Страница 25 из 38
Я села на скамейку напротив дома Тимура и нашла его окна на третьем этаже. Выгоревшие занавески неопределенного цвета висели неаккуратными клоками.
Сидела я не больше пяти минут, когда увидела, что из подъезда выскочила Варька. Даже на расстоянии было видно, как она взволнованна. Некоторое время она не могла говорить, издавая какие-то нечленораздельные звуки, из которых я только смогла разобрать, что Тимура убили. Я усадила Варьку на скамейку и обняла, как маленького ребенка, шепча ей какие-то нежные слова, пока она не успокоилась и не обрела дар речи.
Она долго звонила в дверь, пока из соседней квартиры не вышла пенсионерка и не рассказала, что сегодня утром мужчина, выгуливавший утром собаку, который по чистой случайности еще и оказался их соседом по подъезду, обнаружил на пустыре позади дома изуродованный труп Тимура.
— Соседка сказала, что ему нанесли двадцать шесть ножевых ранений, — заметила Варька и всхлипнула.
Я успокаивающе погладила ее по мягким волосам.
— Ну не волнуйся. Что еще она рассказывала?
— Не помню, — девушка потрясла головой и через пару минут сказала: — Ах, да. На полу в его комнате обнаружили нарисованную пентаграмму, залитую его кровью.
Я почувствовала, как у меня задрожали руки.
— Бог мой, ритуальное убийство.
Варька отстранилась и внимательно посмотрела на меня:
— Откуда ты знаешь?
— Ты упомянула пентаграмму. Недавно слышала по телевизору, что-то подобное произошло в Хабаровске. Это сделали готы. Ты знаешь, кто это?
— Конечно. Сумасшедшие, которые ходят по кладбищам, якобы заряжаясь там энергией. Одеваются они прикольно, во все черное со всякими там символами смерти. У нас есть парочка на курсе.
— Приблизительно так, — кивнула я.
— Но Тимур, насколько я поняла, не был готом?
— Нет, — подтвердила я. — Но для того, чтобы оказаться жертвой вовсе необязательно принадлежать к членам сего общества. Думаю даже, наоборот.
Внезапно Варька выпрямилась и с ужасом посмотрела на меня:
— Но… его девушка Ксюха… — Варька сцепила дрожащие пальцы. — О, Господи! Он же говорил мне, что она… — голос Варьки сорвался, и она умоляюще посмотрела на меня. — Ты же ее видела?
— Она действительно похожа на готку, — осторожно сказала я. — Во всяком случае, одевается в таком же стиле. — Но, — я взяла Варькину холодную, несмотря на теплый день руку, — давай не будем пока ничего утверждать. Она может оказаться здесь совершенно непричем.
— Да ладно тебе, хватит меня успокаивать, — девушка вырвала руку и отодвинулась. — Ты мне просто не доверяешь. Сама-то не думаешь, что она непричем? Ведь не думаешь, да?
— Надо все проверить. Посиди пока здесь, я схожу к соседке и попробую ее расспросить. Вдруг она еще что-то знает.
— А я?
— Я сказала: посиди. Тебе нужно успокоиться. Потом вместе поедем домой.
— Дай сигаретку?
— Ты разве куришь?
— Курю, когда нервничаю. Что ты на меня так смотришь? Ты мне не мама.
— Не груби, — машинально сказала я, вытаскивая из сумки пачку «Собрания». — Не куришь и не начинай. Тебе детей еще рожать, — не удержалась я от наставлений, чиркая зажигалкой. Но руки у девчонки так тряслись, что мне пришлось прикурить самой и сунуть сигарету ей в рот.
Соседка, приятная старушка с аккуратно собранными в строгий пучок волосами, не сказала мне ничего нового. Она смотрела сериалы, ничего не слышала и не видела. Узнала от следователя, который зашел к ней домой, чтобы расспросить. Он ничего ей не хотел рассказывать, но она, похваставшись, что умеет любого разговорить, все-таки вытащила из следователя информацию про пентаграмму. В обмен на откровенность она поведала ему про Ксению. Я оказалась удивлена, но старушка казалась очень осведомленной в молодежных течениях. Узнав о пентаграмме, она сразу и посоветовала следователю заняться «странноватой девушкой в черной одежде с немыслимым макияжем».
