Бардин

Тут невольно напрашивается параллель с Брамсом. В конце концов какое дело металлургу Бардину до Брамса и его наследия? Почему Иван Павлович Бардин должен был залезать в искусство и искать в нем справедливости? Мало ли своих «болячек»? Крупнейший ученый, вице-президент академии, он был лично ответствен за многое, очень многое на необозримом фронте науки и производства. Но… Должна существовать на свете справедливость!

Ему попался на глаза № 10 журнала «Физкультура и спорт» за 1957 год. В нем — статья, посвященная истории физкультуры на Украине. Тема — весьма специальная, к тому же относящаяся к далекой истории.

Как видно, автор ее не слишком утруждал себя скрупулезным изучением фактов и сделал «козлом отпущения» некоего Георгия Николаевича Николадзе. Поставив его в ряд отрицательных персонажей, автор очерка воздал ему должное как представителю буржуазного спорта. Ну, а поскольку это так, значит Николадзе ненавидел рабочих, издевался над ними и т. д. и т. п.

Георгий Николаевич Николадзе работал в 1913 году в Кузовке вместе с Бардиным. И было в действительности все наоборот. Сын известного в Грузии прогрессивного деятеля, Георгий Николадзе на досуге занимался спортом и привлекал к нему рабочих-металлургов, инженеров, мальчиков-рассыльных — всех, у кого хватало сил после изнурительного рабочего дня приходить на занятия. Иван Павлович отчетливо помнил, с каким большим уважением относились рабочие к Николадзе.

Читая журнал, Бардин на время забыл об ответственном задании, которым жил последние дни. Завтра он улетает в Индию с важным правительственным поручением, и, казалось бы, сегодня вое иные дела в сторону. Но нет! Спортивный журнал словно прилип к его руке. До чего же докатился этот автор! Он идет на явную ложь, чтобы иметь возможность поставить клеймо на придуманном им буржуазном отпрыске, сочиняет эффектный эпизод: Николадзе будто бы выгоняет рабочих со спортивных занятий за то, что они запели революционную песню «Смело, товарищи, в ногу». По словам автора, это якобы случилось в 1905 году. Но ведь Николадзе приехал в Юзовку только в 1913 году. А в 1905 году он был еще гимназистом.

Возмущение нарастало лавинообразно, и тут же созрело решение: немедленно защитить имя покойного Николадзе, не позволить безнаказанно сочинять подобное пасквили.

Отбросив журнал, Бардин берет перо. На чистый лист бумаги ложатся слова: «…Людям подобного типа человеческие души служат не для творчества, а исключительно для поддержки своего гадкого существования. И тут они не устоят ни перед чем, погубят отца и мать. Эти люди — поистине порождение крокодила. Если римляне говорили об умерших: «аут бене — аут нигиль», то эти исчадий человека нападают как раз на тех, кто не может уже защитить себя».

Времени совсем немного, но нужно написать. Он вспоминает еще живущих ветеранов — Кузьму Григорьевича Могилевского, Петра Семеновича Болотова и других товарищей его юности. Каждому из них с возмущением пишет о статье, просит откликнуться, не позволить посрамить память о Николадзе.

В письме Болотову можно прочесть такие строки: «Как Вы помните, в доменном цехе Юзовского завода работал в качестве сменного инженера с 1913 по 1915 г. грузин — Георгий Николаевич Николадзе. Его деятельность в насаждении физкультурного спорта в Юзовке и в Енакиеве описана в № 10 журнала «Физкультура и спорт» за 1957 г. в извращенном, оскорбительном виде. Ни у кого из нас, знавших его и работавших с ним, такого представления о нем не было и не могло быть. Там искажены и самый портрет Г. Н. Николадзе, и хронологические даты, и т. п., из чего следует, что он не был на стороне народа, а был его врагом. Теперь ему все это уже безразлично (Г. Н. умер почти 30 лет назад), но не безразлично для нас, людей, с которыми он работал и которые его считали и считают совсем другим…»

В конце 1957 года редактор журнала «Физкультура и спорт» получил письмо от вице-президента Академии наук СССР И. П. Бардина. На трех страницах на машинке заявлялся резкий и обоснованный протест по поводу искажения на страницах журнала образа Г. Н. Николадзе. Письмо заканчивалось следующими словами:

«Личность Г. Николадзе является примером, которому надо следовать и учиться нашей молодежи.

