Страница 26 из 28
Нюта молчит.
ОТЕЦ (Лямину). Видишь? Она молчит. Поставил в идиотское положение приличного человека. Отправляйся к своей бабе и оставь ее в покое.
НЮТА. Нет, зачем же, я согласна.
МАТЬ (мужу). Скажи что-нибудь! Что ты молчишь? Ты – отец.
ОТЕЦ. Зачем ты нас позвал? Ты же не спрашиваешь у нас совета, ты просто ставишь нас в известность. Теперь мы осведомлены, можем убираться восвояси. Идем, Лида. Он не сейчас начал катиться по наклонной плоскости. Если я тогда не смог его остановить, что же теперь!.. (Нюте.) Он был способный человек. Можете мне поверить, я говорю это не потому, что он мой сын. У него были способности к математике. У него были способности к живописи – вот обломки увлечений. Он писал неплохие стихи. У него есть книжка с надписью поэта Антокольского: «Победителю в песнях застольных от его собутыльников школьных. Павел Антокольский». Я говорил ему: иди в Академию художеств, иди в Литературный институт! Есть люди, которые меня достаточно уважают, – иди куда хочешь. Нет, он не хочет быть поденщиком, он не хочет всю жизнь искать выход из безвыходного положения. А кто ты теперь? Ты служащий. В молодости я гордился, что могу писать в анкете: социальное происхождение – рабочий. Я ничего плохого не говорю о вашей работе: от планирования сейчас зависит все благосостояние страны… Это другой вопрос. Но хорошо, может быть, ты счастлив в личной жизни? Этот бесконечный роман с замужней бабой, у которой было только то достоинство, что она его безумно любила. Однако развестись с мужем она не пожелала…
МАТЬ. Папа прав, не спорь.
ОТЕЦ. Так до тридцати лет он и не узнал, что такое любовь, семья. Как это вам удалось, что он забыл свои обязательства перед этой женщиной, я не знаю. Наверно, перед вами он виноват еще больше, чем перед ней. Желаю успеха. Теперь вам известно, чем его держать, этого идиота. Лида, идем, прошу тебя.
НЮТА. Странно, это ваш сын, а вы о нем так говорите при постороннем человеке.
ОТЕЦ (не сразу нашелся). Но вы ведь уже не посторонний человек.
НЮТА. Все равно, я женщина.
ОТЕЦ. Вы должны о нем знать, чтобы потом не было неожиданностей…
НЮТА (матери). Я с вами согласна, ваш супруг в быту, наверно, нелегкий человек.
ЛЯМИН. Нюта, это лишнее.
НЮТА. Если ты просишь, я умолкаю, не будем предварять отношения. Кто знает, может быть, со временем мы просто разменяем эту комнату – не будет почвы для конфликтов.
МАТЬ. Как – разменяете?
ОТЕЦ. В чем дело, послушай, что она говорит!
Мать. Не понимаю, что же – сюда въедут чужие люди?
ЛЯМИН. Не волнуйтесь, мама, этот вопрос еще не решен.
МАТЬ. Когда он будет решен, обсуждать будет поздно.
НЮТА (Лямину). Будет только так, как ты хочешь.
ЛЯМИН. Видишь? Будет так, как я хочу.
ОТЕЦ. Ты безвольный человек, всегда будешь на поводу. Ты уже на поводу.
НЮТА. Вот вы уже восстанавливаете его против меня.
ЛЯМИН. Не надо обращать внимания.
ОТЕЦ. На меня и так никто здесь не обращает внимания, не стесняйтесь.
МАТЬ (холодно). Посуда на кухне, стирать можно в ванной. Юра, пойдем.
Ушли.
ЛЯМИН. Нам пора. (Торопливо надевает пиджак.)
НЮТА. Постой, ты уже готов идти, а галстук?
Лямин достает из шкафа несколько галстуков, повязывает один.
По твоему внешнему виду теперь уже будут судить не только о тебе, но и о твоей жене.
ЛЯМИН. Бежим, бежим.
НЮТА. Сейчас побежим. Но сначала посмотри, какой вид имеет комната. Тебе нравится?
ЛЯМИН. Нравится.
НЮТА. В комнате должен быть такой порядок, что если одна вещь не на месте, то уже заметно. Ты со мной согласен?
ЛЯМИН. Абсолютно.
НЮТА. Ты отвечаешь формально.
ЛЯМИН. Клянусь тебе!..
НЮТА. Тогда убери галстуки.
ЛЯМИН. Да, да… (Мечется по комнате, не зная, куда деть галстуки.)
Кабинет Лямина. Музыка делового дня. ЛЯМИН проверяет расчеты, принимает посетителей, дает указания, говорит по телефону, подписывает бумаги, которые приносит и уносит НЮТА.
