Страница 2 из 186
Никакие доводы меня не трогали. Сомневаюсь, что я вообще понимал, что мне говорили. Я приходил за деньгами, а не за словами, и мне было плевать, платят или нет; мне было дело лишь до всплеска адреналина, который приходил с броском через чей-нибудь газон, кульбитами через изгороди и запрыгиванием в тащащийся фургончик прежде, чем он остановится меня дожидаться.
Есть прочная связь между этим воспоминанием и тем, что я испытываю сейчас, когда закончился нынешний паршивый год. С кем бы я ни разговаривал, все от него в восторге. «Да будь я проклят, это был фантастический год, – говорят мне. – Наверное, самый невероятный в нашей истории».
Пожалуй, так оно и есть. Помню, как сам так думал, когда каждое жаркое летнее утро на моем экране вспыхивало лицо Джона Дина. Невероятный год. Прямо у нас на глазах мелкого хорька спустили в канализацию, а он и президента США за собой потащил.
Так хорошо, что даже не верится. Ричард Милхауз Никсон, главный злодей моего политического сознания, сколько я себя помню, наконец делает то, что все эти годы советовал остальным, – крепится. Человек, которого на дух не переносили даже Голдуотер с Эйзенхауэром, окончательно зарвался и теперь сам пошел по доске – в эфире на всю страну, по шесть часов в день, – и Весь Мир Смотрит.
Эта фраза раз и навсегда выгравирована на дальней извилине моего мозга. Никто, будь он в тот вечер августовской среды 1968 года на Бальбоа или в захолустье Мичигана, не забудет.
Сегодня Ричард Никсон живет в Белом доме благодаря тому, что случилось в ту ночь в Чикаго. Губерт Хамфри проиграл выборы на дюжину голосов – мой среди прочих, и если придется, я снова проголосовал бы за Дика Грегори.
Я немного горжусь, сознавая, что спас страну от восьми лет президентства Хамфри, от администрации, которая была бы такой же продажной и идиотической, как и президента Никсона, но действовала бы изощреннее и, вероятно, достаточно компетентней, чтобы не дать кораблю потонуть раньше 1976 года. А когда котлы взорвались бы от восьми лет пустой болтовни и небрежения, либералы холодной войны Хамфри смогли бы сбежать по линям, а катастрофу оставили бы тем, кто ее унаследует.
Никсон хотя бы наделен смесью надменности и глупости, из-за которых котлы взорвались почти сразу после того, как он поднялся на мостик. Пустив управлять страной сотню головорезов, посредников и фашистов всех мастей, он сумел разбередить почти все проблемы, каких касался, до сногсшибательного кризиса. Единственная катастрофа, какую он нам пока не устроил, это ядерная война с Россией, или Китаем, или ими обоими разом. Но у него пока есть время, и шансы, что он успеет, довольно велики. Но к этому мы еще вернемся.
* * *
А пока надо очень постараться смотреть на светлую сторону никсоновской администрации. Она провалилась с таким умопомрачительным треском, что политическая апатия вышла из моды, даже стала небезопасной, – и это для миллионов людей, которые всего два года назад считали, что любой открыто не согласный с «правительством» либо параноик, либо провокатор. В 1974 г. политические кандидаты будут иметь дело с рассерженным, разочарованным электоратом, который едва ли удовлетворится размахиванием флагами и помпезной белибердой. Уотергейтский спектакль, конечно, всех шокировал, но от того, что президент-миллионер платит подоходного налога меньше, чем большинство строительных рабочих, а бензин в Бруклине стоит доллар и к весне нам грозит массовая безработица, промахи мистера Никсона пробирают до печенок. Даже сенаторов и конгрессменов выбило из их апатичной колеи, и вероятность импичмента представляется все более реальной.
Учитывая все это, трудно не проливать крокодиловых слез Над Трагическим анализом никсоновской катастрофы, какой предложил составитель речей для Белого дома Патрик Бьюкэнен. «Это как в мифе о Сизифе, – сказал он. – Мы вкатили камень на самый верх… а он покатился прямо на нас».
Ну… какая жалость. Просто слезы наворачиваются. Но я очень верю в Пата и подозреваю, что он сумеет сыскать себе еще уйму камней.
