Иоганн Гутенберг

Гутенберг, скорее всего, отправился попытать счастья в более стабильном и благополучном городе.

Глава 2

Страсбургская авантюра

В начале 1434 года Гутенберг поселился в Страсбурге, который находился в двух днях пути вверх по реке от Майнца и был намного привлекательнее родного города будущего изобретателя. В Страсбурге были те же проблемы, что и в Майнце, там тоже творились беспорядки, но местный архиепископ не имел права выбора, и представителям гильдий было легче завоевать власть. Это был очаровательный, привлекательный и роскошный город-государство, через который протекала река Илль. Она омывала центральный остров Страсбурга, благодаря чему 25 тысяч его обитателей имели выход к Рейну, в который Илль впадает в нескольких километрах к востоку. Страсбургский собор, шедевр готической архитектуры, строительство которого к тому времени длилось в течение вот уже 150 лет, только что обрел свое окно-розу, до сих пор считающееся одним из шедевров западного искусства. Первая из двух его башен, исчезая в ажурных узорах, почти достигла своей наивысшей точки – 142 метров в высоту. Каменные купеческие дома теснились в узких улочках и на берегах реки, где два крана обслуживали небольшие грузовые баржи. Этот город, должно быть, казался Гутенбергу подходящим местом для реализации его таинственных замыслов.

В начале 1434 года Гутенберг поселился в Страсбурге благодаря семейным связям.

Страсбург стал благодатной почвой для дела всей его жизни. События следующих 10 лет вряд ли как-либо повлияли на формирование характера Гутенберга – все же ему было уже за тридцать, – но они отточили его мастерство, укрепили амбиции и раскрыли в нем те черты, которые не проявлялись раньше. Все это особенности характера человека, находящегося в состоянии стресса, – но не разрушительного, не подконтрольного, а выбранного по собственной воле, знакомого художникам, предпринимателям и даже альпинистам. Похоже, Гутенбергу это нравилось. Он был человеком, одержимым идеей, обладал техническими навыками, деловой хваткой и огромной выдержкой, что помогло ему воплотить свои замыслы в жизнь.

Гутенберг, вероятно, поселился в Страсбурге благодаря семейным связям. Его брат Фриле получал ежегодную ренту в размере 26 страсбургских динаров (динар – местный эквивалент гульдена) и должен был регулярно приезжать в Страсбург, чтобы получить эти деньги. Летом 1433 года умерла мать Гутенберга. У нее было два дома. Ее трое детей разделили между собой наследство: Эльза взяла дом в Майнце, а Фриле – в Эльтвилле, выкупив долю Иоганна, передав ему страсбургскую ренту и свою долю майнцской ренты. Теоретически с такими доходами Гутенберг мог вообще не появляться в Майнце, а постоянно работать в Страсбурге. Но на практике все было не так просто, потому что, говоря о майнцских делах, Гутенберг находился довольно далеко и, если бы он не появлялся в городе, управляющие Майнца приберегли бы деньги для решения финансовых проблем города.

У Гутенберга в то время уже были планы, для осуществления которых ему нужны были все деньги, которые он только мог раздобыть. Об этом стало известно из копии документа, продиктованного Иоганном 14 марта 1434 года, где он вкратце рассказал о случае, о котором, должно быть, гудел весь Страсбург. Один из трех бургомистров Майнца, Никлаус из Вёрштадта (так называлась его родная деревня, расположенная в 12 километрах к юго-западу от Майнца), прибыл в Страсбург. Никлаус был крепкий орешек: он возглавлял представителей гильдий пятью годами ранее, когда они прекратили переговоры с патрициями, а теперь нес бремя управления городом, постоянно пребывающим на грани банкротства, которое в основном навлекали те люди, которых Гутенберг считал своими друзьями или союзниками. Подобно счетоводам многих современных компаний, близких к банкротству, Никлаус платил только тем, кто обладал определенным влиянием или оказывал давление, а Гутенберг в течение нескольких предыдущих лет в их число не входил. Никлаус, вероятно, прибыл в Страсбург для обсуждения антипатрицианской стратегии со своими коллегами по гильдии, и у него не было причин опасаться, что поблизости может находиться кто-то из его обиженных клиентов. Гутенберг, поддерживаемый теперь своими друзьями различных званий, узнал о визите Никлауса и решил воспользоваться случаем – предъявить подписанный бургомистрами Майнца документ, в котором они давали обещание лично отвечать за выплату ренты.

