Страница 110 из 152
— Не мог я им отказать, князь, — старик стоял прямо, только левое веко подёргивалось. Молчали, сбившись в кучку в углу, его семейные.
— Не мог? — спросил Гоймир, не сводя с него глаз, — А то пулемёт тебе в голову припёрли? Дом палить злобились? Домашних твоих на огне жгли?
— Я не из страха их принял, — тихо ответил старик. — Там одни детишки, всё больше вас моложе… поранение есть.
— Хватит, — оборвал его Гоймир, — слушать тоска… Сам их расселял? Не то разобрали… по доброте?
— Разобрали… Внучек, — умоляюще сказал войт, — не тронь их. Христом-богом прошу, матерью твоей заклинаю… Того ж и ваши боги не велят — беззащитных рубить… Маленькие там у них, в братья младшие тебе годятся…
— Родных братьев не было у меня, — ответил Гоймир. — А братана одного у меня спалили данваны — заживо.
— Они ж не винова…
Под столом Гоймир яростно ударил старика ногой в пах.
— Мх… — кашлянул старик, сгибаясь пополам. Поднял искажённое лицо: — Не тронь их, внучек… бога ради…
— Ты!.. — кулак Гоймира в краге взлетел, но рука Йерикки перехватила его над головой. Гоймир обернулся — с такими страшными глазами, что Олег поёжился — окажись он на месте Йерикки, и лежать бы ему на полу с пулей в голове…
— Ты что творишь, князь! — гневно крикнул Йерикка. — Вот то и правда не дело! Ты что старого бьёшь?!
Гоймир без слов огрызнулся — рыкнул — и выскочил за дверь, только плащ обмёл косяк. Олег сердито бросил дрожащим в углу:
— Не тряситесь, не тронем… Пошли, Эрик.
На душе у него было невыразимо гадко…
…Из двух домов, где отдыхали данваны, стреляли — не часто, но метко, и из того и из другого. Ракетные пули с треском взрывались в брёвнах, крошили стены сараев и хлевов, за которыми скрывались горцы. Олег определил на слух — пара или тройка пистолетов, не больше… но подставляться глупо.
— Наружу! — надсаживался Гоймир, лёжа у стены сарая с ППШ наперевес. — Все разом выходите! Живой ногой, не то подпалим, гадючье семя!
— Файле ан хоорз, славс слим! — отчаянно крикнул высокий мальчишеский голос, и пистолеты зачастили снова.
— Ну, про меня с конём он напраслину сказал… — пробормотал Гоймир и поднял руку, чтобы отдать приказ… но боковое стекло в ближнем доме с мелодичным звоном вылетело, наружу, перекатываясь, выпрыгнул гибкий, собранный в комок мускулов человек. Он не собирался бежать — встав не колено, открыл яростный огонь по залёгшим горцам из пистолета, что-то крича. Олег видел искажённое юное лицо над воротником куртки — плотным, стоячим, широким — и дёргающийся пистолет в голых руках, вылезших из размашистых рукавов, что-то, похожее на большие часы — на левом запястье… Рыжий, как и все виденные Олегов данваны, мальчишка стрелял снова и снова, магазин его пистолета казался бесконечным, ещё два ствола поддерживали из окон — и Олег увидел, как из распахнувшихся дверей крайнего дома — дальнего от него, Олега, от Гоймира и Йерикки — выскочили, сбежали по крыльцу и бросились через улицу к огородам несколько девчонок, прижимавших к себе младших детей.
Три пистолета давали им призрачный шанс бежать.
Очень призрачный, развеявшийся тут же.
Чья-то кучная очередь угодила в грудь мальчишки, и его швырнуло на спину. Олег видел, как он встал на «мостик», выплёвывая кровь изо рта и колотя каблуками в пыли… Его пистолет всё ещё продолжал стрелять… В бегущих девчонок тоже начали палить, и две упали; стрельбу прорезал истошный крик, его перекрыл озверелый рёв:
— Кто дрягнётся — пулю промежь зенок! — и тут же взаимоисключающее: — Сюда, живой ногой!
— Скиван! — отчаянно кричали из дома. — Скиван, фрам! — и стонущее-отчаянное: — Фра-а-ам, йоооо…
— Сюда!!! — продолжал, опять кто-то, и Олег узнал Одрина: стоя на колене за углом сарая, он взмахивал стволом ППС, и девчонки, задержавшись около двух лежащих подруг, поплелись обратно, медленно и обречённо. А Гоймир кричал уже:
— Выходите! Разом выходите, не то часом кончим их! Ну!
