Канатоходцы

- Тебе дадут бессрочную визу, - сказал он.

- Ценю.

- Но в один прекрасный день спросят, что ты собираешься делать дальше.

- Поглядим. Может, мне и не захочется с тобой расставаться.

Джин вскочил, протягивая бокал.

- За что пьете? - спросила Жаклин у двери. Она вошла без стука.

- За прекрасную, прекрасную, прекрасную Вторую Планету, - сказал я.

- Тебя ждут в баре, Джин, - деловито произнесла Жаклин, подойдя. - «Песчанка» уже стыкуется.

«Песчанка» - песчаный корабль, сообразил я и с трудом сдержал вздох: на этом корабле для меня не было места.

- Мы пришлем за тобой специальный, - понял меня Джин. - И с жильем порядок: я законтрактовал целый этаж в отеле.

- Иди, иди, - подтолкнула его Жаклин, - я догоню. Мне еще надо проститься с Чабби.

Мы остались одни.

- Повезло с визой? - усмехнулась она.

- Вопреки вашим стараниям, мадам.

- Неужели вы думаете, что я летела на Вторую только из удовольствия увидеть, как вы останетесь с носом? Смешно и наивно. Вы плохой психолог.

- Не нужно быть психологом. Я знаю все виды ищеек.

- Грубо.

- Что заслужили. Я бы сказал это вам еще в космолете, да мешала Линнет.

- Вы явно не в духе, Чабби. Вы даже не спросили, почему я сейчас у вас.

- Я это знаю. У всех пассажиров была цель. Одни ехали к родственникам, другие на работу. Только у меня ее не было и нет.

- А если появится?

- Цель?

- Нет, работа. Неужели старого космика не тянет к своей профессии?

Я подумал и спросил:

- Что же мне они предлагают? Летать?

- Если вас тянет - летать. Пилотировать транспортные космолеты. Если хочется пожить в местных условиях, могут предложить контроль грузов на космодромах. Нечто вроде инспекционных осмотров перед полетом.

- Вы сказали: на космодромах. Я не ослышался?

- Не ослышались. У нас их несколько.

- Не секрет, где еще?

- Секрет. Узнаете после проверки.

- Значит, будут опять проверять?

- Будут, Чабби, - сказала она твердо. - И серьезнее, чем вы думаете.

Глава 16,

в которой пойдет речь о превратностях детской игры в «горячо - холодно»

Одно из окон моего двухзального номера выходило на территорию космовокзала, вернее, отражало ее с помощью невидимой системы зеркал, другое окно-стена было частью накрывающего вокзал купола. Сквозь его суперглассовую толщу далекое солнце казалось еще более холодным и блеклым, а кирпичная пустыня до горизонта и нависшее над ней мертвенно-лиловое небо только завершали пейзаж, от которого даже у здорового человека сводило челюсти. За толщей купола свирепствовала песчаная буря, вздымая валы песка, как морские волны. Сквозь этот пыльный туман можно было рассмотреть, как внизу под окном у стыковочного шлюза в синюшной траве пришвартовался песчаный корабль, а проще говоря, аэробус на воздушной подушке. С такими же стекловидными стенками, как и наш купол, он отчетливо просматривался, и даже сквозь пылевые вихри можно было видеть, как рассаживались в креслах пассажиры, мелькнула мальчишеская стрижка Линнет, космы Джина и латунные пряди Жаклин. На меня никто не взглянул, вероятно не предполагая даже, что я наблюдал за ними, стыковочные швы разошлись, и «песчанка», похожая на стеклянного жука, убрав стойки, поплыла над кирпичной пустыней.

Холл космовокзала вдруг словно вымер - смотреть было не на что, а меня после дрянной выпивки неудержимо клонило ко сну.