Я вышла на улицу и подошла к Варьке. Она сидела, оперевшись локтями в колени, поддерживая свою хорошенькую головку ладошками. Я устало опустилась на скамейку, вытащила сигареты. В ответ на Варькин умоляющий взгляд снова прикурила для нее сигарету.
— Ну что?
— Ничего нового, — я пожала плечами. — Кроме того, что старушка подозревает Ксюху и сказала об этом следователю.
— Это неудивительно, она же его девушка.
— Если бы она на самом деле была его девушкой, то вряд ли он пригласил бы тебя сюда, — скептически заметила я. — Думаю, наша Ксюха хорошо оценивала свою роль в его жизни. И боялась остаться ни с чем.
Неожиданно Варька побледнела.
— Знаешь, я вспомнила. Он сказал, что «это дельце», на которое он все намекал, ну ты понимаешь, должно очень скоро решиться. Возможно, он получил деньги, а она, зная об этом, его убила.
— Даже, может быть, иначе, — медленно сказала я, обдумывая мысль, неожиданно промелькнувшую в голове. — Ксения могла использовать тягу секты к ритуальным убийствам, чтобы избавиться от Тимура и забрать все себе. Или же сделать кого-то сообщником, чтобы потом с ним расплатиться из денег Тимура.
Пока мы обе размышляли над моей версией, у меня зазвонил телефон. Не глядя на определитель, я взяла трубку.
— Здравствуй, Лиза! — голос Эмиля звучал слегка встревожено. — Как ты там?
— Привет! — отозвалась я, облегченно вздыхая от того, что в свете последних событий мне больше не надо подозревать Эмиля в убийстве его лучшего друга и в пропаже шкатулки.
— Как продвигается расследование?
Я посмотрела на Варьку, делавшую вид, что она не слушает, но, в то же время, ловившую каждое слово.
— Есть новости, — коротко сказала я. — Если свободен сегодня, можно где-нибудь выпить кофе.
— Конечно. Я перезвоню через полчасика, ладно?
Я бросила телефон в сумку и встретила подозрительный взгляд серых глаз.
— Ты с кем разговаривала, и какие такие новости у тебя есть? Кому ты собираешься рассказать про убийство Тимура?
Я ласково взъерошила Варькины волосы и легко сказала:
— Вопрос некорректен. Мало ли какие у меня могут быть новости и для кого. С чего ты взяла, что это связано с Тимуром?
— Но…
— Давай-ка поднимайся и поедем. У меня еще есть дела. Да и тебе, наверно, нужно заниматься.
Всю дорогу мы молчали. Я знала, что Варька на меня обижена. Та ниточка понимания, которая протянулась между нами, пока я гладила ее по голове, снова оборвалась. Но я не собиралась рассказывать о наших отношениях с Эмилем. Скрытность была мне присуща с детства. С моим отцом-то задушевных разговоров не поведешь, а подруг у меня не водилось. Вот и носила все в себе. Хотя, конечно, мечтала, что когда-нибудь встречу человека, которому смогу доверять. Но даже когда встретила, многолетняя привычка победила желание.
Перед тем как расстаться, Варя посмотрела на меня и дурашливо спросила:
— Какие еще будут задания?
— Пока никаких. Мне нужно подумать, — задумчиво сказала я.
— Тебе не кажется, что теперь надо попробовать подобраться к Ксении? — спросила Варька.
— Может и кажется, — уклончиво сказала я. — Да только сложно это.
— Я могу попробовать.
— И каким же образом?
— А это уже мое дело. Будут новости — позвоню. — она повернулась на каблуках и пошла к метро, а я застыла на месте, пораженная каким-то неожиданным страхом за нее. Что она задумала? А ведь в том, что она что-то задумала, я не сомневалась ни минуты. И в этот момент, я поняла, что наряду с бабой Настей и дядей Сашей, эта девочка, молодости которой я раньше завидовала и к которой ревновала Андрея, как-то за один день перестала мне быть чужой.
Глава 20
Когда я встретилась с Эмилем, то с первого взгляда поняла, что в его жизни что-то произошло. Он еще выглядел грустным, но казался более спокойным. По-хорошему спокойным, словно то, что мучило его, ушло. Каким-то шестым чувством я поняла, что это было связано с его девушкой. И действительно после того, как я подробно рассказала ему об убийстве Тимура, и он выговорил мне за то, что я подвергла Варю и себя такому риску, а я пообещала, что мы с Варькой не будем предпринимать никаких действий, не посоветовавшись с ним, он сам завел об этом разговор.