Страница 9 из 12
— К нам, наверно? — спросил Алексей Николаевич, когда Нина Самойлова села с ним рядом позади водителя.
— Да вот позвонили, — ответила она. — Попросили прийти.
— Вы, Нина, молодец, — сказал Корда.
Нина не ответила. Она снова подумала о том, что надо обо всем рассказать, неважно, если ее сведения и не нужны этим людям, и лучше пусть ее выслушает этот человек с усталыми глазами, к нему она чувствует особое доверие, он не станет смеяться над ее подозрениями.
— Алексей Николаевич, — начала переводчица. — Хочу вам сказать… Я кое-что вспомнила про тот вечер в Интерклубе…
Когда Корда и переводчица вошли в кабинет Нефедова, там сидел Леденев.
— Вот и хорошо, — сказал Нефедов Нине. — Сейчас допросим Элерса. Очень важный с ним будет разговор.
— Но ведь Юрий Алексеевич хорошо знает немецкий, — возразила Нина, — я слышала, как он говорит.
— Да, но я-то знаю его неофициально, — заметил Леденев. — Мало ли что, могу ошибиться, не так перевести, а это используют потом как зацепку. А ваше участие в деле мы фиксируем особым протоколом.
— Давайте сюда Элерса, Алексей Николаевич, — попросил Нефедов. — Ну что у тебя с англичанином?
— Липа, — сказал Корда. — Нет там такого.
— Гм, — хмыкнул Нефедов. — Может, на другом судне.
— Сейчас в порту только одно английское судно, — сообщил Юрий Алексеевич. — Хотя англичанин может быть в составе экипажа кораблей, приходящих под другим флагом… Ладно, потом займемся этим. Сейчас главное — Элерс.
Когда привели Элерса, Нефедов вежливо предложил ему сесть и задал первый вопрос:
— Скажите, Элерс, вы никогда не ссорились с Груннертом?
— Нет, мы всегда ладили с Оскаром.
— А с другими членами команды «Пиккенпека»?
— Всякое бывает, но, кажется, врагов у меня нет.
— А если бы кто-либо смертельно оскорбил вас, вы смогли бы пустить в ход нож, который мы нашли в кармане вашего пиджака и с которым вы никогда не расстаетесь?
— Не думаю, герр следователь…
— А если б пришлось защищаться от нападения?
— Не знаю… Может быть…
Элерс испуганно смотрел на подполковника, пытаясь понять, к чему тот клонит.
Наступила пауза. Вопросов Элерсу больше не задавали. Прошла минута, вторая, третья. Стюард нервно заерзал на стуле. Вдруг майор Леденев поднялся и вплотную подошел к Элерсу.
— Ну вот что, — быстро проговорил он. — Хватит валять дурака, Элерс. Посмотрите сюда!
Юрий Алексеевич резко сдернул лежащую на столе газету. Элерс отшатнулся. Это были его ботинки.
— Это ваша обувь?
— Да.
— Так вот, на правом ботинке обнаружена человеческая кровь. Как она могла попасть туда? Отвечайте!
Побледневшее лицо Элерса медленно наливалось краской. Он обвел всех глазами и вдруг улыбнулся дрожащими от страха губами.
— Чему вы улыбаетесь, Элерс? — спросил Леденев.
— Этих ботинок я не видел уже три дня. Их принесли мне только сегодня утром, — ответил стюард и облегченно вздохнул.
— Кто их брал у вас? — спросил Нефедов, когда Нина Самойлова перевела ответ Элерса.
— Боцман Вернер Хилльмер.
Да, у этого коротышки Элерса были непропорционально большие ноги, и его ботинки приходились боцману Хилльмеру впору.
Понадобилось совсем немного времени, чтоб выяснить, почему Хилльмер выпросил эти ботинки у стюарда. Как объяснил Элерсу боцман, он сильно поцарапал верх своей обуви о металлический трап и одолжил запасные ботинки у приятеля, чтоб пойти в них в город.
Выяснив у стюарда все необходимое, работники уголовного розыска попросили его задержаться на случай, если понадобится очная ставка с Хилльмером.
Когда за Элерсом закрылась дверь, Корда сказал:
— А теперь пусть Нина повторит то, что рассказала мне о встрече боцмана Хилльмера с таинственным незнакомцем в Интерклубе.
— Да, — озадаченно произнес Нефедов, когда переводчица закончила свой рассказ. — Вы сумели бы опознать того человека?
— Думаю, что смогла бы, — ответила Самойлова.
— Хорошо. Спасибо, Нина! Вы пока свободны… — сказал Нефедов, и переводчица оставила кабинет.
