Неприступный герцог

– Похоже, у нас с вами одинаковые привычки. Он хорошо устроился?

– Вполне.

Теперь Абигайль отчетливо видела герцога – высокого, романтично закутанного в черный плащ. Он смотрел вовсе не на нее, а на Люцифера, продолговатая отметина на лбу которого отчетливо белела в тусклом свете фонаря.

– Ты сегодня был очень смелым, правда, приятель? – ласково произнесла Абигайль, останавливаясь перед стойлом Люцифера и вдыхая полной грудью такой знакомый, успокаивающий запах сена и лошадей. – Скакал, точно настоящий кавалерийский конь.

– Что вы здесь делаете, мисс Харвуд? – со вздохом спросил Уоллингфорд.

– Увидела свет, направляющийся в сторону конюшни, и заинтересовалась тем, что это такое.

– Решили проверить? Посреди ночи? – Герцог наконец повернулся к ней лицом. – В ночной рубашке?

Абигайль пожала плечами и улыбнулась:

– Нужно было надеть корсет и нижнюю юбку?

– Вы поступили необдуманно. Ведь на моем месте мог оказаться кто угодно.

– Но ведь это вы. А вы никогда не причините мне зла.

Герцог обнял Люцифера за шею.

– Откуда вы это знаете?

Абигайль снова пожала плечами и повесила свой фонарь на крюк рядом с фонарем Уоллингфорда.

– Интуиция никогда меня не подводит. На вид вы очень грозный, но у вас доброе сердце.

– Доброе сердце? – скептически спросил Уоллингфорд.

Абигайль подошла ближе, положила руку на шею Люцифера с другой стороны и нежно погладила его.

– Посмотрите на себя. Вы пришли в конюшню посреди ночи, чтобы проверить, как устроили лошадей.

– Лошади – одно дело, люди – другое. – В голосе герцога послышалась горечь.

Его слова повисли между ними во влажном воздухе. Жесткая, похожая на проволоку грива Люцифера щекотала руку Абигайль, и она задумчиво перебирала ее пальцами.

– Чувствуете? – шепотом спросила Абигайль.

– Чувствую – что?

– То, что витает вокруг?

Герцог на мгновение замер. Абигайль ощущала его дыхание, согревающее ее ухо, аромат выдержанного вина, который он выпил за ужином.

– Не понимаю, о чем вы?

Абигайль не знала, говорит герцог правду или нет. Ведь ответил-то он не сразу.

– Есть в этом месте что-то странное, вы не находите?

– Нахожу. Странно уже то обстоятельство, что вы трое живете здесь с нами.

– Очевидно, это судьба. Нам вместе предстоит совершить нечто необычное.

– Никаких «вместе» нет. Об этом не может быть и речи.

Абигайль обернулась, и на ее губах заиграла улыбка.

– Вы же не приняли всерьез то глупое пари? Обет самоотречения и прочую ерунду? Мы цивилизованные люди, и вполне можем ужиться под одной крышей. Ведь за ужином мы вполне мирно все обсудили.

– Только ведь подразумевалось, что это соглашение временное, мисс Харвуд, – напомнил герцог. – И действовать оно будет до тех пор, пока не отыщется Россети.

– Ну, не знаю. Мы, дамы, обосновались в восточном крыле. Вы, джентльмены, – в западном. Так почему бы не прожить так целый год, если мы все будем следить за своей речью и стирать белье по отдельности?

Герцог фыркнул:

– Да потому, что это невозможно. Потому, что три леди и три джентльмена не могут жить бок о бок и не…

– Ну, ну, продолжайте.

– И не свести друг друга с ума! – взорвался герцог, делая шаг назад и отворачиваясь.

– О, вы имеете в виду чувственную сторону вопроса? Наверняка. Потому что я тоже думаю…

– Мисс Харвуд, – сказал герцог, не глядя на нее, – уверяю вас, что в данный момент у меня нет ни малейшего желания выслушивать ваши соображения по поводу чувственных отношений между мужчинами и женщинами. – Он пригладил свои темные волосы и раздраженно водрузил шляпу, которую держал в руке, на место.

– Почему это так вас волнует? Почему вы считаете, что необходимо сдерживать свои естественные потребности? – спросила Абигайль. – Неужели вы действительно так хотите выиграть это глупое пари? Уверяю вас, мне совершенно нет дела…

– К черту пари! К черту вообще всю эту затею! Должно быть, я сошел с ума. – Уоллингфорд уткнулся лбом в стену стойла, и Люцифер сочувственно заржал.

