Эльфийская звезда

А все из-за того, что они не захотели иметь дело с пометом летучих мышей. Знаешь, его нужно несколько тонн, чтобы достичь подъемной силы…

Не то чтобы в речах старика было много смысла. Однако в его безумии была своя система. Сартан Альфред тоже казался всего лишь неуклюжим слугой.

Алеата сложила осколки статуэтки в ящик стола. Останки разбитой чашки и блюдца отправились в мусорную корзину.

— Хочешь выпить? Есть прекрасное бренди.

— Нет, спасибо, — отказался Эпло.

— Я подумала, что после небольшой сцены, которую закатила Калли, тебе это может понадобиться. Может, нам присоединиться к остальным?

— Я предпочел бы поговорить с тобой наедине, если позволишь.

— Ты подразумеваешь, можно ли нам остаться вдвоем без свидетелей? Конечно. — Алеата рассмеялась. — Моя семья знает меня. Ты не испортишь мне репутацию в их глазах.

Я пригласила бы тебя посидеть на веранде, но там по-прежнему толпа, глазеет на твое «порождение зла». Мы можем пройти в гостиную. Там сейчас прохладно.

Алеата пошла впереди, двигаясь с очаровательной грацией. Эпло был защищен от женских чар — не магией, поскольку даже самые могущественные руны, пусть даже начертанные на теле, не могут защитить от коварной отравы любви. Его защитой был опыт.

В Лабиринте любить опасно. Но патрин мог восхищаться женской красотой, как он любовался калейдоскопическими небесами Нексуса.

— Проходи, пожалуйста, — пригласила его Алеата.

Эпло вошел в гостиную. Алеата вошла следом, закрыла дверь и прислонилась к ней, изучая его.

Расположенная в центре дома, а потому лишенная окон, гостиная была изолированной и располагала к интимности. Веер на потолке крутился с тихим посвистом, и это был единственный слышный здесь звук. Эпло повернулся к хозяйке, которая игриво улыбнулась ему.

— Если бы ты был эльфом, тебе было бы опасно оставаться со мной наедине.

— Прости, но ты не кажешься мне опасной.

— Да, но я опасна. Я скучаю. Я обручена. Это почти синонимы. Ты чрезвычайно хорошо сложен для человека. Большинство людей, которых я видела, слишком большие и неуклюжие. Ты стройный. — Алеата бережно положила руку ему на плечо. — У тебя мышцы твердые, как дерево. Тебе не больно, когда я прикасаюсь к тебе?

— Нет, — сказал Эпло со своей обычной спокойной улыбкой. — А что, должно быть больно?

— А как же твоя кожная болезнь? Патрин вспомнил о своем вранье.

— А, это. Нет, она затрагивает только кисти рук. Алеата слегка неприязненно покосилась на повязки.

— Какая жалость. Я смертельно скучаю. — Она снова прислонилась к двери, вяло разглядывая его. — Человек с перевязанными руками. То, что предсказывал старый маразматик. Я думаю, а не окажется ли правдой и все остальное?

Она слегка нахмурилась: тень морщинки пересекла белый чистый лоб.

— Он в самом деле так сказал? — спросил Эпло.

— Что сказал?

— О моих руках? Предсказал.., мое появление? Алеата пожала плечами.

— Да, он так и сказал. И наговорил еще кучу чепухи насчет того, что я не выйду замуж.

Грядут рок и разрушение. Полетим к звездам на корабле. Я собираюсь выйти замуж. — Она поджала губы. — Я преодолела слишком много, и мне было тяжело. Я лишней минуты не останусь в этом доме.

— Почему твой отец так хочет попасть к звездам? — Эпло припомнил виденные им с корабля яркие вспышки в солнечном небе. Он видел только одну. Должно быть, были и другие. — Что он знает о них?

— Знает о них? — Алеата снова рассмеялась. — Он ничего не знает о них! Никто не знает. Ты не хочешь меня поцеловать?

Не сейчас. Сейчас Эпло хотел продолжить разговор.

— Но у вас должны быть какие-то легенды о звездах. У моего народа они есть.

— Ну конечно же. — Алеата придвинулась поближе. — Все зависит от того, кто их рассказывает. Например, вы, люди, уверены, что это города. Вот почему старик…

— Города!

— Боже! Только не кусай меня! Ну и свирепый же у тебя вид!

— Прости. Я не хотел пугать тебя. Мой народ в это не верит.