— Все это далеко не в пользу боцмана, — сказал Леденев. — Зачем он скрыл это обстоятельство на допросе?
— И англичанина выдумал, — сказал Корда. — Нет такого, чует мое сердце…
— Что ж, надо опять ехать в порт… Может, ты, Юрий Алексеевич? — спросил Нефедов.
— Так просто, без соответствующих санкций, капитан «Пиккенпека» не захочет со мной говорить.
— Хорошо, — решил Нефедов. — Соберем все, что имеем, захватим Элерса как свидетеля, Нину тоже и махнем к прокурору. Сам поеду. Буду просить санкцию на задержание Хилльмера. Улик вроде хватает. Ложь на допросе, потом кровь на ботинке — пусть сам на все даст вразумительный ответ.
Выстрелы в машинном отделении
Несколько суток неистовый зюйд-вест, объединясь с Гольфстримом, гнал беспомощный траулер в северо-восточном направлении.
Неизвестно откуда попавшая вода залила машинное отделение, но вскоре, течь прекратилась, и судьба отпустила еще какое-то время фрегатен-капитану Эрнсту Форлендеру, рулевому Клаусу Шмеккеру, и еще трем матросам с подводной лодки «Зигфрид-убийца».
…После неудачной попытки захватить танкер Эрнст Форлендер понял, что для субмарины все кончено. У нее не было возможности совершить трансатлантический переход из-за отсутствия топлива.
Посоветовавшись с Шеллингом, Форлендер задумал захватить какое-нибудь рыболовное судно, уничтожить лодку, а самим пробираться к испанскому берегу, где можно было найти приют.
— Во всяком случае, — говорил Густав Шеллинг, похлопывая по стальному походному сейфу, с которым он прибыл на борт субмарины, — оказаться в Испании с содержимым этого ящика будет совсем неплохо. Конечно, там не так спокойно, как в Аргентине, но можно пересидеть смутное время и за Пиренеями.
Но штандартенфюреру не суждено было когда-нибудь еще раз заглянуть в свой сейф.
…Неожиданно с мостика низко сидящей лодки заметили огни ведущего промысел траулера. Субмарина вплотную подошла к рыбакам. Очередями из пулемета были расстреляны все, кто находился на палубе, затем четверо матросов перепрыгнули на траулер, и через несколько минут все было кончено.
Когда трупы рыбаков сбросили в море, Форлендер и Шеллинг перебрались в рубку траулера. Клаус Шмеккер обрубил рыболовные снасти, чтоб они не мешали движению.
— Что ты думаешь делать с лодкой, Эрни? — спросил штандартенфюрер.
— Сейчас увидишь, дорогой Густав, сейчас увидишь, — сказал Форлендер и посмотрел на часы. — Эй, Генрих! — крикнул он выбравшемуся из машины траулера механику Шульцу. — Как двигатель?
— В порядке, господин фрегатен-капитан. Можно запускать!
— Тогда давай вниз. Приготовиться дать ход!
Шульц исчез в машинном отделении.
Форлендер подозвал одного из матросов и приказал отдать швартовы. Потом он крикнул своему помощнику Максу Крюгеру, который оставался на мостике субмарины:
— Хотим попробовать двигатель! Оставайся лежать в дрейфе. Скоро мы к вам подойдем!
Траулер заскользил вдоль длинного узкого корпуса субмарины и, ускоряя движение, пошел вперед. Форлендер передал штурвал Клаусу Шмеккеру.
— Держите на норд-ост, — сказал командир и дал полный ход.
Они прошли этим курсом минут двадцать, и ветер принес звук далекого взрыва. Форлендер стащил с головы берет.
Ошеломленный Шмеккер выпустил из рук штурвал, и траулер резко пошел в сторону.
— Идиот! — заорал Форлендер. — Держи на курсе!
Вдруг стихло в машинном отделении. Фрегатен-капитан звякнул телеграфом, но снизу никто не ответил. Форлендер дергал рукояткой, но из машины ответного сигнала не было. Потеряв ход, траулер стал медленно разворачиваться.
— Заснул он там, что ли? — закричал Форлендер.
— Успокойся. Я пойду вниз и расшевелю его, — спокойным голосом произнес Шеллинг и вытащил из кобуры парабеллум.
Когда штандартенфюрер спустился вниз, из машинного отделения раздались выстрелы, затем послышался неясный крик. Форлендер схватилавтомат, метнулся к открытому световому люку над двигателем, увидел мелькнувшую в полумраке фигуру с пистолетом в руке и выпустил в нее всю обойму.