Гутенберг был человеком, одержимым идеей, обладал техническими навыками, деловой хваткой и огромной выдержкой.

Как подсчитывалась недостающая сумма, неясно – возможно, как совокупность его собственных рент и тех, которые достались ему в наследство от матери и в результате договоренностей с Фриле, – но она составила 310 гульденов. Этого было достаточно для того, чтобы купить солидный особняк или оплатить годовой оклад десятерым работникам. В те времена недвижимость и рабочая сила были относительно более дешевыми, чем сейчас, и, кроме того, современная экономика настолько сложна, что подобрать эквивалент достаточно трудно. Поэтому проще использовать прежние понятия, когда гульден стоил примерно 100 фунтов. Выражаясь современным языком, речь идет о сумме, равной пятилетней заработной плате, наличными и без каких-либо налогов.

Гутенберг предъявил подписанный бургомистрами Майнца документ, в котором они давали обещание лично отвечать за выплату ренты.

Гутенберг мог доказать свою правоту, к тому же он знал местных полицейских, поэтому начал действовать. Вместе с несколькими разбойниками он появился перед удивленным Никлаусом с требованием выплатить ему деньги. Гутенберг заявил, что, как бургомистр, Никлаус лично несет ответственность за долги города. К тому же об этом сказано в документе, подписанном «достопочтенными и благоразумными бургомистрами». Мне кажется, это доставляло ему удовольствие. Вначале притворная покорность, а затем непреклонная решимость: в соответствии с контрактом достопочтенные и благоразумные бургомистры были согласны с тем, что в случае невыполнения обязательств «я могу предъявить им исковое заявление, заключить их в тюрьму и наложить арест на их имущество». Можно лишь представить себе испуганный вид Никлауса, когда тот понял, что Гутенберг не шутит. Никлаус отправился в долговую тюрьму.

Действия Гутенберга говорят об остром уме, твердом характере и способности в подходящий момент проявить инициативу.

Действия Гутенберга говорят об остром уме, твердом характере и способности в подходящий момент проявить инициативу. Он знал, что в Майнце были проблемы с деньгами и что его старый знакомый и соперник Никлаус имел достаточно полномочий, чтобы отвечать от имени города. Тем не менее в этом не было ничего личного. Никлаус был всего лишь инструментом для получения денег. Любой намек на личную вендетту мог не понравиться страсбургским чиновникам, которым пришлось бы восполнять ущерб, нанесенный отношениям между двумя городами. Выход был прост. Все, что Никлаус должен был сделать, – пообещать выплатить деньги в течение разумного периода времени, например двух месяцев, и, будучи бургомистром, он мог так сделать. Все об этом знали. Гутенберг наверняка смог убедить чиновников в том, что им не следует волноваться по поводу ухудшения отношений между двумя городами и что те, кто желает увидеть справедливое разрешение конфликта, сумеют получить кое-что из обещанных 310 гульденов. А поскольку все были заинтересованы в благополучном исходе, он мог позволить себе проявить великодушие.

Именно так все и произошло. Никлаус выполнил свое обещание и снова обрел свободу. Гутенберг проявил великодушие и пообещал, что в будущем не будет требовать от Никлауса личной ответственности за какие-либо невыполненные обязательства. Никлаус, в свою очередь, пообещал организовать своевременную выплату городом ренты через двоюродного брата Гутенберга, Орта Гельгусса, который жил в Оппенхайме, расположенном в 10 километрах вверх по реке от Майнца. После этого случая Гутенберг, несомненно, завоевал в Страсбурге репутацию упрямого, решительного, но справедливого человека, с которым следует считаться.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте