Страница 2 из 64
Когда-то Англия находилась на обочине цивилизованного мира. Теперь, после открытия Америки и даже ее завоевания, Англия очутилась в самой его сердцевине. Ощущение островитянами их нового значения, а равным образом и открытие своего нового могущества пробудило в них жар, энергию и любовь к жизни, каких они не испытывали прежде. Гордость появилась даже в их языке, этом отдаленном и когда-то игнорируемом диалекте, и их обуяла жажда создать литературу, которая могла бы сравняться с современной итальянской литературой, а еще лучше — приблизиться к древнеримской. Сам язык плавился в тигеле, он не был застывшим и изящным, его не контролировали академисты; богатый и грубый, он был готов к любым авантюрам, чтобы стать еще богаче.
Время для рождения великого английского поэта настало.
Глава 1
СЕМЬЯ
В пьесах Шекспира часто предаются анафеме общественные амбиции, но это всего лишь пьесы, развлечение на пару праздных часов; они не являются свидетельством устремлений их автора. У нас очень мало достоверных сведений о характере этого сына перчаточника, драматурга, поэта, актера, дворянина, но нам точно известно, что амбиции у него были социальные. Можно смело утверждать, что он унаследовал их от своего отца — тот также был честолюбив. Джон Шекспир был сыном Ричарда Шекспира, мелкого, земледельца из Снитерфилда, деревни в нескольких милях к северо-востоку от Стратфорда-на-Эйвоне в Уорикшире. Джон не удовольствовался обработкой земли и небольшим доходом, не захотел провести всю жизнь, ухаживая за рогатым скотом. Он занялся торговлей и достиг должности олдермена небольшого красивого городка.
Стратфорд, даже в середине XVI века, был именно таким. В городке проживало около полутора тысяч жителей, он располагался в красивой, поросшей лесами долине, и его окружали поля, на которых паслись стада крупного рогатого скота. Emporium non inelegans (торговый город, не лишенный изящества, — лат.) — таково заключение географического справочника того времени — торговый городок и вправду не был лишен очарования и красоты. И все же он не тихая заводь; городок находился всего в сотне миль от Лондона и имел прочные связи с городами Средней Англии: Вустером, Уориком, Бенбери, Оксфордом. Архитектура его была необычной. Церковь Святой Троицы и часовня гильдии «Святого Креста» датируются XIII веком. Через Эйвон перекинут довольно красивый мост, построенный в 1490 году сэром Хью Клоптоном. Сэр Хью Клоптон являлся постоянным напоминанием о том, что существовали более грандиозные амбиции, нежели те, которые переполняли Джона Шекспира, так как этот понтифик покинул Стратфорд, чтобы стать мэром Лондона. Даже Уильям Шекспир не достиг таких высот, но его честолюбивые помыслы не имели ничего общего с гражданскими почестями. Он удовольствовался тем, что купил в Стратфорде дом, принадлежавший сэру Хью, и провел там остаток своей жизни незаметно и тихо.
Честолюбивые помыслы Джона Шекспира были достаточно скромны, они не выходили за пределы того, чего вполне мог добиться мелкий земледелец: стать преуспевающим купцом в маленьком городке, его уважаемым горожанином; но его амбиции устремлялись в иную сферу, и эта сфера была окутана тайной и связана с происхождением его рода. Он хотел, чтобы фамилию Шекспир окружала аура не только сегодняшних успехов, но и прошлой славы. Фамилия его оказалось как раз подходящей для этого: она означает агрессию, жизненную силу, и никакие Шогспар, Чоспер или что-то еще, что придумал бы изобретательный писец, не скрыли бы образ какого-то отдаленного воинственного предка. Но Джон понимал, что фамилия его не аристократическая. Когда в 1570-х годах Джон Шекспир впервые подал ходатайство о гербе, а значит, и о дворянском титуле, он обратился к духу своего великого предка, награжденного Генрихом VII. Воззвание к духу предков не внесло ясности в толкование его прошения, и по причинам, о которых мы поговорим позднее, ходатайство было поспешно отозвано назад. Но когда в 1596 году было подано новое ходатайство, а самонадеянность Джона во многом произросла из успехов Уильяма (больше в деньгах, чем в искусстве), происхождение уже не играло такой роли. Оставалось надеяться, что герольдмейстер станет более покладистым, если Джон женится на «дочери и наследнице Ардена, благочестивого дворянина». Как нам известно, разрешение все-таки было получено, и можно с уверенностью сказать, что основанием послужили в большей степени заслуги Уильяма Шекспира, а не влияние рода Арденов. Все же, когда документ о передаче прав был подтвержден в 1599 году, к нему было сделано официальное добавление: «Мы также указываем на другой щит герба, пронзенный тем же самым древним оружием названного Ардена из Уэллингкота».
