Амбарцумян

Отец прислал Виктору всю имеющуюся дома научную и учебную литературу, и Виктор, не теряя времени, стал так интенсивно заниматься, что когда в 1926 году в январе перевёлся в университет, смог сдать все необходимые экзамены и уже на третьем курсе считался одним из сильных студентов.

Отец помогал им как только мог, работая в Тифлисе во многих местах: усердно занимался адвокатской деятельностью, преподавал в коммерческой гимназии, давал частные уроки, готовил абитуриентов для поступления в вуз и ни на минуту не оставлял свою научную, историко-филологическую работу, начал переводы греческих классиков с древнегреческого языка на современный армянский.

Важно задуматься, почему юноша, рождённый в семье, принадлежавшей к небогатому сословию, целью жизни не поставил прокладывание дороги к материальному благополучию, как это часто бывает. Какая сила заставила его отдаться целиком науке и не искать путей к обогащению, которое в наш век именуют «скромно» комфортом? Разумеется, не каждому человеку удаётся совмещать призвание с зарабатыванием куска хлеба. Когда в 1924 году Амбарцумян приехал в Ленинград учиться в университете, ему приходилось жить в таких стеснённых условиях, что он не мог себе позволить пользоваться даже трамваем[42], и поэтому и в снег, и в дождь шёл на занятия пешком с Петроградской стороны, проделывая путь около четырёх километров. Это его нисколько не угнетало. Нисколько не унывая, он совершал своё четырёхкилометровое путешествие от площади Льва Толстого до института. Иногда при морозе и сильном ветре переходить длинный Троицкий мост было невыносимо, и одну эту остановку он успевал проехать «зайцем».

Конечно, существовал непререкаемый авторитет отца, для которого наука была смыслом жизни. Конечно, он помнил, как его отец без копейки в кармане, без билета на поезд, без тёплой одежды и голодный, плохо владея русским, из глухой армянской деревни (армянский Ломоносов!) сумел достигнуть Санкт-Петербургского университета — беззаветной своей мечты — и в 1907 году блестяще его окончить.

Однако, судя по переписке отца с детьми, материальное положение студентов было очень тяжёлым. Виктор занимался такими хозяйственными делами, как добыча дров на зиму и приобретение продуктов. Сестра готовила еду и обшивала обоих. Их одежда далеко не соответствовала ленинградскому суровому климату.

Сильное наводнение 25 сентября 1924 года затопило подвалы их дома, долгое время не было электричества, и брат с сестрой занимались по вечерам при свечном освещении. Не было и часов, и время определяли по «оживлению» около школы напротив их дома.

Однажды Амазасп Асатурович получил от детей письмо, где, в частности, они писали: «Если денег остаётся мало, кушаем хлеб подешевле (ржаной) и обед вместо 45-копеечного — 30-копеечный или же варёную картошку. Несколько раз покупали мясо (1 кг стоил 15–25 коп.)». Иногда, чтобы как-то поправить финансовое положение студентов, отец из Тифлиса присылал им чай и мандарины для продажи в Ленинграде. Однако такая торговая операция была не очень выгодна. Однажды отец получил радостное письмо от детей, что им удалось приобрести даже примус за 11 рублей, сковородку за 1 рубль 50 копеек и купить дрова на зиму за 12 рублей.

Следует отметить и отдать должное существующему тогда Наркомпросу Закавказья: обратив внимание на одарённого юношу — Виктора, на комиссии постановили, что в случае поступления в вуз ему будет выплачиваться государственная стипендия в размере 50 рублей в месяц. Это была ощутимая помощь. Стипендию за сентябрь и октябрь он получил уже в ноябре. Назначению этой стипендии способствовал известный политический деятель А. Ф. Мясникян.

Постепенно студенты освоились с жизнью большого города. И, как испокон веку заведено, молодость не замечала трудностей жизни. Тем более, когда перед ними открывались притягательное сияние научной мысли и опьяняющая привлекательность познания нового. Они всецело и самозабвенно погрузились в воодушевляющие глубины наук. Однако ограниченность денег всё ещё сказывалась. Было тяжело, но у них была великая цель — учиться, а тех, кто стремится к великой цели, не могут волновать «мелочи» жизни. Деньги тратились на приобретение в основном научной литературы. Библиотека необходимой литературы скоро составила сотню книг. Отец по частям переслал им из домашней библиотеки множество книг. Гоарик, кроме занятий по специальности, серьёзно занималась музыкой, и отец санкционировал покупку для неё пианино. Вскоре за 125 рублей был куплен превосходный инструмент фирмы «Беккер».

