иди, а мне и тут не дует, — предложил Мирослав.
— Не то решил, что то волоты? — насмешливо поинтересовался Резан.
— В этакой-то тьме ещё и не то решишь…
Но Резан уже шагал по каменному полу. Остальные потянулись следом.
— Тут одно что под ногами, — сообщил Резан. Его голос раскатился неожиданно гулко, и Йерикка пробормотал:
— Пещера… — а потом все услышали его сдавленный вскрик: — Боги!
Снова запылал спешно зажжённый фальшвейер.
Мальчишки стояли молча, лишь шумно дышали от возбуждения. То, что они увидели, было и жутко, и привлекательно. А Олегу вспомнился Толкиен… и Привратный Чертог Мори, а с этим воспоминанием на миг пришло чувство, что всё вокруг — всё же сон, красивый и страшный…
Очевидно, в незапамятные времена в большом пещерном зале было неглубокое озеро. И не полу, когда-то бывшем дном, лежали, люди. Точнее — трупы, но в сухом холодном воздухе эти трупы превратились в мумии. Тот же воздух сохранил от ржи и тлена то, во что они были одеты.
Очевидно, при жизни погибшие были настоящими богатырями. И так же очевидно было, что они лежат тут уже очень давно. Словно заворожённые, рассматривали мальчишки — не входя в зал, чтобы не потревожить покой мёртвых — хорошо знакомые оружие и доспехи дружинников: полуторапудовые кольчужные панцири, закрывавшие воина от колен до кончиков пальцев, с набором пластин на груди; островерхие шлемы с широкими наносьями, в которые переходили кованые наглазники, с кольчужными шарфами, защищавшими низ лица и шею; кольчатые штаны; алые миндалевидные щиты с изображением золотого Огненного Колеса; мечи, топоры-чеканы, рогатины и самострелы… Олегу сперва показалось, что среди двух десятков лежащих, безо всякого порядка тел — отлично вооружённый для своего времени отряд — все одинаковы, но он вдруг различил троих или четверых совсем иных: не в панцирях, а в воронёных кольчугах с широкими оплечьями; чеканных наручьях, скреплённых с перчатками, трёхпалыми, тоже кольчужными; высоких, расширяющихся к бедру, поножах; яйцевидных крылатых шлемах с треугольными, выдающимися вперёд ребром, шипастыми масками… Лежали треугольные щиты с непонятными знаками. Оружие этих убитых тоже было совсем иным: длинные остроконечные мечи, расширяющиеся к концу, без гарды; односторонние прямые ножи с рукоятками, похожими на скреплённые меж собой две катушки для ниток; топоры с оттянутыми вниз концами полотна; копья — короткие, с длинным наконечником-иглой и похожие на рогатины, но с плавным изгибом наконечников, оснащённых двумя проушинами…
— Анласы, — тихо произнёс Йерикка, — и дружинники Радослава.
— Радослава? — переспросил Олег. Йерикка пояснил, не глядя на друга — он не сводил заворожённых глаз с убитых:
— Радослав привёл славян на Мир с Земли… Что-то не поделили. Только что ж анласов так мало? Четверо за полтора десятка славян, не верится…
Никто больше не поддержал разговор. Олег готов был поклясться, что многие подумали: «Вот так и мы будем лежать.» Войдя в пещеры, отряд дружинников так и не смог выйти к солнцу. Никогда. И погиб тут от жажды и безнадёжности… Чушь, встряхнулся Олег, в крайнем случае — Йерикка нас выведет наружу, и погибнем в бою, а не так…
— Они умерли здесь от… — тонко начал Богдан… но не договорил.
— Нет! — вдруг выкрикнул Йерикка. Он перескочил, через останки, лежавшие ближе остальных к выходу и добавил: — Не умерли.
— Что плетёшь-то? — спросил Рван, а остальные заозирались, словно ожидая, что мёртвые начнут подниматься. — Не умерли, так что, боги светлые?!
