Ловец снов (ЛП)

В течение многих столетий Онерои пытались остановить Солина и заманить его в ловушку. Он являлся одним из немногих Скоти, кому вынесли смертный приговор. Среди Онерои, которым не повезло с ним столкнуться, ходили легенды о его ненасытных желаниях и боевых навыках.

И Арик был одним из них. Онирос, считавшийся по их мерках все еще юным, решил самостоятельно поймать Солина.

Большинство Скоти сбегало при виде Онерои. Другие боги целиком и полностью поддерживали действия Онерои, направленные на то, чтобы управлять Скоти, независимо от того в какой форме эти действия проявлялись. Поскольку Скоти могли поглощать эмоции любого человека, обычно они сразу же уходили: зачем понапрасну терять время на споры и схватки, когда можно просто перейти к кому-то другому.

Но Солин был сильнее большинства. Храбрее. Вместо того, чтобы сбежать, как этого ожидал Арик, Солин спустил на него человеческую распутницу. Согласно их законам Арику запрещалось причинять человеку боль, и Солин это знал. Арик попытался отодвинуть женщину, не причиняя вреда, но как только ее губы коснулись его рта, и он отведал ее желание, что-то внутри него раскололось.

Он впервые в жизни почувствовал наслаждение и возбуждение.

А когда женщина опустилась перед ним на колени и взяла его в рот, Арик понял, что на этом его война проиграна, а убеждения разрушены. В мгновение ока он обратился в Скотоса.

И с тех пор им оставался.

Все эти столетия, перемещаясь из одного сна в другой, он искал кого-нибудь, кто позволил бы ему ощутить такой же накал страстей, как той, первой ночью. Но никто даже близко не подходил.

Кроме Мегеары.

Только она смогла пробиться сквозь пустоту внутри него и научить его вновь видеть яркие цвета. Научить его испытывать ее чувства. После стольких столетий Арик, наконец, понял, почему некоторые Скоти отказываются покидать своих партнеров. Почему они готовы пойти на смертельный риск.

Мегеара пробудила в нем желание узнать, как выглядит мир ее глазами. Каков он на вкус. На ощущения. Также Арика начала всерьез раздражать возможность Мегеары уходить от него, невзирая на все его ухищрения.

Но что он мог поделать? Даже если бы он очутился на земле, чтобы быть рядом с ней, он не смог бы узнать ее или ее окружение по-настоящему.

Он желал ее страсть. Ее жизненную силу.

Должен существовать способ коснуться ее…

Арик задумался. Да, верно, как Онерои, так и Скоти могли принимать человеческое обличие в царстве смертных, но из-за проклятия Зевса они и там не ощущали никаких эмоций. Тогда какой в этом смысл? В человеческом обличии они столь же холодны и бесчувственны, как и в своем собственном божественном виде.

Нет, он хотел не этого.

Он хотел стать человеком. Жаждал чувств и эмоций, чтобы со всей возможной полнотой испробовать Мегеару.

Это невозможно.

Или это не так? Они же боги и обладают могуществом богов. Почему не в их власти сотворить подобное?

Силенок не хватит. Зевс в первую очередь это и проверил, когда наказал Ловцов Снов за то, что они вторглись в его сны.

Но с другой стороны, помимо Арика существовали и другие боги, мощь которых значительно превосходила его скромные силы. Боги, которые могли бы превратить его в человека, пожелай они этого.

Зевс ни за что на свете не допустил бы такого — он слишком сильно ненавидел богов сновидений. Его дети не осмелились бы сделать это, опасаясь отцовского гнева. Но его братья…

Это совсем другой разговор.

И Арик знал, с которым из них можно заключить сделку.

Аид. Бог Подземного мира никого и ничего не боялся. Его силы ничем не уступали силам других, а самое главное, — он ненавидел остальных богов так же, как они ненавидели его. Благодаря этому Аид всегда был открыт для выгодных предложений, особенно если подобная сделка разозлит Зевса.

Попытка — не пытка.