С первых дней пребывания в Ленинграде, ещё до начала занятий в институте и во время занятий, кроме основных дисциплин, Виктор стал интенсивно и досконально изучать основы современной математики, теоретической физики и астрономии.

В кружке «Мироведения», пользуясь звёздным атласом Покровского и Пулковскими снимками, Амбарцумян за короткий срок произвёл фотометрические измерения трёхсот звёзд в Плеядах методом Пикеринга, базируясь на гарвардской шкале.

Купил и изучил массу книг: «Новые идеи в математике» (сборник статей Вундта, Маха, Пуанкаре, Ланжевена и Гефтера), «Космогоническую гипотезу» Пуанкаре, «Гипотезу Канта — Лапласа» Джинса, «Теорию и практику в исследованиях Чебышева» Стеклова, «Пространство и время» Германа Минковского, «Принцип относительности» Лауэ, «О геометрических основах Лоренцовской группы» Клейна, «Термодинамику» Планка, «Здравый смысл точных наук» Клиффорда, «Введение в неэвклидовую геометрию Лобачевского» Успенского, «Теоретическую астрономию» Гаусса и многие другие. С большим рвением решал подряд задачи из задачника Дингельдея. Он был в восхищении, «…каждая задача совершенно оригинальна и вводит в новую область математики», — писал он отцу.

В 1925 году Виктор Амбарцумян и его ровесник Николай Козырев перевелись в Ленинградский государственный университет.

Николай Александрович Козырев родился 2 сентября 1908 года в Санкт-Петербурге, в семье горного инженера Александра Адриановича Козырева, известного специалиста Министерства земледелия. Выходец из русских крестьян города Бугульмы Самарской губернии, Козырев-старший дослужился до чина действительного статского советника, что давало ему привилегии потомственного дворянина, распространявшиеся по дореволюционным законам на жену и детей. Однако это не очень помешало Николаю Александровичу при поступлении в вуз в советское время.

Дружба Амбарцумяна с Николаем Козыревым пошла на пользу им обоим.

Они очень скоро почувствовали, как гармонично они дополняли друг друга. Виктор Амазаспович отличался строгим математическим мышлением и сдержанностью при умозаключениях. А способность безудержно увлекаться, глубокая физическая интуиция и неожиданные оригинальные мысли Николая Александровича сильно раззадоривали Виктора Амазасповича и настраивали его на обобщение и углубление астрофизических задач. Так, уже в 1926 году Амбарцумян с Козыревым написали совместную работу по определению высоты факелов над атмосферой Солнца, и она вышла в свет в немецком журнале «Astronomische Nachrichten» («Астрономические новости»). В это время теоретическая астрофизика ещё не оформилась как наука, и эта работа, с сегодняшней точки зрения, может считаться малозначащей. Но оба автора по-юношески гордились тем, что в семнадцатилетнем возрасте сумели написать и опубликовать научную статью в немецком научном журнале.

Следующая совместная, но уже серьёзная работа была написана позже. В ней вычислены массы оболочек, выбрасываемых при вспышках новых звёзд. Была выдвинута точка зрения, что у новой звезды вспышки могут повторяться. Была написана серия работ, посвящённая физике газовых туманностей и звёздных оболочек. Гораздо позже Амбарцумян раскрыл роль ультрафиолетового излучения в газовых туманностях и влияние светового давления в неподвижных газовых оболочках звёзд. Он показал, что планетарные туманности с центральной горячей звездой в настоящее время сильно расширяются и очень быстро должны рассеяться. Затем была разработана теория расширения планетарных туманностей под влиянием светового давления в поле тяготения центральной звезды. Из факта расширения планетарных туманностей был сделан основной вывод, что эти туманности являются молодыми образованиями. Амбарцумяну же принадлежит единственный метод определения масс газовых туманностей по их светимости. Продолжительность жизни планетарных туманностей рядом авторов была оценена примерно 104 — 105 лет. Тем самым был сделан важный шаг в констатации наличия быстропротекающих явлений и нестационарных объектов в Галактике.

42

Трамвайный билет в один конец тогда стоил 25 копеек — столько же, сколько обед в столовой.