Бедржих Сметана

С первых же дней пребывания в Гетеборге Сметана постарался расшевелить музыкальную жизнь города. Он собрал любителей музыки, членов существовавшего когда-то в Гетеборге моцартовского общества и предложил создать новое музыкальное объединение. Предложение это было встречено одобрением. И в Гетеборге появилась «Ассоциация классической музыки старого и нового времени». Руководить ею взялся Сметана. На собраниях этой «Ассоциации» наряду с произведениями Гайдна, Моцарта и других уже признанных композиторов звучала музыка и романтиков — Шопена, Листа, Шумана. Сметана сам составлял программы таких вечеров, стараясь знакомить гетеборгскую общественность с сочинениями мастеров прошлого и последними достижениями мировой музыкальной культуры.

Правда, в городе не было оркестра, и это явилось немалым затруднением. Сметане вначале приходилось самому делать переложения оркестровых сочинений для фортепьяно, чтобы хотя бы в таком виде преподнести их слушателям. Но потом и это препятствие было устранено. Из любителей и музыкантов военной капеллы Сметана организовал симфонический оркестр. В городе появились афиши с извещением о предстоящих концертах из симфонических произведений Бетховена, Вагнера, Шумана.

Имя Сметаны становилось все более популярным. Ученики и ученицы его очень любили. А горожане были довольны, что среди них живет такой прекрасный музыкант и энергичный организатор. В первый же год Сметана своей деятельностью завоевал такое расположение шведов, что гетеборгский художник Г. Саломан нарисовал его портрет.

С наступлением теплых дней Сметана отправился в Чехию, чтобы, проведя лето на родине, вернуться в Швецию уже с семьей.

В начале сентября 1857 года, после летнего отдыха, омраченного смертью отца, Сметана с семьей покинул Прагу. Путь его лежал в Гетеборг, но по дороге он остановился на несколько дней в Веймаре у Листа.

Просторный дом Листа, утопавший в тени деревьев на окраине города, впервые распахнул свои двери перед ним. Здесь на всем лежала печать яркой индивидуальности хозяина, все говорило о музыке. На каждом этаже была своя музыкальная комната. Внизу обычно исполнялась камерная музыка. Тут стоял венский рояль и ряд пультов. Вдоль стен — шкафы с нотами. Настежь открытая дверь соединяла эту комнату с другим большим помещением, напоминавшим музей. Там можно было увидеть коллекцию оружия, драгоценных трубок, табакерок, тростей и прочих подарков, полученных Листом в различных городах.

На втором этаже тоже была музыкальная комната. В ней размещалась основная библиотека Листа, а в центре стояло два рояля, один из которых когда-то принадлежал Бетховену. На этом же этаже находился «зеленый кабинет», где было собрано огромное количество музыкальных автографов, среди которых были рукописи Баха, Гайдна, Моцарта, Бетховена, Берлиоза.

Верхний этаж занимал сам Лист. Там была расположена главная музыкальная комната. В центре ее стоял рояль-исполин, совмещавший в себе фортепьяно и гармониум. Педали его были сконструированы по особому заказу Листа, а несколько клавиатур давали возможность композитору получить самые разнообразные по силе и колориту звучания. Стоявший у стены старинный клавишный инструмент — спинет, который некогда принадлежал Моцарту, казался совсем крошечным по сравнению с этим роялем.

Лист играл Сметане отрывки из недавно законченной им симфонии «Фауст», делился планами на будущее. Гениального композитора в этот период особенно занимала программная музыка. Ее развитию он так же, как и Берлиоз, придавал огромное значение. Лист считал, что объявленная программа помогает слушателю понять содержание музыки, обращает его внимание не только на музыкальную ткань, но и на мысль произведения. Внимание слушателей направляется по определенному руслу. Но, кроме того, Лист был убежден, что, создавая музыкальное произведение под впечатлением поэмы, картины или скульптуры, композитор достигает особенной силы воздействия на слушателя, заставляя его воспринимать одновременно звуковые и зрительные образы. Так великий венгерский композитор предвосхищал вагнеровскую идею «синтеза искусств».

Противники программной музыки утверждали, что музыкальное искусство не может воплощать какой-нибудь конкретный образ. Пытаться раскрыть в музыке образы литературы или других видов искусств — значит погубить ее или, во всяком случае, принизить. Из самостоятельного искусства музыка превратится, по существу, в иллюстрацию.

