Последний Шанс

Держа руку на сырой стене туннеля, в полной темноте, Окунь добрался до поворота и вгляделся вперёд, прислушался. Игорь не мог его видеть, ибо как только он сказал сталкеру про услышанный звук, тот приказал выключить фонари. Синёв слышал только собственное дыхание и стук крови в висках. Ничего подозрительного. Спустя пару минут он уже начал сомневаться: действительно ли он что-то слышал, или это очередное проявление подсознательного страха?

Сталкер подкрался бесшумно, Игорь вообще не расслышал его приближения. И едва не закричал, услышав рядом чьё-то тяжёлое дыхание. Хорошо, Окунь успел предупредить.

— Короче, я ничего не вижу, — зашептал Андрей на ухо, — но сталкерское чутьё мне подсказывает, что ты прав: там кто-то есть. Я их немного чувствую. Может, это бюреры, а может… такая хрень, о которой ещё не известно. По идее, мы да Гоблин единственные, кто здесь бывал. Другие бы уже наверняка разболтали, и через месяц после нас подземелья проходным двором стали. В общем, что бы это ни было, а нам надо пройти к двери. Будем держаться правой стены, следуй за мной. Там технологический коридор есть, так вот, похоже, эти уроды в нём сидят. Он, насколько я помню… перед дверью находиться. Сколько между ними расстояние — точно не скажу, но не большое. Дверь открывается ключом, а его мы с Гоблином оставляли прямо в замке, и, если его кто-нибудь не вытащил, включая этих… существ, то он там. Постараемся прокрасться, но с большой долей вероятности может не получиться. Если прикажу включить фонари, врубай и стреляй во всё, что движется. Ну, кроме меня. Будем прикрывать друг друга и постепенно отходить к двери. Или сразу дёру дадим, там видно будет. Готов?

Игорь перевёл дыхание и шёпотом сказал «да».

Сталкер похлопал Синёва по плечу, давая понять, чтобы следовал за ним, так же бесшумно приблизился к стене и, держась за неё рукой, держа нацеленный вперёд обрез, стал прокрадываться вперёд. Игорь взялся за рюкзак Окуня, чтобы не отстать, и прилагал все усилия для такого же бесшумного или хотя бы максимально тихого передвижения.

Вскоре Игорь убедился, что звук ему не послышался. Спереди раздавались шорохи, чавканья и ещё много чего, не поддающегося слуховому анализу. Неожиданно пришла мысль, что если бы они были без противогазов, то сейчас бы чувствовали ужасную вонь. Действительно ли существа источали зловоние, или это из-за издаваемых ими отвратительных звуков так казалось, роли не играло. Было страшно. Особенно когда путники прокрадывались мимо копошащихся неизвестных существ. Кто-то вдруг заверещал — противно, совсем как мышь, только в разы громче — ему ответил другой — и началась драка. Игорь почувствовал, как дрожит «бок туннеля», к которому они с Окунем жмутся. Дрожит оттого, что в технологическом коридоре — в узкой бетонной кишке нет столько места, они бы не разминулись с мутантами — кто-то очень сильно бьётся о стены. И при этом громко орёт. Но это ничто по сравнению с тем, что произошло в следующую секунду. Некий комок с дикими воплями стал приближаться к Игорю, он в панике метнулся вправо — это и спасло ему жизнь. В то место, где совсем недавно он прижимался спиной к стене, врезалось что-то очень большое, и продолжила играть какофония ужасных звуков. «Врубай!» — крикнул Окунь, зажёг налобник, поднялся на ноги и припустил вперёд, потянув за собой Игоря. Синёв нашарил одной рукой на лбу фонарь, включил, и тусклый луч света осветил быстро мелькающие шпалы. Они бежали. Подальше от того места, где дерутся два страшных существа. Бежали. Но спасительной двери всё не было, по обеим сторонам мелькали кажущиеся бесконечными покатые рёбра-тюбинги тоннеля. Синёв не сразу понял, что вопли за спиной постепенно затихли. А затем по подземельям вдруг разнёсся неимоверно громкий стрёкот, похожий на звуки саранчи. Игорь обернулся и увидел в тусклом свете два угловатых чёрных силуэта, стоящих на тонких ножках-палках с зазубринами по бокам. Больше он не смог разглядеть, ибо Окунь так резко остановился, что Синёв едва не сбил его с ног. Выглянув из-за спины сталкера, он увидел металлическую дверь с чешуйками зелёной краски; Андрей торопливо поворачивал ключ в замке и дёргал за ручку. Открыть у него получилось через полминуты. За это время Игорь потерял немало нервных клеток, так как слева — из ведущего куда-то дальше в брошенный город туннеля — донеслись похожие звуки на те, которые издавали чёрные существа на тонких лапах. Когда свет фонаря стал выхватывать из темноты копошащуюся, стрекочущую как кузнечики массу, сталкеру, наконец, удалось открыть дверь; он ввалился внутрь, следом за ним Игорь. Закрыв дверь на ключ, парень оставил его в замке и бессильно привалился к гладким бетонным стенам. От перенапряжения гудели ноги, глухо стучала в висках кровь, выбивало громкую дробь сердце, но через всё это из мозга пробивалась обнадёживающая, доставляющая спокойствие мысль: «Выбрались».

