Дикие грехи (ЛП)

– Я просто вернусь на вечеринку и подожду там, – сказала Шайя с озадаченным видом.

Тарин повернулась лицом к отцу и вопросительно подняла бровь.

Несколько секунд он попросту смотрел на нее. Затем, прочистив горло, наконец, заговорил.

– Я совершенно не собираюсь извиняться за то, как вел себя с тобой, но скажу, причина такого поведения, по большей части, была в следующем: ты так сильно походила на мать, что мне было куда труднее оправиться после ее смерти. Я знаю, это не извинение, и, как сказал, не собираюсь просить прощения. Чего ты так на меня смотришь?

Она нахмурилась сильнее.

– Просто это из-за того, как ты разговариваешь со мной, ну, нормально. Не уверена, чье лечение нам надо усилить – твое, или мое.

Он закатил глаза.

– В любом случае, как я говорил, хороший отец поддержал бы тебя после смерти твоей мамы. Может, иной отец не оттолкнул бы тебя, когда узнал о твоей латентности, или, возможно, он поступил так же, как я. Но я солгал, когда сказал, что твоя мама повернулась бы к тебе спиной. Она бы никогда так не поступила.

– Я знаю. Ты бы также солгал, если бы сказал, что мы все еще вели этот разговор, если бы мне не удалось преодолеть мою латентность.

– Возможно. Никто с этим раньше не сталкивался, насколько нам известно. Пожалуй, твоя сила заставила меня увидеть тебя в другом свете.

– Я знаю, ты это сделал не для меня, но я благодарна, что ты помог с битвой… если бы нам не хватило народа, многие из нас были бы мертвыми прямо сейчас, включая Трея и нашего ребенка.

– Ты права. Я сделал это не для тебя. Но все же… я рад, что ни один из вас не погиб. И я рад, что ты нашла свою истинную пару. Я знаю, ведь то, что у меня было с твоей мамой – с этим ничто не сравнится.

– Все хорошо, детка? – спросил Трей, выходя из-за деревьев.

Тарин знала, что он приближается и ощутила его беспокойство благодаря их связи. Очевидно, он чувствовал ту же неловкость, что ощущала она, когда говорила с Лэнсом.

– Да. Прекрасно.

Изучающе глядя на Лэнса, Трей протянул ей руку.

– Давай же, пошли на вечеринку.

– Перри, Оскар и я сейчас уходим. Они меня ждут у машины.

Тарин сказала с недовольной гримасой:

– Так скоро? Но у меня так и не было возможности подсыпать яд в твое пиво.

Вздохнув и закатив глаза, Лэнс кивнул головой ей и Трею, а затем направился к своей машине и исчез среди деревьев.

Она взяла Трея за руку и позволила отвести себя обратно на праздник. Совсем как в тот раз, когда Тарин и Трей пошли на брачную церемонию во владениях Ника, они не заботились о том, чтобы танцевать с остальными.

Они не видели смысла в том, чтобы позорится перед гостями, открывая всем, что у них отсутствует чувство ритма. Поскольку Тарин совсем не разрешалось принимать алкоголь, Трей оказался достаточно милым и сам от него отказался, чтобы ее поддержать. Кто бы мог подумать, что этот ненормальный горец окажется таким милым?

Трей улыбнулся, почувствовав, как голова Тарин ложится на его плечо.

– Устала?

Естественно, её ответ был отрицательным, и она снова села прямо. Каждый день Тарин обычно чертовски уставала к тому времени, как заканчивала ужин и шла вздремнуть. Сегодняшние события особенно её утомили, и было видно, что ей нужен сон. Трей встал и поднял ее с места так, что она обхватила его ногами.

– Ну же, тебе надо ненадолго прилечь.

– Нет. Прекрати суетиться, я просто хотела прислониться к тебе и почувствовать своего мужа. Прости Господи.

Если бы Тарин не зевнула, он, возможно, поверил бы ей.

– Заткнись, – мягко сказал Трей, когда она попробовала возражать.

– Сколько раз тебе должны говорить, дерзкая девчонка? Прислушивайся к своему телу… если оно тебе говорит, что надо спать – тогда спи.

Тарин улыбнулась Грете.

– Спасибо, Грета, что напомнила, как важно, чтобы я о себе заботилась. Не знаю, чтобы я делала, если бы тебя не было поблизости. Однако, думать об этом приятно.