Но Лист придерживался иного мнения. Он был твердо уверен, что дальнейшее развитие инструментальной музыки должно идти по пути программности. Однако в своем творчестве он пошел совсем другим путем, чем Берлиоз.

И Лист и Берлиоз — оба продолжали традиции Бетховена, который в Девятой симфонии дал гениальный прообраз программного симфонизма. Но делали это они по-разному. Великий французский композитор был замечательным оркестратором. Ткань его произведений — это своеобразная музыкальная живопись. Для своих программных сочинений он старался выбирать сюжеты, сравнительно легко поддающиеся музыкальному иллюстрированию. Взять хотя бы его «Осуждение Фауста». В инструментальных эпизодах этого произведения последовательно проходят картины драмы Фауста. Здесь и зарисовки природы — голая степь, пустынный берег, символ душевного состояния героя, угнетенного своим одиночеством; здесь и жанровые сцены с танцами крестьян, фантастический менуэт «Блуждающие огоньки» и т. д. Точно так же и в «Фантастической» симфонии Берлиоз картинно раскрывает содержание сюжета, положенного в ее основу. Перед слушателем — «эпизод из жизни артиста». Тут мечты и грезы, первая страстная любовь, пышный бал, на котором герой встречается с возлюбленной, затем летний вечер в деревне, звуки пастушечьих рожков и т. д. и т. п.

Лист в своих произведениях вовсе не отражал развитие сюжета. Программность он рассматривал как средство передачи чувств, к раскрытию которых стремился. Поэтому он неизменно выбирал психологически значительные темы. Его трехчастная симфония «Фауст» — это три портрета («Фауст», «Маргарита», «Мефистофель»). Средствами музыкальной выразительности композитор вскрывает всю глубину переживаний человека, стремясь к полному слиянию музыкальных и поэтических образов героев Гёте…

Не долго пробыл Сметана в Веймаре, но какие незабываемые то были дни. Даже за партией в вист говорили они с Листом о музыке. Перед Сметаной открывались новые горизонты.

У чехов еще не было значительных программных сочинений. Пять лет назад Сметана хотел было попробовать силы в этом жанре. Он остановил свой выбор на шекспировской трагедии «Ричард Третий» и начал даже делать некоторые наброски. Но дальше работа не шла. Только сейчас, после бесед с Листом, замысел симфонической поэмы начинал приобретать реальные очертания. С новой силой пробудилось желание написать программное сочинение. Лист одобрял это. Напутствуемый добрыми советами и пожеланиями друга, полный надежд и планов, Сметана отбыл в Гетеборг.

Начался второй год его жизни на чужбине. Теперь ему было легче работать, потому что возле него была Катержина — нежная жена, верный помощник и отличный музыкант. Концертные выступления, ученики, полный достаток, доброжелательство окружающих — все, казалось, было у Сметаны, чтобы он мог быть доволен судьбой. Но мысль о покинутой родине не оставляла его и омрачала все радости. Неудивительно поэтому, что и фортепьянные сочинения, написанные в Швеции, — это все те же польки, рисующие картины чешской жизни. Наиболее удачная из них — полька «Виденье на балу».

Тосковала по родине и Катержина. Сырой, холодный климат Швеции подрывал ее здоровье. Она очень похудела, ввалившиеся глаза казались еще больше, а на щеках пылали зловещие румянцы. К концу зимы Катержина так ослабела, что Сметана был вынужден отказаться от намеченной поездки в Чехию. Пришлось летние месяцы провести с семьей в приморском курортном городке Сарэ.

Там композитор начал, наконец, писать симфоническую поэму «Ричард Третий». Обращение к шекспировскому сюжету не было случайным. В основе «Трагедии о короле Ричарде Третьем» лежит борьба с тиранией и победа над ней — идея, воодушевлявшая всех чехов. Из-за гнета Габсбургов жил в нищете чешский народ, а лучшие сыны отечества томились в имперских тюрьмах. Из-за преследования Габсбургов разбрелись по Европе чешские ученые и музыканты, мечтая о том времени, когда их родина будет свободной. Они понимали, что освобождению Чехии будет предшествовать борьба, в которой столкнутся две силы. Именно эти силы, пользуясь историческими аналогиями, и хотел противопоставить композитор в «Ричарде Третьем».