Слипер и Дример

стоит. Ну и по каким исходным данным гадать-то? Стал потихоньку обосновываться. Жрать вроде

было чего… Грызлик вот помогал, таскал всякое, что найдёт. Ягодки там, грибочки…

— Хе-хе, — усмехнулся кот.

— И обязательно было загреметь в данную милую фиолетовую оранжерейку, чтобы выяснить

всё вот это и нормально поговорить между собой? — подняв глаза к потолку, вздохнул Дример.

— Дык ты, Дример, всё намёками да намёками, — пытался Загрибука оправдаться. —

Спросишь чего коротенько, да и пошёл дальше бухтеть себе под нос. Откель нам знать, что и кто у

тебя в мозгах копошится? Поселенцы лесные, наоборот, все думали, что вы сами когда-нибудь всё

открыто расскажите про Лес, когда Час Че и Минута Му придут.

Поражённые, Слипер и Дример стояли и недоумённо смотрели друг на друга.

— Звёзды мёртвые. Лес кругами замкнутыми. Смекаешь? — Новоиспечённая сестра

подмигнула брату.

— Я — существо исключительно понимающее! — кивнул тот в ответ.

— Если б не та травка…

— Да, могли бы основательно там подвиснуть! — вторично качнул головушкой Дример.

— Вы о чем, сапиенсы? — Загрибука заинтересованно глядел то на брата, то на сестру.

— Ловушка это. Лес — ловушка. Циклический капкан! — повернулась к карлику Слипер.

Педагогический взгляд Эла Йоргенсона с её футболки уставился на Загрибуку.

— Не врубился я, — отрицательно замотал в ответ Йоргенсону головой тот.

— Дык, чай, не дровосек! — Слипер заходила вдоль подоконника туды и сюды. — Ты вот сам

много помнишь из того, что было до того счастливого пробуждения на лоне природы?

— Ну… Да ничего! Ничевошеньки я не упомню напрочь! Смекаю только, что как-то меня сразу

собственный внешний вид смутил. Да и то не особливо!

Слипер в нетерпении развела руками:

— Вряд ли ты думал, что попал в салон красоты. Я по существу спрашиваю.

65

— Ну, типа, был я раньше не тем, чем проснулся в Лесу. Какие-то тёмные закоулки моих

мозгов всегда это помнили.

— Смекаешь? — Слипер опять повернулась к брату.

— А как же! — Дример тем временем пытался в глубине своих широких карманов найти

остатки лиственной трухи, ибо хотел закурить.

— А чего такое? — Загрибука, окончательно заинтригованный, вертел головой.

— Да то, что все мы там, в Лесу, оказались исключительно благодаря неуклюжести

проведённого Прыжка. Допрыгались, зайчики. Такого, граждане, мы Тура Хейердала дали, что

могли бы и вовсе среди чащи той Великое Ежемгновенное Обновление встретить!

— Кхм-кхм, — прокашлял тихо Башкирский Кот, — не совсем так, дрррузья мои.

Все повернулись к нему.

— Я в некотором роде вольнонаёмный и праздношатающийся в этом палисаднике.

— Это как это так?! — Все воззрились на зубастую полосатость.

Кошачьи глаза приобрели янтарный оттенок, и исчезающая в воздухе пасть с явной неохотой

проворчала:

— Хожу где хочу, типа, понимаете? Я по доброй воле в Лесу оказался. Точнее, по

безалаберности природной своей.

— Так, стало быть, ты знал, куда направлялся и откуда явился, и молчал? — Слипер не могла

поверить в это.

— Не совсем. Я ж феномен. Я уже говорил как-то об этом. Но вы не удосужились обратить

всецело своё внимание на мои чуткие слова о тонкой природе кошачьей пунктирной

вездесущности. А дело сложное, надо сказать. Во вселенной, дрррузья мои, есть много

Блуждающих Коридоров По Связям С Общественностью.

— А-а-а-а, это я помню, ты что-то такое говорил уже, — Слипер наморщила лоб.