— Не умерли, — повторил Йерикка. — Их убили.
— Четверо анласов-то? — недоверчиво возразил Гоймир.
— Смотрите, — Йерикка взял у Мирослава фальшвейер и повёл вокруг себя. — Вот тут лежат четверо анласов и трое наших… в смысле — славян. Они погибли в рукопашной. А вон те трупы лежат так, как будто их оттаскивали — чтоб не мешали. Видите — там трое с самострелами? А в тулах — ни единого болта! А вон там, — он ткнул фальшвейром, — они лежат у стены, как будто бы…
— Будто стать бойницы закрывали или двери! Перун! — воскликнул Гоймир. — Точно так! У них — вон и! — болты остались, а оттащить-то стать их и некому было, падали там, где умирали!
Йерикка уже спокойно наклонялся к трупам, осматривая их один за другим:
— Все убиты стрелами, — объявил он наконец, — кто-то бил в глазницы наличий и прямо через кольчуги. Анласский «эдлхантанг», длинный лук… Они перестреливались…
— Но не сквозь стену-то, не сквозь стену, как свет свят! — Гоймир, подскочив к стене, будто в припадке, стучал по ней кулаком.
— Не калечь кулаки — вот, — остановил его Йерикка. — Тут заложенная бойница. И тут…
Он вдруг с силой ударил кулаком.
Мальчишки невольно вскинули руки к лицам. Вместе с солнечным светом в пещерный зал хлынули крики птиц над скалами, шум потока, прерывистый шум камней, летящих с высоты, посвистыванье холодного ветра…
…и грохот выстрела. Йерикка отшатнулся от пробитой редкостно ровной (и вправду заложенная бойница!) щели, на краю которой возник и растаял призрачный дымок пыли, выбитый попаданием. Распластавшись по стене, он крикнул:
— Пригнитесь! — потом обвёл друзей взглядом и зло сказал: — Похоже, нам уготована та же судьба, что и нашим предкам. Внизу данванские выжлоки, ребята…
…Бойница находилась на высоте примерно двадцати сажен в совершенно отвесной скале. Внизу, в ущелье, гремела река и рос на отлогих склонах сосновый бор — из-за постоянного ветра сосны клонились под углом в сорок пять градусов. Надо всем этим возвышалась сумрачная, увенчанная облачным шлемом, вершина Тёмной. А прямо напротив, через ущелье, на плоской скале, сажен за пятьдесят, находился пост стрелков.
Редкостно удачно.
— Воронья, — оказал Гоймир, осторожно подбираясь к бойнице. — Выбрал место, — осуждающе покосился он на Йерикку. — Когда б нас не приметили, спустились бы мы тут, да и рекой ушли к Перуновой Кузне — вон она!
В самом деле — вершина этой второй горы виднелась вдали. Машинально посмотрев на неё, Олег отметил, что ни разу не видел, чтобы там ползала хотя бы одна тучка. Плоский пик как всегда оставался чистым и отчётливым.
— Я не умею видеть сквозь камни! — огрызнулся Йерикка. Он выглядел откровенно расстроенным и не скрывал этого. — Если тебе нужно сорвать зло, так побейся головой в пол, Гоймир Лискович!
— Тихо, тихо, — Олег встал, между двоюродными, братьями, — нас и так перебьют, зачем облегчать им задачу?
Мрачная шутка сняла напряжение, и даже Гоймир кивнул, соглашаясь. Однако тут же сказал:
— Мы и отстреляться-то не можем. Одно взять бойницу на прицел — делать нечего, мы и носа не выкажем.
— Едва ли они, — Йерикка мотнул головой в сторону трупов, — отбивались через одну бойницу. По ищем ещё… и поговорим на равных, — он многозначительно похлопал по диску своего пулемёта.
Его предложение вызвало оживление. Осторожно перенеся трупы под стену — даже в доспехах они казались поразительно лёгкими! — все начали выстукивать камень. Олег, осторожно выглянув в бойницу, легкомысленно предложил: