Страница 19 из 186
Тем временем в другом конце вестибюля Дуг Свифт вел разговор, который, как и треп Шьюлы, свернул на деньги и контракты на будущий год. Свифт некоторое время слушал, потом поднял глаза на того пустышку, который задал очередной вопрос, и сказал:
– Ждите на будущий год уйму новых лиц в команде «Майами». Многие важные контракты истекают, и готов поспорить, ребята потребуют больше, чем администрация готова платить.
Никто не обратил внимания на явно неуместное и брошенное как бы походя предсказание Свифта об «уйме новых лиц на будущий год», но в то утро подобные разговоры едва ли угодили бы Шьюле или развеселили бы Джо Робби. Да ведь при скоплении народа лицо команды, полузащитник-звезда и один из самых умных и политически подкованных людей Лиги, всего через двенадцать часов после празднования победы рассказывает во всеуслышание, что у зачаточной «Династии „Дельфинов“» проблемы совсем иного порядка, чем те, с какими наваливались на них два суперкубка подряд «Ред-скинс» иди «Викинги».
* * *
Замечание Свифта прозвучало тем более зловеще, что он представлял команду в Ассоциации футболистов НФЛ – таком покерном клубе, который давно пребывал в спячке, но в последние годы набрал немалую силу. Даже учитывая то, что большинство представителей игроков признают существование «легализованной и нерегулируемой монополии», обладающей властью фактически выносить смертный приговор карьерам отдельных людей и финансовому будущему целой команды, Ассоциация футболистов умудрилась с 1970 г. оспаривать решения владельцев клубов по нескольким тщательно выбранным вопросам. Два наиболее очевидны, во всяком случае о них чаще всего говорят игроки: пенсионный фонд (в который владельцы команд теперь вносят вдвое больше, чем до угрозы забастовки в 1970-м) и прошлогодний односторонний отказ футболистов от «проекта по моче», который Розелл и владельцы согласны были организовать, лишь бы не ссориться лишний раз с Конгрессом, как это было из-за задержки трансляции матча по телевидению и антитрастовых льгот.
По словам полузащитника «Питтсбурга» Тома Китинга, образованного индивидуалиста, который как будто пользуется в лиге любовью и уважением всех, кроме владельцев клубов и прогибающихся под владельцев тренеров, Ассоциация футболистов, раз рыкнув, зарубила идею массового анализа мочи. «Мы просто сказали, отвалите, – говорит он. – Сама концепция массовых тестов анализа мочи унизительна! Господи, только представьте себе, что будет, если какой-нибудь охранник стадиона заявится в перерыве между таймами в ложу для прессы с сотней пробирок и потребует от журналистов в них поссать, а не то отнимет у них аккредитацию до конца сезона? Хотелось бы мне такое заснять!»
Я согласен с Китингом, что массовый анализ мочи в перерыве между таймами, без сомнения, вызовет мятеж в ложе для прессы и бурю яростных обвинений по адресу НФЛ в следующем же утреннем выпуске. Но, если вдуматься, идея не лишена смысла, только применять ее надо с размахом.
Например, ввести обязательный анализ мочи для всех конгрессменов и сенаторов по окончании каждого заседания. Кто может предсказать, какой адский вой поднимется, если республиканца Харли Стэггерса прямо в Капитолии внезапно схватят два пинкертоновца и потащат (на виду у туристов, газетчиков и нескольких десятков его шокированных и перепуганных коллег) в ближайший уголок и заставят помочиться в пробирку?
Позовет ли Стэггерс на помощь? Будет ли биться в тисках похитителей? Или покорно подчинится ради Национальной безопасности?
Наверное, мы никогда не узнаем, поскольку нынешний Конгресс, похоже, не в настроении принимать законопроект о «Насильственном анализе мочи», хотя Верховный суд в стиле Эгню, который навязал нам Никсон, скорее всего отнесется к нему благосклонно.
Как бы то ни было, угрозу обязательного для профессиональных спортсменов анализа мочи, вероятно, с улюлюканьем вышвырнут из Конгресса, списав на глупую деревенскую шутку. В Вашингтоне Стэггерс не числится среди сильных мира сего.