Прежде чем обмен колкостями накалился, Трей унес жену с поляны в пещеры, а затем и в их спальню. Он бережно положил ее на постель и прилег рядом, притянув вплотную к своему телу. Она устроилась поудобнее, прижавшись к изгибам его тела, как завершающий кусочек мозаики, делающий его целым. Тарин делала Трея цельным как снаружи, так и внутри, и он не мог понять, как ему удавалось существовать до того, как она вошла в его жизнь.

– Трей? Ты ведь знаешь, что ребенок может оказаться латентным?

Услышав как тих ее голос, он ободряюще поцеловал жену.

– Да, я это знаю, но для меня не важно, если малыш окажется латентным. Само собой, мне понравится, если будет не так, но я не собираюсь поворачиваться к ребенку спиной, если он окажется латентным.

Тарин фыркнула.

– Это может оказаться "она", знаешь ли. – Хотя у нее тоже было чувство, что это "он".

Трей улыбнулся.

– Ты знаешь, что тебя теперь боится вся община оборотней? То, что ты сделала – неслыханно… никто из латентных раньше не оборачивался.

– Не думаю, что это случилось бы, если бы моя волчица так не обезумела от того, что ребенок оказался в опасности.

– Твоя волчица великолепна, поджарая и грациозная. Моему волку нравится с ней бегать, в особенности потому, что он и не мечтал об этом.

– Ага, а еще ему очень нравится на нее забираться, – пожаловалась она, хотя ее волчица не так уж возражала. – Твой волк такой же озабоченный, как и ты.

– Не я в этом браке страдаю нимфоманией [28].

– Это не я люблю трахать свою пару в задницу.

Он простонал.

– Одно лишь воспоминание об этом делает меня твердым. Вскоре я снова оттрахаю тебя в попку.

– Я так не думаю, Флинстоун.

– Тебе это понравилось, и ты об этом знаешь. – Трей напрягся, когда Тарин потерлась о его стояк. – Тебе надо спать.

– Нет, мне нужен ты, внутри меня.

– Тарин.

– Трей.

– Тебе надо спать. – Но, даже говоря это, он не стал останавливать жену, когда та потянулась вниз и расстегнула его ремень. Трей выругался и закрыл глаза, когда Тарин начала вверх-вниз поглаживать его член своими нежными руками. Она сохраняла медленный темп, несомненно, просто чтобы подразнить своего мужа тем способом, каким всегда дразнил ее он, но, все-таки, каждое греховное поглаживание околдовывало Трея. Он застонал, признавая поражение, поднял ногу Тарин и перекинул через свое бедро. Он потёрся эрекцией о её клитор и снова застонал.

– Ты знаешь, что просто с ума меня сводишь? – его слова прозвучали словно жалоба.

Уткнувшись носом в изгиб её шеи, он вдохнул запах, позволяя тому заполнить его легкие, подзадоривая к большему. Она пахла экзотическими фруктами, им, беременностью и домом.

С неторопливой чувственностью, он овладел ртом любимой, покоряя ее губы и язык. Трея настигло сокрушительное чувство собственничества, побуждая его овладеть женой и оглушить ею все свои органы чувств.

– Я хочу почувствовать твой вкус у себя во рту. – Он стянул с тела Тарин майку и снял лифчик, а затем перекатил девушку на спину.

Тарин стонала, пока он мастерски играл с ее телом – мял ладонями груди, посасывал и покусывал соски, а когда она начала под ним извиваться – спустился вниз по телу, останавливаясь то тут, то там, чтобы прикусить или лизнуть небольшие участки ее кожи. Трей с точностью знал, что Тарин любит, и давал это ей, но именно смесь собственнических чувств и обожания, полыхавшая в его глазах, сильнее всего увеличивала болезненную чувствительность в ее теле.

Как только Трей наконец снял с неё джинсы и стринги, то мгновение просто смотрел – распростёртую перед ним жену, готовую для него. В определённый момент последних нескольких месяцев он облизал, перецеловал и искусал каждый дюйм ее тела. Трей знал его даже лучше, чем она. Каждый изгиб, каждая выемка, каждая плавная линия и каждая впадина были выгравированы в его мозгу. Он выучил наизусть каждую отметину. Родинки, веснушки, шрамы или метки, оставленное им на ее коже – Трей мог найти их все с закрытыми глазами.

28

Нимфомания – болезненно повышенная половая возбудимость у женщин (обычно наблюдающаяся в зрелом, климактерическом возрасте и обусловленная гормональным, нервным или психическим расстройством).