Миф о Сизифе я читал довольно давно, но если память мне не изменяет, в нём нет ничего про то, задумывался ли бедняга хотя бы раз, что у него за валун и какой точно вес рано или поздно на него скатится, – впрочем, его можно понять: когда влип в заварушку, где пан или пропал, то закатываешь камень наверх, а вопросы задаешь потом.
Если хотя бы один из шестиста доблестных идиотов, скачущих в «Атаке бригады легкой кавалерии», и задумывался, а что собственно тут делает, то промолчал. В крестовом походе, особенно на командном уровне, нет места людям, которые спрашивают «почему?». Ни у Сизифа, ни у генерала бригады легкой кавалерии, ни у Пата Бьюкэнена не нашлось ни времени, ни желания задаться вопросом, а что же они делают. Они – Божьи Солдаты, Истинно Верующие… и когда сверху спускали приказы, они делали то, что должно,- исполняли.
На некий извращенный лад достойно восхищения. Вот только Сизифа расплющило, бригаду легкой кавалерии порубили, а Пат Бьюкэнен уцелеет в сносках истории как своего рода полусумасшедший Дейви Крокетт на стенах никсоновского Аламо – мученик до горького конца во имя «ущербной» идеи и узколобой, атавистической концепции консервативной политики, которая за пять лет принесла себе и стране вреда больше, чем ее либеральные враги за два или три десятилетия.
Когда холодный взгляд истории устремится на пять лет неограниченной власти Ричарда Никсона в Белом доме, станет ясно, что влияние на политику консерваторов/республиканцев он оказал такое же, как Чарльз Мэнсон и «Ангелы ада» на хиппи и детей цветов, и ущерб на обоих фронтах в конечном итоге будет сопоставимым.
А может, и нет, – во всяком случае, размах несколько иной. Задним числом понимаешь, что дикое насилие Мэнсона или вояжей «ангелов» напрямую сказалось лишь на очень немногих, а алчная, фашистская некомпетентность президентства Ричарда Никсона оставит шрамы в умах и жизнях целого поколения, ляжет на его сторонников и политических союзников так же, как и на его оппонентов.
Возможно, поэтому исход этого безумного года кажется столь пустым. В свете шестидесятых и даже пятидесятых факт Ричарда Никсона и всего, что случилось с ним – и с нами, – кажется настолько жутковато предсказуемым и неизбежным, что, думая о тех десятилетиях, трудно представить себе, как события могли бы разворачиваться иначе.
* * *
Одна из странностей пяти ущербных, тощих лет президента Никсона – что, невзирая на варварские эксцессы людей, которых он подбирал для управления страной, не возникло ни реальной оппозиции, ни реалистичной альтернативы нищенской дешевке, какой выглядит в представлении Ричарда Никсона Американская мечта. Словно бы кислые выборы 1968 г. опустили занавес над профессиональными политиками.
Ужас американской политики сегодня не в том, что Ричард Никсон и его подельники были ослаблены, преданы суду, опозорены и даже посажены в тюрьму, но что единственно-доступные прочие кандидаты немногим лучше: все то же цветное стадо выдохшихся кляч, которые отравляли нам воздух галиматьей последние двадцать лет.
Доколе, о Господи, доколе? И сколько еще нам ждать, пока какая-нибудь акула от власти с горсткой ответов наконец поставит нас перед неприятным вопросом, который уже настолько в этой стране назрел, что рано или поздно им придется заняться даже политикам?
Стоит ли демократия всех рисков и проблем, необходимых для ее существования? Или мы станем счастливее, признав, что с самого начала она была дурацкой проказой и что раз она не сработала, долой ее?
Молочник, отправлявший меня собирать деньги, был не дурак. Я исполнял его приказы и не задумывался, кто приказывает ему самому. Мне хватало раскатывать по обсаженным вязами улицами в большом, ярко раскрашенном фургоне и доставлять товар. Но тогда мне было десять и я мало что понимал… или хотя бы меньше, чем сейчас.
Но иногда, безрадостной ночью вроде этой, я вспоминаю, каким ловким и уверенным я себя чувствовал, когда бежал по ухоженным газонам, перепрыгивал тщательно подстриженные изгороди и заскакивал на платформу медленно катящего фургона.