Арик, теряя последние крохи эмоций Мегеары, перенесся с Исчезающего Острова, где обитало большинство богов сна, вниз, прямо в центр Аидовых владений. Здесь было темно как ночью. Мрачно. Никаких чертогов из золота и слоновой кости, подобных тем, что возведены на Олимпе. За исключением, разве что, Элизиума[17], куда попадают праведные души, дабы провести вечность в райском блаженстве. Те счастливцы, которым повезло здесь оказаться, имеют все, что душе угодно. Они даже могут возродиться вновь, коли пожелают.

Но Элизиум лишь часть намного более обширного царства. Царства, в котором тех, кто был обречен на существование в нем, не ждало ничего, кроме страданий. Особенно в это время года. Три месяца назад любимая жена бога, Персефона, отправилась к своей матери в верхнее царство. Во время отсутствия Персефоны Аид в буквальном смысле становился адски невыносимым. С момента отъезда и до ее возвращения он убивал время, истязая всех и вся вокруг.

Более здравомыслящий бог, прежде чем пытаться иметь дело с Аидом, дождался бы возвращения Персефоны, поскольку рядом с женой тот становился благоразумнее, но Арик был на грани отчаяния. Последнее, чего он хотел, — это дать другому Скотосу хотя бы ничтожный шанс получить Мегеару.

Нет, сейчас или никогда.

Кроме того, Арик никогда не был трусом. Он никогда не избегал сражений и не уходил от конфликтов. Благодаря этому он являлся одним из лучших Онерои и одним из самых смертоносных Скоти.

Он всегда брал то, что хотел. Плевать на последствия. У него в запасе вечность, чтобы разобраться с ними. Только настоящее имело значение, и только это Арик принимал во внимание. Всегда.

Когда он пролетал мимо Цербера, трехголовая собака кинулась на него с лаем. Проигнорировав ее, Арик нырнул вниз в катакомбы, сотворенные из черепов и костей врагов Аида. Многие из них принадлежали Титанам и выходцам из античного мира, которым не посчастливилось рассердить мрачного бога, — они не заслужили от Аида даже вечных мук. Он низвел их до уровня декоративных украшений.

Одно лишь это должно было послужить Арику предупреждением…

Но храбрые и отчаянные никогда им не внимали.

Арик замедлил полет, когда достиг главной залы Аидовых владений. В роскошном дворце Аида это было единственное помещение, открытое для посторонних... На самом деле его обитель была намного больше этой залы.

Арику было это известно, поскольку никто не мог противостоять способностям Ловцов Снов. Никто. Всякий раз, когда боги засыпали, они становились уязвимы, — вот почему они так опасались Ловцов Снов. Иногда Арик проникал сюда, чтобы выведать тайны Аида.

Став невидимым, Арик поднялся к черному потолку, зловеще мерцавшему в тусклом свете. Внизу на троне в одиночестве восседал Аид. Этот черный трон, изготовленный из костей Титанов, шлифовали до тех пор пока он не заблестел, как сталь. Престол расположился на возвышении величественной и устрашающей громадой, как того и добивался бог. Подле стоял намного меньший трон из золота, обложенный подушками цвета крови. Это место занимала Персефона, когда пребывала дома со своим супругом.

Аид глядел на ее трон с такой тоской, что Арик практически осязал его печаль. И лишь когда Аид пошевелился, Скотос понял, что тот держал в руке тонкий, изящный веер из слоновой кости с кружевными вставками.

Прикрыв глаза, Аид поднес его к носу и осторожно вдохнул аромат. Затем он выругался и отбросил веер на соседний трон.

Мгновение спустя бог поднялся, чтобы разыскать его и аккуратно положить в небольшой футляр, лежавший на правом подлокотнике. Несомненно, именно здесь и хранила веер Персефона.

Аид застыл и поднял голову, словно прислушиваясь к чему-то.

— Кто посмел без вызова войти в мой зал?

Арик опустился на пол и показался:

— Я.

Бог медленно обернулся и сузил янтарные глаза на Арика.

— Что привело тебя сюда, сын Морфея?

Арику не было нужды скрывать то, зачем он явился.

— Я хотел бы заключить с тобой сделку.

— Какую?

— Я хочу стать человеком.

В пустой зале раздался дьявольский смех Аида, эхом отразившийся вокруг них.