– В таком случае почему вы просто не вернетесь домой?

– Не могу. – Голос Уоллингфорда звучал глухо. – Слишком поздно.

– Слишком поздно для чего? – Абигайль погладила широкий лоб коня и искоса посмотрела на герцога, который покачивал головой, словно пребывал в отчаянии. Герцог ничего не ответил, и Абигайль тихо продолжала: – Почему вы здесь, Уоллингфорд? В месте, где никому никогда не придет в голову вас искать? Ведь здесь нет ни удобств, ни светских раутов. Нет даже камердинера.

Герцог вновь ничего не ответил.

– От чего или от кого вы прячетесь, ваша светлость? – осторожно спросила Абигайль.

Пальцы герцога сжались в кулак.

– От деда, – негромко ответил он. – И от самого себя.

Абигайль показалось, что она ослышалась, настолько тихо прозвучали его слова. Кроме того, она не ожидала услышать от него ничего подобного.

– Я не понимаю. – Абигайль покачала головой.

– Конечно, не понимаете, невинная мисс Харвуд.

– Глупости, я вовсе не невинна. Я ведь уже рассказывала вам о своих похождениях. К тому же вы не знаете и половины того, чем я занимаюсь, когда сестра забывает о моем существовании, – делаю ставки на лошадей, пью пиво в пабах, читаю невероятно скандальные книги…

Герцог рассмеялся и повернулся к Абигайль, облокотившись о стену и скрестив руки на груди.

– И впрямь ужасные преступления.

– Я переодеваюсь в мужское платье и посещаю скачки. А ведь меня могут за это арестовать.

Уоллингфорд покачал головой:

– Возвращайтесь домой, мисс Харвуд. Возвращайтесь и найдите себе мужа. Какого-нибудь славного розовощекого парня из приличной семьи. Таких в Лондоне дюжины. Вы будете водить его за нос, а ему даже в голову не придет вам изменять.

– Если бы вы действительно были таким плохим, каким хотите казаться, вы бы не колебались. Просто воспользовались бы моей податливостью, а потом отправились своей дорогой.

– Не искушайте меня.

– Так почему же вы не воспользовались случаем?

– Потому что вы самая невинная женщина из тех, кого я когда-либо встречал. Потому что мне хочется думать… – Герцог взмахнул рукой, отошел от стены, а потом сунул руки в карманы и уставился в темноту. – Просто уходите.

Абигайль потрепала морду Люцифера и обняла его за шею.

– А что, если я не хочу уходить?

Уоллингфорд снял с крюка свой фонарь, при этом он даже не посмотрел на нее.

– В таком случае мне необходимо быть сдержанным за нас обоих, – сказал он.

После того как Уоллингфорд ушел, Абигайль стояла некоторое время, задумчиво гладя неподвижную голову коня. Ее глаза были закрыты. Но она чувствовала все: шорох соломы под ногами лошадей, еле заметное дуновение холодного ветра, острый запах, исходящий от шкуры Люцифера. А также покалывание в затылке, от которого шевелились волосы.

– Теперь можете выходить, – сказала Абигайль. – Я знаю, что вы здесь.

Воздух в конюшне оставался неподвижным, как если бы кто-то невидимый задержал дыхание.

– Кто вы? Полагаю, Джакомо – смотритель замка. Синьора Морини рассказывала о вас. Ведь вы с ней призраки, не так ли?

Пламя в фонаре колыхнулось и замигало.

– Я не боюсь. Посмотрите на Люцифера. Он почти задремал. Я знаю, вы не сделаете или не можете сделать мне ничего дурного, ведь в противном случае лошади очень забеспокоятся.

Люцифер тряхнул гривой и негромко фыркнул.

– Можете показаться. Я никому ничего не расскажу. – Абигайль немного помолчала. – Вы говорите по-английски? – Ответа не последовало. – Можете сказать, зачем вы здесь? Что происходит? Вы специально собрали нас всех в этом замке?

В дальнем углу конюшни, куда не попадал свет фонаря, тихо заржала лошадь.

Абигайль ждала не двигаясь, затаив дыхание и прислушиваясь. Ей казалось, что она чувствует каждую частичку воздуха, касающуюся ее кожи.

Наконец она отодвинулась от Люцифера и похлопала его по спине. Затем сняла с крюка фонарь и в последний раз окинула взглядом помещение. Лошади поглядывали на нее, щурясь от света. Что-то быстро зашуршало в соломе.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.