Вот к нему зашел КУРОПЕЕВ. Он жестом успокоил Лямина и скромно присел в сторонке, поощрительно наблюдая деятельность своего преемника.
Ритм музыки все быстрей. Но вот в ней начались перебои – наступает тишина: рабочий день окончен.
Лямин потянулся, помотал головой и стал было собираться домой.
КУРОПЕЕВ. Видишь, хорошо, что я пришел пораньше, а то бы ты убежал. (Посмеялся.) Ладно, не оправдывайся. Я вижу, ты тут развернулся. Давай! Действуй!
ЛЯМИН. Коля, я хотел с тобой поговорить.
КУРОПЕЕВ. О чем говорить? Что ты ничего не сделал? Я знаю.
ЛЯМИН. Я хочу объяснить – почему.
КУРОПЕЕВ. А зачем мне объяснять? Разве я не сидел за этим столом? Первую неделю ты будешь тонуть, вторую неделю будешь выплывать, а потом начнешь различать знакомые лица. Но тем не менее. Дело есть дело.
НЮТА (открыла дверь). Алексей Юрьевич, вы идете?
ЛЯМИН. Скоро, Нюта, нам надо поговорить.
КУРОПЕЕВ. Вы идите, Анна Ивановна, что вы беспокоитесь?
НЮТА. Я не могу уйти, мне надо все запереть.
КУРОПЕЕВ. Ну запирайте.
НЮТА. Как же я могу запереть, когда вы здесь сидите? (Вышла.)
КУРОПЕЕВ. Прежде она так не разговаривала. Распустил. Да, я потом ушел от тебя, вспомнил: обязательно используй в статье то, что ты мне помнишь приводил? Что сейчас можно взять маленький план, чуть перевыполнить и получить благодарность и премию, а если взять план большой и чуть недовыполнить – то получишь взыскание. Действительно дико!
ЛЯМИН (пока тот говорил, собрался с духом). Коля, знаешь, я не буду писать эту статью.
КУРОПЕЕВ. Как не будешь?
ЛЯМИН. Коля, ты прости, но знаешь, я не могу. Это серьезно. И кончим разговор.
КУРОПЕЕВ (ошеломлен). Что значит – кончим? Ты же обещал!
ЛЯМИН. Я обещал. Я виноват. Мы с тобой условились, что будем говорить откровенно. Вот я говорю.
КУРОПЕЕВ. Постой, при чем тут откровенность? Ты мне обещал. Иначе я бы не взялся за это дело, меня никто не вынуждал.
ЛЯМИН. Да. Надо было отказаться.
КУРОПЕЕВ. И не далее как вчера ты подтвердил, что будешь работать. Тогда я позвонил в редакцию и заверил их, что все в порядке. Там тоже сидят люди, и с ними надо как-то считаться. Милый мой, нельзя думать только о себе.
ЛЯМИН. А о ком мне думать, о тебе? Мне надоело.
КУРОПЕЕВ. Хорошо, на будущее можешь быть спокоен, больше я тебя не потревожу. Но сейчас, будь добр, выполни свое обещание. Будь любезен. Покорнейше тебя прошу.
ЛЯМИН (мучительно). Я понимаю. Я тебя понимаю.
КУРОПЕЕВ. Какого черта мне в том, что ты меня понимаешь? (Взял себя в руки.) Ладно. Давай сядем вместе. Ты будешь диктовать, я буду за стенографистку. Недолго, пока тебе не надоест.
ЛЯМИН. Анна Ивановна, зайдите, пожалуйста.
НЮТА (в двери). Да.
ЛЯМИН. В моем столе в той комнате – синяя тетрадка. Принесите.
НЮТА. Стол заперт.
ЛЯМИН. Отоприте.
НЮТА. Дайте ключ.
Лямин ищет.
Он там.
ЛЯМИН. Где – там?
НЮТА. Ну вспомните, куда вы забросили.
ЛЯМИН (вспомнил). А… Поищите. В углу возле шкафа или за шкафом.
НЮТА. Если бы вы сказали, что эта тетрадка вам нужна, я бы нашла днем. Вы же сказали, что она вам больше не нужна.
КУРОПЕЕВ. Так вот, она нужна. В чем дело?
НЮТА. Не знаю, Алексей Юрьевич говорил…
КУРОПЕЕВ. Ах вот что! Этот вопрос уже обсуждался с секретаршей. Ну, слушай…
ЛЯМИН (тоже зашелся). Да, обсуждался! Это ты меня вынудил. Почему я обязан отдавать тебе все мое время? Почему я обязан за тебя трубить? Почему я обязан выполнять твои обязательства? Потому что ты меня любишь? Но ведь не я тебя люблю, а ты меня. Да и то еще неизвестно!..