Страница 40 из 50
— Будешь первой.
К этому моменту они поднялись на самый верх Олимпа.
Черепаха продолжала ворчать:
— Зачем мне это?
— Узнаешь много нового, — пообещал Ахиллес, открывая двери. — Про богов.
— Я и так их знаю.
— Что именно?
— Детсад. Пьют амброзию. Интригуют. Превращаются в смертных и без толку шатаются по миру. Олимп — не место для ученого моего уровня!
Тут она замолчала. Навстречу им по лестнице спускался сам Зевс, размахивая небольшой книжкой. Присмотревшись, можно было прочитать название: «Ирландские сказки».
— Куда катятся эльфы? — спросил Зевс.
— Э?
— Что?
— Тут написано, что один скрипач попал к ним, играл ночь напролет, а когда вернулся — оказалось, что прошло сорок лет.
Черепаха фыркнула. Потом пригляделась к седовласому Громовержцу, и глаза ее округлились.
— Согласно моей специальной теории, — продолжил Зевс, — такое могло произойти, только если скрипач попал в неинерциальную систему отсчета, которая со скоростью, близкой к световой, движется…
— Куда? — хором спросили Ахиллес и Черепаха.
Зевс значительно поднял указательный палец. Пригладив взлохмаченную седую шевелюру, он пошел дальше, уткнувшись в книгу.
Ахиллес кашлянул. Черепаха вздрогнула.
— Скажи, — жалобно спросила она, — а я могу пожить здесь эдак с годик?
Черепаха не носит «Prada»
— Модники, — фыркнула Черепаха.
— Ну что ж делать, если «брендовое» значит «качественное», — рассеянно отозвался Ахиллес. — А там у вас, случайно, не доспехи «Dionis & Pallada»?
— Ага, — отозвался продавец. — У меня в бутике все самое лучшее.
— И копье от «Ares» дайте. И сандалии вон те, «Hermes».
— Тоже мне просвещенная Эллада, родина геометров, — проворчала Черепаха.
— Геометрия очень важна в моде, — сказал продавец.
— Да? А вот эти жуткие шорты?
Продавец косо посмотрел на Черепаху:
— Это мои.
— Ваши?
— Это я придумал.
— Ужас.
— Они совершенны.
— Чем это?
— Разве вы не видите, как они пропорциональны?!
— Вообще-то, — пробормотал Ахиллес, влезая в доспехи, — шорты действительно ужасны.
Продавец надулся. Потом швырнул сандалии на пол.
— К черту все это.
Он вышел из-за стойки и пошел к двери.
— Поищу-ка я себя в другом. М-мода…
Черепаха задумчиво смотрела ему вслед. Когда дверь за продавцом захлопнулась, она сказала:
— Знакомое лицо. Интересно, как его зовут?
— Пифагор, — ответил Ахиллес. — Слушай, а крылышки у сандалий разве еще популярны?
Подвиги и… подвиги
— Я вот чего не понял, — сказал Ахиллес. — Как ты убил Гидру?
— Режешь головы, прижигаешь огнем, — сказал Геракл. — Ну и беготни много.
Черепаха со знающим видом кивнула.
— А Критский Бык?
— Дубиной по голове, — коротко ответил Геракл.
Черепаха сонно кивнула еще раз.
— А как ты укротил Цербера?
— Вот это было сложно. Без всякого оружия, схватил руками за шеи и рванул… В общем, трудно объяснить.
Черепаха зевнула.
— Ага, — сказал Ахиллес. — А как ты завалил Железного Тигрокрыса?
Черепаха вздрогнула и уставилась на Ахиллеса во все глаза.
— Тигрокрыса? — удивленно переспросил Геракл. — Это он на каком уровне появляется?
Одной строкой
«Дорогой Зенон, — написал Ахиллес, — я все еще не догоняю…»
Гала Рубинштейн
«Она любит…»
Она любит:
— перламутровые створки жемчужниц,
— петь
— и бить хвостом по воде, наблюдая, как солнце встает на востоке.
Он боится:
— щекотки,
— собственных снов
— и что в ухо к нему заползет скорпион, притворившись бемолем.
Она долго и безуспешно пытается взять верхнее «до».