Уэллингкот был на самом деле Уилмкотом, местечком в трех милях к северо-западу от Стратфорда. Местное население, включая самого Уильяма Шекспира, называло это место Уинкот, и под названием Уинкот оно появляется в интродукции к «Укрощению строптивой». Дочерью и наследницей Ардена была Мэри, а Шекспиры были, ко времени быстрого продвижения Джона, арендаторами земель Арденов. Есть нечто убедительно романтическое в ухаживании и завоевании сыном мелкого земледельца дочери аристократа, землевладельца. Но обстоятельства жизни Арденов не давали права считать их настоящими аристократами. Роберт Арден, фермер из Уинкота и владелец фермы Снитерфилд, которую арендовал Ричард Шекспир, был человеком состоятельным, но ему приходилось трудиться, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь, ведь он в семье младший сын, что у французов называется cadet (младший, второй). Тем не менее недвижимость у Арденов все же имелась: к примеру, большой дом под названием Парк-Холл неподалеку от Бирмингема. Кроме того, младший сын мог гордиться своей принадлежностью к семье, которая считалась «древним и достойным родом» до завоевания Англии норманнами и потеряла немного из своих владений при Вильгельме Завоевателе. Ардены звались Терчиллами в те дни, когда Англия была англосаксонским королевством; когда же англосаксонская фамилия вышла из моды, поскольку указывала на принадлежность к завоевателям, они взяли себе имя громадного леса в Средней Англии. Это не тот лес, который возникает в «Как вам это понравится»; там Арденский лес — экзотическое изобретение самого Шекспира, но этому творению он присваивает (с гордостью, как можно предположить) имя семьи своей матери. И в этот лес, который является также герцогством, он заботливо внедряет Уильяма.
Мэри была восьмой дочерью Роберта Ардена. Когда он умер в 1556 году, ее доля наследства оказалась на удивление большой: шесть фунтов с небольшим и ферма под названием Эсбис с шестью акрами земли. Человеку, за которого она вышла замуж, это, должно быть, показалось полезной добавкой к его имуществу, наличные ценности были более важны, чем пахотные земли. Когда в 1578 году наступили тяжелые времена, он был рад заложить эти земли за сорок фунтов. Но 1557 год, когда они сочетались браком, был наполнен лишь радостным ощущением новой жизни. Сын мелкого земледельца был независимым торговцем, дочь аристократа — женой торговца, у них имелись собственный дом и магазин в шумном, не лишенном изящества провинциальном городке. Они, впрочем на свой лад, очень соответствовали духу елизаветинского времени в своем желании вырваться из старого, унаследованного от предков земледельческого образа жизни. Из них двоих Мэри, вероятно, была более консервативной. Фамильный дом и поместье находились всего в нескольких милях от их дома. Несомненно, существовали контакты с более знатной семьей Арденов, которые, вполне возможно, останавливались в доме-магазине на Хенли-стрит по пути из Парк-Холла в Лондон. Ардены тяготели к старинной католической благонадежности, в то время как Джон Шекспир, будучи торговцем, вероятно, предпочитал суровую пуританскую веру, которая, в конце концов, стала процветать в Средней Англии и превратила Англию в благочестивую республику. Мы не располагаем свидетельствами чрезмерной набожности как со стороны Джона, так и со стороны Мэри, и это равнодушие, вместе с честолюбивыми помыслами и пламенной (или жгучей) семейной гордостью, они, похоже, передали своему старшему сыну.