— Най драган! — прокричал Йерикка. — Йов свистерин…
— Скунда! — огрызнулись из дома, и в пыль вылетел пистолет. Несколькими секундами позже из окна другого дома так же был выброшен второй.
— Выходят, — коротко бросил Йерикка. Гоймир кивнул, приказал Олегу:
— Вольг, дом по заду обойди, не ровен час — в лес потекут… Рван, а тот — твой!
— Иду, — кивнул Олег. Пригибаясь, перебежал к плетню, скользнул под ним, обогнул дом, держась за пристройками, потом — выбежал в сад, примыкавший к лесу почти вплотную, и взял на прицел окна.
И, едва он это сделал, как из окна ловко спрыгнула девчонка помладше его, в поблёскивающих металлом брючках, каких-то сандалетах и просторной, явно мальчишеской куртке. Не оглядываясь, она протянула руки к окну:
— Скиван!.. — услышал Олег её торопливый голос. — Ххах, о, слапр ценав!.. Скунда, скунда, най усфилма…
С подоконника ей в руки сполз пацан лет четырёх — с огромными от страха и напряжения глазами, но не плачущий, он лишь пыхтел. Девчонка прижала его к себе и, обернувшись, увидела Олега, стоявшего у ближайшего дерева с автоматом наперевес.
Секунду они все трое смотрели друг на друга. Потом мальчишка зажмурился и хныкнул. Девчонка прижала его к боку обеими руками и выдохнула ненавидяще:
— Слим стиер… славс ратта… Най хавиан, айбеним, беним, бним, йланос!
Губы её дрогнули и она плюнула в Олега, но не попала.
— Беги, — немногочисленные данванские слова вылетели из головы мальчишки разом. — Беги в лес. Прячься, беги! — и он махнул рукой, посторонившись.
Девчонка отступила назад, неверяще глядя на Олега. Потом стрельнула глазами за его спину и криво усмехнулась. Кивнула на автомат:
— Скиота ин артс? Лайс…
— Беги, застрелю! — выкрикнул Олег. И она метнулась отчаянным прыжком, таща за собой мальчишку, побежала среди кустов, пригибаясь и петляя… Олег отвернулся…
…Двое парней лет по 14–16 стояли впереди, словно закрывая собой остальных. У одного левое плечо было замотано оторванным рукавом куртки — небрежно, наспех. Олег обратил внимание, что материя не впитывает кровь, и та всё никак не уймётся. «Этих убить будет легче, — обмирая, подумал Олег, — а остальные?!»
А остальных было много. Пять девчонок того же возраста, что и парни. И полтора десятка мелкоты лет до десяти, не старше. Эти сбились кучкой, прижались к старшим девчонками, а те, словно наседки крыльями — цыплят, закрыли их руками. Словно это могло от чего-то спасти… Ещё двое — мальчишка и девчонка лет по 12–13 — лежали на земле, как их вынесли из дома. Они получили переломы ещё во время аварии.
Никто из данванов не плакал. Сухими, ненавидящими глазами они смотрели на стоящих перед ними горцев. А между двумя группами лежали — тоже в пыли — трупы двух девчонок, убитых во время бегства, застреленного мальчишки и ещё двух маленьких девочек, которых пули достали в домах.
Все молчали, глядя друг на друга через оружие и трупы.
Рассеянно, ни зачем, Олег отмечал, что данваны похожи на его приятелей с Земли — нет, не внешне, а одеждой: довольно яркой, пёстренькой, разнообразной… и вон у того в кармане сиди-плейер… Только — Олег подумал честно — едва ли его ровесники с Земли смогли вести себя так под дулами автоматов в руках врагов.
На руках у одного из маленьких мальчишек сидел смешной зверь, похожий на белку и хомяка одновременно. Он сидел беспечно, подёргивая розово-фиолетовым носиком, и мальчишка, не сводя глаз с горцев, поглаживал зверя по затылку и что-то шептал: успокаивал, наверное…
Стоящий слева Одрин — Одрин, у которого погибли двое братьев — медленно потянул из ножен меч. Кто-то из девчонок ахнул, но раненый парень зло и громко прикрикнул и, дерзко улыбаясь, бросил в лицо Одрину:
— У итч мин свара, ир стим алла хайлс.
Его друг засмеялся и, хлопнув раненого по здоровому плечу, сплюнул под ноги Одрину.
Они не просили ни за себя, ни за младших, ни за девчонок.
— Он говорит, — механически перевёл Йерикка, — чтобы ты начинал с него, потому что он тут самый опасный.