Он лихорадочно шарит взглядом по палубе,
находит комочек воска,
разогревает на жаровне,
разминает в руках,
обжигается,
дует на пальцы,
заклеивает уши
и немного успокаивается.
Она рыдает на груди морского царя:
«Папа, я хочу умереть,
у меня совершенно нет голоса, папа!»
Он велит привязать себя к мачте
и устремляет взор к горизонту.
Морской царь думает: «Слава богам,
в этот раз, кажется, обошлось» —
и запирает трезубец в несгораемый грот.
Боги некоторое время выжидают,
потом переглядываются,
пожимают плечами
и возвращаются к своим повседневным делам.
Александра Тайц
ВЫ НАС ВИДЕЛИ?
Хелена и Роза сидят на ковре у Розы в комнате и беседуют. Над ними на стенке висит плакат с Дэниелом Рэдклифом. Роза его любит. Точнее, она любит Гарри, которого играет Дэниел Рэдклиф. «Очень странно, — думает Хелена, — любить Гарри, он ведь ненастоящий». Она косится на плакат неодобрительно, и Роза замечает ее взгляд.
— Кто тебе больше нравится, — спрашивает Роза, — Рон или Гарри?
— Рон, — отвечает Хелена. И добавляет важно: — Он значительно больше похож на описанный автором персонаж.
«Очень странно, — думает Роза, — так говорить про Гаррии Рона, словно они ненастоящие. Персонаж!»
— А ты бы хотела, — спрашивает она вкрадчиво, — с ним познакомиться? С Роном?
«Во дает», — раздраженно думает Хелена. Она дергает плечом и замечает резонно:
— Роза, ты чего? Ему было одиннадцать, когда нам было шесть! О чем с ним говорить?
— А все-таки, — упорствует Роза. — Если бы можно было бы? Познакомилась бы? Или тоже струсила? Как в прошлый вторник на танцах?
— Понятия не имею, — снова дергает плечом Хелена.
— А вот я бы… — мечтательно начинает Роза.
— Он тебя на голову ниже, — Хелена наносит удар ниже пояса, видит Розино лицо и сразу раскаивается. — Да ладно, ну что ты! Ему уже семнадцать! Он наверняка высокий!
Хелена хлопает входной дверью, роняет сумку на пол, на ходу снимает кроссовки, кидает на журнальный столик почту. Дома никого нет. Она делает себе бутерброд и наливает соку. «Сейчас немного посижу и пойду делать уроки, хотя страшно не хочется», — думает Хелена, сидя на диване и разглядывая почту. Счет за электричество. Реклама постельного белья. Реклама туалетной бумаги. Реклама зубного врача. Счет за газ. Четыре письма из кредитных компаний. Листок поиска пропавших детей…
Листок приходит раз в три дня. Это маленькая бумажка с надписью поверху «Вы нас видели?» и парой размытых фотографий. Хелене не хочется жить в мире, где куда-то деваются дети, поэтому она старается его не видеть. Обычно она прячет листок между страницами рекламного буклета и как можно быстрее выкидывает буклет в мусоропровод. Но уроки делать не хочется, а почта кончилась, и Хелена берется разглядывать листок.
На одной из фотографий — мексиканская девочка с челкой. Эстебания Родригес, 5 лет. Пропала в городе Эмеривилль в 2003 году. Фотография обработана в соответствии с возрастом ребенка. Мама с папой сидят и ждут свою Эстебанию и плачут. А ее все нет и нет, и каждый год им по почте приходит фотография. И на каждой фотографии Эстебания чуть старше, их ведь обрабатывают в соответствии с возрастом ребенка.
На второй фотографии — мальчик, взлохмаченный и курносый. Рональд Ховерли, 13 лет. Пропал в городе Пало-Альто в 2004 году. Даже на черно-белом фото видно, что пропавший мальчик — рыжий с зелеными глазами. И с веснушками. «Ого, — думает Хелена, — вот это да!» Мальчик очень, просто ужасно похож на Рона Уиз-ли. То есть на актера Руперта Гринта, поправляет себя Хелена. Фотография, снова читает она мелкий шрифт, обработана в соответствии с возрастом. «Вот это — настоящий Рон, — думает Хелена. — Когда-нибудь он найдется, и мы познакомимся».