Страница 58 из 71
Я была в ловушке.
"Ладно", — подумала я. Заставила себя сделать вдох и попробовала еще раз. Но столешница не шелохнулась.
Внезапно меня охватила паника, и я извернулась, надавливая на доску плечом. Колени затрещали в знак протеста. Мои крики были встречены молчанием.
Никто не придет.
Никто не выжил.
Все погибли во время землетрясения, или что это было. Я даже не знала, сколько времени здесь пробыла.
Через некоторое время я затихла, слишком напуганная, чтобы двигаться. Секунды проходили одна за другой. Я пыталась их считать, делать хоть что-то, чтобы заглушить обжигающий ужас. Перевалив за сотню, я прекратила, осознав, что отсчитываю время до своего конца.
Я умру здесь.
Я даже не смогу попрощаться с Чейзом.
В свои последние минуты я старалась задержать в памяти все, что могла. Его загрубевшие, сильные пальцы, переплетенные с моими. Его губы, сжатые в попытке удержаться от резких слов, и то, как горбились его плечи, когда он слишком долго оставался без сна. Я точно знала, на сколько должна поднять подбородок, чтобы его поцеловать, и как звучит его смех, и как ночной кошмар может заставить его снова почувствовать себя ребенком.
Я хранила и его воспоминания. Как в седьмом классе у него в табеле были одни пятерки и как в шестом классе его посадили под домашний арест за драку с Джексоном Прюиттом. Насколько близок он был со своей семьей. Как вошел в мою.
Когда меня не станет, кто будет помнить о том, каким он был на самом деле?
"Прекрати", — сказала я себе. Я пережила реабилитацию. Я сбежала с базы МН. Я выжила в пожаре.
Я еще не умерла.
— Помогите! — прошептала я. Мой шепот становился громче и громче, и крик о помощи превратился в его имя. Я прокричала его двадцать раз. Тридцать. Все это время продолжая атаковать неподвижную столешницу.
Мой голос охрип. Горло горело, сжимаясь с каждой лихорадочной секундой. Я бы душу продала за глоток воды.
Я еще жива.
Я собрала каждую частичку силы в своем теле. Призвала всю свою решимость. И толкнула.
Столешница надо мной приподнялась, и на мое лицо посыпалась пыль. Я закашлялась и крепко зажмурила глаза. Здоровой рукой мне удалось сдвинуть преграду. Теперь, когда у меня было больше пространства для маневра, я добавила колено. Каждая мышца живота и спины напряглась. От такого усилия сквозь сжатые челюсти вырывались приглушенные крики.
И тогда я что-то услышала.
Я задержала дыхание, борясь с внезапным приступом дурноты.
— ...там кто-то есть!
Мной овладело яростное нетерпение, и, когда сквозь отверстие проник свет, я словно с цепи сорвалась, я сражалась, как зверь. В голове не осталось ни единой мысли. Я должна выбраться отсюда немедленно.
Я выползла наружу еще до того, как мой спаситель полностью поднял с меня столешницу. Выдохшаяся и покрытая потом, я вглядывалась в лицо зеленоглазого призрака. Нет, не призрака. Его гладкая кожа была покрыта белой цементной пылью.
"Только не ты, — думала я. — Кто угодно, только не ты".
Такер посветил фонариком мне в лицо. Я не была готова к яркому свету. Он прожег меня до самого мозга.
— Помоги мне встать! — Мои губы шевелились, но не издали ни звука.
— Она жива! — крикнул Такер кому-то позади себя.
Я рывком встала на колени и слишком резко выпрямилась, перед моими глазами взорвались звезды. Такер схватил меня за талию, чтобы я не упала.
Ноги дрожали, но все еще могли удерживать мой вес. Кажется, серьезных повреждений не было, но синяки, наверное, были повсюду; пульсация проникала до самых костей. Другое дело запястье. Оно было выгнуто вбок, меня чуть не вырвало от одного взгляда. Уверена, не будь оно таким онемевшим, я бы умирала от боли.
— Этот стол спас тебе жизнь, — сказал Такер. — Хорошая мысль — заползти под него.
Он казался рассеянным, далеким. Таким иногда становился Чейз, когда слишком долго оставался наедине со своими мыслями.
Я взглянула вниз, куда он показывал. Стол из кладовой был откинут в сторону. С той стороны, где застряли мои лодыжки, были сломаны ножки. Я вздрогнула, не позволив себе задуматься о том, что могло бы произойти, если бы сломались ножки с противоположной стороны, где была моя голова.
