Страница 46 из 57
Все сидели в это время в кают-компании за столом. Уменьшили ход до 8 узлов. Только штурман поднялся на мостик, чтобы приказать изменить курс, раздался один сильный толчок, потом другой. Все быстро вскочили со своих мест и понеслись наверх. Первой мыслью было у них: японская мина. Видят, перед носом сквозь туман сереет отвесная скала. Когда вахтенный начальник увидел перед собой берег, он дал задний ход и положил руля на борт, но было уже поздно. При здешних туманах это и не удивительно. Курс был проложен правильно, но, говорят, девиация была не верна.
С раннего утра мы разводили пары, чтобы идти на выручку "Богатыря". У пришедшего с мыса Брюсс миноносца узнали, что "Богатырь" сидит на камнях у самой SW оконечности мыса, пробоин в нем еще нет, лишь вдавлена обшивка борта во 2 отсеке. Вода в первых двух отсеках, а в 3 отсеке лишь в междудонном пространстве. Около полудня лишь мы снялись и пошли. К 3 ч подошли к "Богатырю"; около него пароход "Надежный", безуспешно стягивает его с камней. Было довольно тихо, командир отправился на крейсер, который решили разгрузить и снять с носовой части все, что только возможно: башню, орудия, мачту и т. п., и тогда только стаскивать. В противном случае, дно корабля может продавиться, и крейсер затонуть. Посмотрим, что выйдет.
Часов около 5 дня стал разыгрываться шторм, пришлось прекратить всякое сообщение с "Богатырем" и поднять шлюпки. Хотели на ночь послать сторожевые катера, но погода не позволила.
3 мая. Стоял на вахте ночь на 3-е с 12 до 4 утра. Шторм сильный. Невдалеке чернеет качающийся силуэт "Богатыря", и луч его прожектора, направленный на берег, упирается то в небо, то в море; на берегу горит костер, около копошатся люди. Что это такое? неужели свозят команду? Положим – шторм, и волна может разбить крейсер о камни.
Около 1 ч 30 мин ночи с "Богатыря" вдруг пускают на берег спасательную ракету – дело, очевидно, плохо, надо спасать команду. В то же время получаем с "Богатыря" телеграмму: "прислать все шлюпки к "Богатырю".
У меня мороз по коже; думаю, крейсер погибает. Командир и старший офицер были уже наверху, разбудили команду и офицеров. Волна громадная; как шлюпки выгребут и не зальет ли их? С четверть часа, пока разносили тали, мы сигналили миноносцам, стоявшим в глубине залива, не будучи в состоянии держаться в море, – но не получили ответа: спят, видно, пользуясь штормом, отдыхают. Спустили шлюпки тем временем, команда в спасательных поясах пошла к "Богатырю", наваливаясь изо всех сил и на буксире парового катера. Их темнеющие в море контуры то скрывались в волнах, то выскакивали вверх. Всю ночь пришлось свозить команду с "Богатыря" на берег. Особенно трудно было держаться у крейсера, где волна била в него со всех сторон, и с моря и с берега, и от камней. Днем привезли к нам команду, благо стихло, оставив на берегу для охраны крейсера 150 человек, командира и почти всех офицеров: последние не хотели уходить со своего корабля.
Накормили мы бедных "богатырцев", много пришлось пережить им за эти сутки. Неловко было даже и расспрашивать их о происшедшем, и без того тяжело им. Офицеры пели и отправились на берег к крейсеру, а мы с частью команды с "Богатыря" снялись и пошли во Владивосток. Оказывается, благодаря шторму, камни, на которых сидел "Богатырь", пробили двойное дно, и водой залило первые четыре отсека. Старший техник, видя это, доложил адмиралу, что, если переборка не выдержит, зальется и пятый отсек, то крейсер пойдет кормой ко дну или же сломается пополам. Тогда-то и начали свозить команду на берег. К счастью, переборка выдержала. "Богатырь" сидит на камнях основательно: несколько из них вошли внутрь корпуса.
С 13 по 18 мая почти все время ежедневно ходим в Славянку, выходя около 4 ч 30 мин утра и возвращаясь на ночь, около 9, во Владивосток, или всем отрядом, или только "Россия". Лишь два раза нам дали отдых: в день приезда вице-адмирала Скрыдлова, один раз, при чем контр-адмирал Иессен перенес свой флаг на "Громобой", а потом на "Богатырь"; у нас несколько дней держал флаг Командующий флотом, а потом начальник 1-й эскадры вице-адмирал Безобразов.