— Правда?

— Ну да. Это же глупость, — испытующе сказал он. — Города не могут крутиться в небесах, как звезды.

— Крутиться! У твоего народа, может, и крутятся. Наши звезды никогда не изменяют своего положения. Они исчезают и появляются, но всегда на одном и том же месте.

— Исчезают и появляются?

— Я изменила свои намерения. — Алеата придвинулась еще ближе. — Давай. Можешь меня укусить.

— Может быть, потом, — вежливо сказал Эпло. — Что это значит — звезды появляются и исчезают?

Алеата вздохнула, прислонилась к двери и посмотрела на него из-под ресниц.

— Ты и этот старик. Вы здесь заодно, правда? Ты собираешься мошенничеством лишить моего отца состояния. Я скажу Калли…

Эпло шагнул вперед, протягивая руку.

— Не прикасайся ко мне, — приказала Алеата. — Просто поцелуй.

Улыбнувшись, Эпло опустил перевязанные руки, наклонился и поцеловал нежные губы.

Потом отступил. Алеата задумчиво смотрела на него.

— Ты не очень-то отличаешься от эльфа.

— Извини. Будет лучше, если я смогу использовать руки.

— Может быть, просто все мужчины таковы. Или это все поэты, которые кричат о пылающей крови, биении сердца, горящей коже. Ты хоть раз чувствовал что-нибудь подобное, когда был с женщиной?

— Нет, — солгал Эпло. Он помнил то время, когда это пламя было для него всем, и он жил ради него.

— Ну и ладно, — вздохнула Алеата. Повернувшись, чтобы уйти, она взялась за ручку двери. — Я устала. Если ты простишь мне…

— А как насчет звезд? — Эпло уперся рукой в дверь, не давая ей открыться.

Оказавшись зажатой между дверью и телом Эпло, Алеата взглянула ему в лицо. Он улыбнулся этим лиловым глазам и немного сильнее прижался к ней, намекая, что затягивает разговор только по одной причине. Алеата опустила ресницы, но продолжала наблюдать за ним.

— Вероятно, я недооценила тебя. Ну хорошо, если ты хочешь поговорить о звездах…

Эпло намотал прядь ее пепельных волос на палец.

— Скажи мне о тех, которые исчезают и появляются.

— Вот что… — Алеата ухватила прядь волос и потянула, привлекая его ближе к себе. — Они много лет сияют, потом темнеют и много лет остаются темными.

— Все разом?

— Нет, дурачок. Одни гаснут, другие загораются. На самом-то деле я немного об этом знаю. Этот развратный старый астролог, папин друг, может рассказать тебе больше, если тебя это действительно интересует.

Алеата посмотрела на него.

— Разве не странно, что у тебя волосы такие же, как у богини, только наоборот? Может быть, ты и есть спаситель — один из сыновей Матери Пейтин, который пришел спасти меня от моих грехов. Я дам тебе еще одну возможность поцеловать меня, если хочешь.

— Нет, ты сильно задела меня. Я никогда не буду таким.

Эпло свистнул почти беззвучно. Случайные намеки женщины слишком точно попадали в цель. Ему нужно было избавиться от нее и подумать. Тут в дверь поскреблись.

— Это мой пес, — сказал Эпло, убирая руку. Алеата поморщилась.

— Не замечай его.

— Это было бы глупо. Ему, наверное, нужно выйти.

Снаружи скреблись все громче и настойчивей. Пес начал подвывать.

— Ты же не хочешь, чтобы он.., э.., ну, ты понимаешь.., в доме.

— Калли сварит твои уши на завтрак. Забирай своего дурня. — Алеата открыла дверь, и пес ворвался внутрь. Прыгнув на Эпло, он уперся лапами ему в грудь.

— Эй, малыш! Ты меня потерял? — Эпло потрепал пса за уши. — Пойдем погуляем.

Пес встал на все четыре лапы и направился к двери, оглядываясь, чтобы удостовериться, что предложение сделано Эпло всерьез.

— Было приятно побеседовать, — сказал Эпло Алеате.

Она отодвинулась в сторону и встала в дверном проеме, заведя руки за спину.

— Мне было не так скучно, как обычно.

— Может быть, мы сможем еще поговорить о звездах?

— Не думаю. Я пришла к одному выводу. Все поэты — лгуны. Тебе лучше увести отсюда эту шарь. Калли не обрадуется ее завываниям.