— Не отшибло! — радостно подтвердил кот. — Так вот, я не только сам по себе имею

возможность к расширенной воспринимаемой территории для променадов. Но меня ещё и

стаскивает в эти самые Коридоры, едва они слишком близко появятся, шкандыбая по вселенной,

словно пьяный почтальон ощупью по зимнему вечернему подъезду, в котором ещё весной

подрезали все лампочки. И вообще, сдаётся мне, лучше б вам закончить это задушевное собрание

и пойти до того самого дому, и спросить там живущего обо всём этом. Чует моя правая задняя

лапа, что он вам больше интересного расскажет. И не спрашивайте, откель сие знаю. Я ж

стррранный, сам себя не разумею. Знаю и всё. Приход у меня такой, напрочь пунктирный. То

здесь прихватит, то там подцепит. Короче, где накрыло — там и уразумел!

Все переглянулись и поняли, что, сколько ни оттягивай момент, а шагнуть в окно придётся. И

от этого стало неуютно и чужедально.

— Ладно, феномен, пошли, — сказал Дример коту, залез на подоконник и сел, свесив ноги в

сандалиях вниз. Затем обернулся к Слиперу: — Кота не сожрали. Глядишь, и нами побрезгуют!

66

— Какой цинизм! Какое варррварство! — Кот фыркнул и неожиданно пихнул Дримера задней

лапой, столкнув его в окно.

Чертыхания на узбекском подтвердили посадку.

— Кутунгескэ джаляб! — прошипел Дример снизу.

— Извиняй, молодой чемодан, Котовасия вышла, — промурчал кот вслед.

— Вас бы с этим Васей… — Братец поднялся, потирая ушибленную задницу. — Ну, что

замерли, словно субботняя очередь за пивом? Давай по одному сюда!

Слипер полезла на подоконник. Загрибука оглянулся и, внезапно осознав, что сейчас останется

один наверху, на краю этой зловещей тёмной квартиры, дёрнул её за футболку:

— Слышь, Слипер, ты бы меня с собой как-нить…

— Залазь уж, только не щекотись!

Карлик поспешно залез за спину в рюкзак, и тандемным прыжком они сиганули вниз.

Заученным до автоматизма приёмом девушка мягко приземлилась на три точки, то бишь на две

полусогнутые ноги и согнутую в локте руку. В футболочке и шортиках тут было весьма прохладно

и промозгло. Кот на подоконнике зевнул на всё это сверху и попросту неуклюже боком свалился

вниз, исчезнув из видимого спектра ещё в полёте. Наши бравые коммандос стояли, окружённые

толстыми стеблями растительности с ветвящимися многочисленными усиками. В пояс челобрекам

росла трава, по всему видать, вроде как тёмно-зелёная, смахивающая на болотную осоку, но в

такой темноте было трудно что-либо разглядеть ясно. Над головами шелестели огромные лиловые

лепестки. А выше них чужое сиреневое небо разрывало негромкими разноцветными молниями.

Все четверо постояли некоторое время молча, чтобы привыкнуть к обстановке, заодно напряжённо

вслушиваясь в заросли на всякий Противный Случай.

— Отличное место для любителей непрожаренных бифштексов с кровью, — мрачно заметил

Дример, надевая покрепче Шапку-Невредимку.

— Не пугай Загрибыча, — шепнула в ответ Слипер на ухо, — он и так еле жив со страху.

Братец натянул поверх Шапки-Невредимки свой серый капюшон и по возможности ласково

подмигнул:

— Ныкайся в капюшон, Загрибыч. Так и быстрее, и безопаснее будет. Только ухи востро

держи! И носом шмыгай, мало ли чего унюхаешь.

Карлик благодарно хмыкнул и перебрался из рюкзака Слипера под защиту к братцу, где сразу

успокоился. Внизу, под ногами, неожиданно проявился Башкирский Кот, который кругами ходил

вокруг, нервно подёргивая хвостом.

— Не елозь, уважаемый, щекотно же! — проворчал Дример, почёсывая лодыжки.

— Да па-ашшшли уже! — Кот вился вокруг гюрзой от нетерпения.

— Да идём, идём! — Дример встряхнул ношу на своей шее и обернулся на сестрицу: — Ну что,

с Потолочным Разумением да во благой путь?

— Ох, было б неплохо! — заметила Слипер в ответ и улыбнулась: — Пойдём. Где наша не

шастала!

67

Кот воинственно рыкнул, поводил вокруг ставшими ярко-жёлтыми окулярами, определил

направление и решительно ломанулся в заросли:

— Ррррота, за мной! Держаться след в след! Вьетконговцы рядом, так что всё помним про

боекомплект. Курить на марше запрещается…