Работы по съемке "Богатыря" подвигаются медленно; пробовали его два раза тащить, да ничего не вышло. Теперь "Богатырь" разоружается, под боковые пробоины подвели пластыри; сняли носовую башню, всю артиллерию, переднюю мачту, трубы. Одним словом, работы было вдоволь, а тут, как нарочно, почти каждый день сторожевые миноносцы производят ложные тревоги: камни в тумане принимают за миноносцы, корейские шаланды – за неприятельские корабли, звезды или зарницу – за прожекторы. Нередко мы бросали все работы, баркасы с водолазами, шлюпки с людьми, и выходили в открытое море для прикрытия "Богатыря" и, проходивши взад-вперед часа четыре, получали известие, что тревога ложная.
Андреевъ 2й
Андрей Порфирьевнчъ,
Контръ-Адмиралъ.
Родился 9 сентября 1855 г.; въ службѣ съ 1873 г.; въ чинѣ кв- питана 1 ранга съ 6 декабря 1902 г.; въ эаграмичномъ плаваніи былъ на крейсерѣ "Память Азова" въ 1890 и 1891 гг., подъфла- гомъ Его Имлераторскаго Высочества Наслѣдника Цесаревича. нынѣ благополучно царствусшаго Государя Императора; старшимъ офицеромъ: броненосца береговой обороны .Тифонъ- съ 1892 по 1895 г., крейсера 2 го ракга "Пластунъ" въ 1895 г.. вскадреннаго броненосца . Полтлва " въ 1895 и 1896 гт., крейсера 1-го ранга "Генералъ-Адмиралъ" въ 1897 г., крейсера 1-го ранга "Герцогъ Эдинбургскій" въ 1897 и 1898 гг.; командиромъ: крейсера 2-го ранга "Вѣетникъ" съ 1898 по 1902 г. и крейсера 1-го ранга "Россія" въ 1904 г. Во время послѣдняго командованія А. П. участвовалъ во всѣхъ поюдахъ Владивостокскаго крейсерскаго отряда противъ Японцевъ. А. П. Андреевъ 2-й ва боевыя отличія имѣетъ ордена: св. Владиміра 3 степеии съ мечами и св. Георгія 4 степенн, съ 27 сентября 1904 г.
Итак, с "Богатырем" пока неважно, хотя всякий желающий и применяет свой способ для снятия крейсера. Один инженер, например, предложил взорвать вошедшие вовнутрь камни; водолазы сверлили их дней десять и, когда уже было все готово, хотели подрывать камни, вдруг вспомнили, что в соседнем помещении находится залитый погреб – работа насмарку. Поговаривают о походе на север – это что-то новое, и не стоит для этого, по-моему, посылать три больших крейсера, чтобы топить рыбачьи лодки.
22 мая. Все стоим или ходим к "Богатырю". Ходят усиленные слухи о нашем прорыве в Артур.
23 мая. Пришел первый пароход с военной контрабандой и привез нам 3500 тонн угля. Последствия объявле-
ния порто-франко начинают сказываться. Жаль, что поздно объявили, а то до войны у нас были бы сделаны запасы всего необходимого. Команда, например, сидит уже два месяца без сахара.
Все время минные катера тралят Уссурийский залив, главным образом выходы, по ничего не находят.
28 мая. Пришел второй пароход, но на сей раз неудачно, ибо в милях в 1,5 к S от Скрыплева наткнулся на какую то мину, взорвался и, придя в Золотой Рог, затонул на мелком месте. Его капитан ловко управился с погибающим пароходом и успел носом приткнуться к берегу. По найденным частям мины тотчас же собранная комиссия определила, что мина не наша, а японская.
29 мая. Завтра, неизвестно в котором часу, уходим в крейсерство. Говорят, очень интересное, а главное существенное. Публика оживилась, в кают-компании самые фантастические толки.
30 мая. Вышли в 6 ч утра. В море густой туман. В 9 ч пришли в Славянку и стали пережидать туман – случай с "Богатырем" всех напугал, и дальше пока идти не решаемся. Однако начало не блистательное. Хотя туман и разъяснялся раза два, но мы решили переночевать в Славянке.