В дверь что-то коротко ударило. Ещё раз, громче. Снова, чаще. И заколотило без перерыва, как вернувшийся ночью домой пьяный муж, слышащий крики жены «не открою, убирайся, алкаш».

Игорь на ватных ногах на всякий случай отошёл подальше от двери и опёрся о стену, облегчённо выдохнув.

— Кто это? — спросил он вскоре.

Окунь немного помолчал.

— Не знаю. Первый раз сталкиваюсь. Но явно что-то нехорошее и крайне опасное. — Он слабо кивнул на дверь, в которую продолжали упорно долбиться и при этом стрекотать. — У меня воображение не настолько богатое, чтобы представить ЭТО по звукам.

— Да уж… Дорога назад закрыта.

Путники минут пять посидели молча, давая телу и нервам отдых. Потом Окунь спросил:

— Есть хочешь?

— Не… Выйдем — тогда можно. Тем более как в таком шуме есть.

— Точно. Ну, тогда пошли. Немного осталось.

Через каких-то полчаса они уже были у лестницы, ведущей наверх. Она упиралась в тяжёлый железный люк, сдвинув который, путники вылезли и осмотрелись. Они оказались в самом обычном гараже с инструментами, канистрами, замасленными тряпками. Выйдя на улицу, сняли дыхательные маски и облегчённо вздохнули. Над головой снова было бездонное небо. Да, серое, да, затянутое тучами, но оно всё-таки привычнее, чем эти чёртовы подземелья.

Глава 13

Когда случилась первая Чернобыльская катастрофа, Игорю было всего около полутора лет, поэтому он не помнил того времени. Единственное, что он мог выковырять из закутков памяти, это размытое лицо диктора и звучащее из динамика телевизора устрашающее само по себе слово «Чернобыль». Синёв не понимал его смысла, не знал, что есть такой город, но чувствовал исходящую от этого слова скорбь, печаль, грусть. Лишь достигнув пятнадцати лет, Игорь смог полностью осознать масштаб катастрофы восемьдесят шестого года, представить причинённую людям боль. Каждый год двадцать шестого апреля, слыша упоминание о том событии и видя по телевизору кадры безлюдной, зарастающей Припяти, её пустые ветшающие дома с разбитыми окнами и разорёнными квартирами, он чувствовал в душе печаль и благоговение к брошенному городу. Живым он представлялся маленьким уютным уголком в огромной сверхдержаве; населённым добрыми и порядочными людьми. Ему казалось, что в Припяти заключена некая божественная сила, которая всегда будет хранить память о произошедшем на ЧАЭС. А когда в СМИ впервые прозвучала информация о втором взрыве на станции, Игорь потерял интерес к зоне отчуждения. Пару раз в газетах написали, что настоящая причина взрыва не установлена, но по предположениям — близ атомной станции проводились какие-то незаконные научные эксперименты, затем произошёл сбой — и бабахнуло. «Всё осквернили, засранцы!» — подумал он тогда со злостью. И стал видеть в Припяти не то, что раньше, а просто не единожды пострадавший из-за людей город.

Вот и сейчас, когда взгляду открылись очертания близких пятиэтажек на окраине города-призрака, Игорь не ощутил ничего, кроме жалости к этому месту. И, пожалуй, жгучее желание вернуться домой.