Чтобы не заснуть - до ночи было еще далеко, хотя на потемневшей мертвенности неба уже заблестел узенький серп спутника, - я переоделся и спустился вниз, в привокзальный бар, в надежде на глоток чего-нибудь настоящего, несинтетического, продукта природы, а не химии, а спустившись, подивился, до чего же этот бар не похож на привычный. Там вас встречал расторопный бармен, молниеносно орудующий смесителем и бокалами, а кокетливые девицы в крахмальных наколках с пусть заученными, но такими приятными улыбками и с такой любезной готовностью принимали любой ваш заказ за цветным глянцем столика. Здесь же орудовали машины - автоматическая кофеварка, автоматический смеситель, кнопочная выдача заказов и разъезжающие по залу столики-роботы с готовым набором блюд и напитков. На какое удовольствие можно рассчитывать, когда тебя автоматически подбросит вверх внезапно выросший стул, когда бокал автоматически поедет от одного крана к другому и так же автоматически польется из этих кранов то что-нибудь крепкое, то что-нибудь прохладительное, а в лучшем случае не та, а спьяну нажатая кнопка выбросит вам сосиски вместо желаемых сигарет.

Пытаясь разнообразить это безмолвное удовольствие, я пробовал подсесть к столикам, где харчевались редкие посетители, чего-нибудь ожидающие, - вроде меня пассажиры, но один говорил: «Прошу пересесть - свободных столиков много», - другой молчал, упорно игнорируя все попытки к сближению, а третий просто сам пересаживался за пустой столик, захватив свой бокал с местным пойлом или жестянку с привозным. В конце концов мне это надоело, и я снова перебрался к стойке бара на выросший стул.

И тут за стойкой внезапно возник не бармен, нет, хотя белая куртка и могла ввести в заблуждение. То был техник-контролер, наблюдающий за работой раздаточных автоматов. Не все же здесь некоммуникабельны, в конце концов! И я сделал робкий шажок к общению:

- Вторая смена?

- Подменяю товарища. Обычно я работаю утром.

Ответ любезный, даже доброжелательный. Сделаем еще шаг.

- Скучно у вас с машинами. Даже о погоде не перемолвишься.

Он подмигнул:

- А с посетителями?

- С вашими молчунами заплачешь.

- Визу ждешь? - вдруг спросил он, игнорируя мою реплику. - Въездную, наверно?

- Почему «наверно»?

- Потому что парень веселый, компанию любишь, поговорить охота. Первак, одним словом. Все перваки такие. Если б выездную ждал, ни с кем бы не разговаривал.

- Интересно, - откликнулся я. Мне действительно было интересно, но спросить - почему? - не рискнул.

Он сам сказал:

- Потому что на рудниках тебе бы горло пробкой заткнули, чтоб не болтал. А сболтнешь - не уедешь.

Я задумался. Почему так откровенен со мной этот румяный техник, похожий на парня с рекламы «лучшей в мире электробритвы», почему он с полуслова открывается первому встречному, в то время как другие, даже полицейские, каждое слово берегут, как жетоны для автомата? Из-за лишней доверчивости, наивной доброжелательности или, быть может, просто от скуки, от которой изнывают здешние «первопроходцы»? Это копилка ценнейшей информации, если ее умело извлечь, не испортив замка. Ключ к нему я, кажется, подобрал.

- Угощаю, - предложил я, потянувшись к кнопке. Она выдала два бокала.

- На работу? - спросил он, причмокнув.

- Летать. Я же космик. Буду грузы возить.

- С рудников?

- Не знаю. Сначала в СВК - два, а там уж куда пошлют.

- Вот что, парень, не знаю, как тебя зовут, и не спрашиваю. - Он доверительно перегнулся через стойку и почему-то включил смеситель. Аппарат загудел.

- Зачем? - спросил я.

Он скосил глаза на край стола.

- Микротелепередатчики. Изображение передаст, а то, что говорим, не услышат. А ты слушай. Есть рудники на юго-востоке с собственным космопортом. Транспорт прямо домой, на Планету, минуя Луну. Где посадка, не знаю. Так что увиливай.

- А что, плохо?

- Гроб.

- Так я же космик. Погрузи и лети.

- Смотря что грузить.

Я сделал вид, что понял, и заговорщически подмигнул:

- Есть слушок - золото. В брусках, как в банке.

- Не все то золото, что блестит. В старые годы золотоискатели на Планете не мерли от радиации.

- А у вас мрут?

- Каждый пятый. Могилы - прямо в «зыбучке». В больнице койки стоят в строю, как солдаты. Даже на лестничных площадках ютятся. Один сбежал - рассказывал.

- Поймали?

- Ясно. Тут же и кончили. Вокзал на замок, охранники в белых балахонах - кто со счетчиком, кто с пистолетом. Я у заградительной сетки был - успел прорваться, пока не хлопнули. Ты на каком этаже?