Наша половина комнаты все еще стояла, но обвал захватил большую часть противоположной стены. Остался лишь оползень из камней, некоторые из которых были крупнее меня.
Выход был уничтожен.
Рядом около дюжины человек помогали раненым или разгребали обломки. Звуки плача. Стоны. Крик. Не знаю, почему никто не спасался бегством.
— Чейз, — требовательно спросила я. Пожалуйста, пусть он будет жив.
Такер покачал головой:
— Я не знаю.
Я резко развернулась, оказавшись лицом к лицу с юношей с миндалевидными глазами, который работал на складе. Он держал флягу, и, повинуясь неподвластной мне силе, я вырвала ее у него из рук.
Я попыталась сделать небольшой глоток, но вода успокаивала мое больное горло, так что я не смогла остановиться. Очень быстро больше половины фляги опустело. Кажется, парня не волновало, что я поперхнулась и разбрызгала воду или что половина ее стекла мне на рубашку.
Здоровой рукой я схватила его за плечо и придвинулась к его уху.
— Чейз Дженнингс, — прошептала я. — Он приехал со мной из Ноксвилла.
Парень моргнул.
— Я не видел его за последний час, но он пережил взрыв.
Жив. Но узел у меня в животе не прошел. Я провалялась в этой дыре больше часа. Из-за взрыва. Нас бомбили?
— Где он? — спросила я одними губами.
— В лазарете. — Он показал в сторону аэродрома.
Все еще неуверенно стоя на ногах, я протиснулась мимо него. Я шла по щебню, периодически срываясь на бег. Один раз споткнулась, но тут же выровнялась. Я всматривалась в каждое лицо, но не находила ни волос цвета воронова крыла, ни волчьих глаз. Голова пульсировала от боли, а от света фонарей с ручным приводом и электрических фонариков перед глазами стояли полосы, похожие на хвосты комет.
Главный туннель был по большей части пуст, но я видела огни вдалеке, там, где все еще стоял вагон с медикаментами. Мой взгляд наткнулся на кого-то большого и крепкого. Трак.
Я моргнула и продолжила идти к ним, сжимая в кармане медальон со святым Михаилом, который спас мне жизнь.
Трак обхватил кого-то за пояс, стараясь удержать отбивавшегося человека. Я узнала стоявшего сбоку от них Шона. Он выглядел таким усталым; он опирался руками о колени своих покрытых пылью штанов и качал головой.
А человеком, с которым боролся Трак... был Чейз.
Трак оттаскивал его от обломков: коридор, где висели душевые пакеты, поглотила бетонная лавина.
— Ее там нет! — услышала я крик Трака.
Чейз извернулся и ударил его локтем по уху.
— Чейз! — закричал Шон. Но смотрел он не на Чейза, он смотрел на меня.
Чейз повернулся. Наши взгляды встретились. Голоса, скрежет камней — все исчезло.
Я бежала вперед, задыхаясь от рыданий, хромая, прижимая к груди свое сломанное запястье. Он сделал три шага ко мне и упал на колени, как будто ноги не держали его.
Я рухнула в нескольких дюймах перед ним. По его щеке была размазана кровь. Грязь и нечто похожее на масло запачкали его кожу и одежду. Пот прочертил неровные дорожки сквозь пыль на челюсти. До этой минуты я не задумывалась о том, как, должно быть, выглядела сама. Меня это мало заботило.
Он медленно поднял руку к моей щеке, в его глубоких глазах плескался страх, потрескавшиеся губы слегка приоткрылись. Я хотела его прикосновения, жаждала его, зная, что оно снова сделает меня настоящей, вместо какого-то актера в ожившем кошмаре. Но он не дотронулся до меня. Не смог. Взглянув в сторону, я заметила, что его окровавленная рука дрожит, и он опустил ее, вытерев о свои джинсы.
Я почти слышала его мысли. А может, они были моими мыслями.
Пожалуйста, пусть это будет по-настоящему.
Не сомневаясь больше, я схватила эту руку и поцеловала ладонь, заметив, как она стала влажной от моих слез. Из его горла вырвалось придушенное рыдание, а затем он крепко схватил меня за талию и с такой силой прижал к себе, что я чуть не задохнулась. Наконец, наконец я вернулась, вернулась в его оберегающие объятия, спряталась в его костях.