Фигура Г. Николадзе не обычная. Это результат не только его способностей и воспитания, но также и влияния окружающей среды. Семья Николадзе была близко связана с Орджоникидзе, Маяковским, академиком Писаржевским и другими. Ведь не зря говорится: укажи мне своих друзей, я скажу, кто ты.

В извращении личности Г. Николадзе вина, разумеется, лежит… на писателе Исакове и редакции Вашего журнала. Статья по любому вопросу не должна рассчитывать на сенсацию. Это не гастрономическое блюдо, которое надо подать с острым гарниром. Я представляю себе, что любая статья является плодом большого творческого труда, и ее материалы должны быть точны. А в данном случае надо было вспомнить римское изречение: «То, что можно позволить себе с живыми, нельзя допускать с мертвыми». Они защитить себя не могут».

Мы не знаем, что происходило на редакционной летучке в журнале «Физкультура и спорт» после того, как письмо Бардина было оглашено редактором. Но в архивах Ивана Павловича сохранился ответ редакции:

«Многоуважаемый Иван Павлович! Редакция подтверждает получение Вашего письма от 28 декабря 1957 года и благодарит Вас за ценное сообщение о Г. Н. Николадзе. Редакция будет весьма признательна, если Вы сообщите нам адрес сестры Г. Н. Николадзе, чтобы установить связь с нею и получить более подробный материал о Г. Н. Николадзе, как об одном из первых организаторов физкультурного движения в Донбассе, для публикации в журнале «Физкультура и спорт».

С уважением

ответственный редактор — П. Соболев».

…Я намеренно подробно остановился на двух, можно сказать, «частных» случаях из биографии Ивана Павловича Бардина — с композитором Брамсом и с Г. Николадзе. Эпизоды весьма характерные для личности Ивана Павловича Бардина! Они помогают глубже понять его поступки на главных магистралях жизни и деятельности ученого.

ОРГАНИЗАТОР НАУКИ

Итак, Иван Павлович после войны начал целиком заниматься делами Академии наук. В то время многочисленные научные учреждения нуждались в быстром восстановлении, иные надо было создавать буквально из ничего. А для этого трудно было подобрать более подходящую фигуру, чем Бардин, в котором сплетались глубокие познания инженера и обобщающая мысль ученого, к тому же имевшего громадный опыт организатора и руководителя. По существу, Ивану Павловичу Бардину поручили создание материальной базы советской науки в ее прямом, вещественном значении. Сто объектов академии находились в «заделе», законсервированными, разрушенными или запущенными, ожидавшими своего второго рождения.

Ознакомившись с состоянием дел, Иван Павлович с самого начала попытался проанализировать картину в целом: почему все обстоит так плохо? Конечно, война. Объективная причина. Однако с ее последствиями на ряде участков народного хозяйства справляются быстрее и лучше, чем в системе Академстроя. Значит, дело в людях. Бардин всегда придавал большое значение особой категории работников — помощников любого руководителя. Они должны быть на высоте положения, их главный критерий — инициативность. Не только исполнительность, а именно инициативность. И вот теперь чем больше он знакомился с руководством Академстроя, тем чаще его посещало беспокойство.

Громадные средства, расходуемые Академстроем, не давали нужного эффекта. И вице-президент Бардин с головой ушел в дела строительные и снабженческие. В поле его зрения непостижимым образом умещались все сто строительных объектов академии. Он знал особенности каждого из них: полностью разрушенную Крымскую обсерваторию, Сухумскую станцию, только частично действующие институты…

Необходимость потребовала: пришлось проявить жесткость, решительно изменить стиль работы Академстроя, поменять некоторых работников.