Когда Свифт упомянул про «уйму новых лиц на будущий год», он говорил не про мятеж футболистов против насильственного анализа. Думается, он, скорее, имел в виду тот факт, что среди контрактов «Дельфинов», которые предстоит перезаключить в этому году, контракты Ларри Ксонки, Джейка Скотта, Пола Уорфилда, Дика Андерсона и Меркьюри Морриса – сплошь признанных звезд, в настоящий момент зарабатывающих от тридцати до пятидесяти пяти тысяч долларов в год и явно настроенных удвоить свои гонорары в следующем раунде.
Кое-кому это может показаться наглостью – если не сравнивать средние гонорары в Национальной футбольной лиге с гонорарами в других видах профессионального спорта. Средний гонорар НФЛ (по данным, предоставленным юрисконсультом Ассоциации футболистов Эдом Гарви) равен 28 500 долларам в год, почти на пять тысяч меньше, чем средний (33 000 долларов) гонорар бейсболистов Высшей лиги и приблизительно половина среднего заработка (между 50 000 и 55 000 долларами) в Национальной хоккейной лиге. Но если говорить о гонорарах в Национальной баскетбольной ассоциации, то следует пожалеть и бейсболистов тоже: средний годовой заработок баскетболиста НБА 92 500 долларов (Ассоциация баскетболистов утверждает, что средний годовой заработок равен 100 000 долларов).
На этом фоне несколько проще понять, почему Ларри Ксонка хочет, чтобы нынешний гонорар ему подняли с 55 000 до 100 000 долларов, и он, вероятно, довольно спокойно снизит эту цифру, если Джо Робби предложит ему средний гонорар НБА в 92 500 долларов.
(Эти цифры вообще просочились в прессу лишь потому, что рекламодателям пришлось немало заплатить за то, чтобы их товары попали в рекламные телеблоки в тайм-аутах, а также благодаря склокам из-за пенальти на суперкубке. Цифра, оглашенная НФЛ и уплаченная любой продвигающей продукт сети, равнялась 200 000 долларам за минуту. По не зависящим от меня причинам я пропустил передачу, а потому не знаю, какая телесеть отхватила основной куш и кто именно – «Шлитц», «Будвайзер», «Жиллетт» или даже «Кинг-Конг Амилнитриты» – выложил 200 000 долларов за каждые шестьдесят секунд эфира в тот мрачный день.)
Но я отклонился от темы…
Чем дольше я смотрю на эти цифры, на мои часы и треклятый моджо-тайп, уже два дня мерно пикающий в снегу, тем больше в происходящем мне видится неминуемый кризис контрактов в НФЛ – недурной сюжет, который, пожалуй, лучше оставить на потом.
Единственное – нет, скорее, две вещи, о которых хочется сказать, загоняя последние страницы этой ахинеи в моджо-тайп, связаны с внезапным и, по всей очевидности, серьезным планом создания Всемирной футбольной лиги теми самыми людьми, чей послужной список в плане подрыва крупных монополий, пока был очень недурен. Среди них, например, лос-анджелесский юрист Гари Дэвидсон, который когда-то приложил руку к созданию Американской баскетбольной ассоциации и Мировой хоккейной лиги – два крайне амбициозных проекта, которые неплохо удались, а заодно создали фактор конкуренции, приведший к огромным скачкам гонораров и в баскетболе, и в хоккее.
Возможно, лучший пример тому, как фактор конкуренции сказывается на гонорарах игроков, дают гроссбухи НФЛ. В 1959 г. средний гонорар в профессиональном футболе составлял 9500 долларов в год. Но в 1960-м, когда недавно созданная АФЛ развязала войну за повышение ставок против старой гвардии профессионального футбола, средний гонорар НФЛ внезапно подскочил до 27 500 долларов в год, а за прошедшие с тех пор тринадцать лет медленно всполз еще на тысячу до сегодняшних 28 500 долларов.
По словам Гарви и всех игроков, с кем я говорил, объясняется это исключительно оговоренным владельцами клубов слиянием НФЛ и АФЛ в 1966 году. «С тех самых пор, – говорит Гарви, – это был рынок покупателей, и именно поэтому средняя зарплата НФЛ остается столь низкой в сравнении с другими видами спорта».
Гарви сказал, что предпочел бы воздержаться от публичных комментариев по поводу возможной забастовки футболистов в будущем году. Но об этом много говорят отдельные игроки, в особенности представители команд и политически ориентированные индивидуалисты вроде Свифта, Китинга и Эда Подолака из команды Канзас-сити.