Страница 58 из 82
Я оставил их вдвоем и вышел в сад, залитый светом садящегося солнца. По тропинке мне навстречу шли Джудит и Аллертон. Он наклонился к ней, и они оба смеялись.
Видимо, сыграла роль произошедшая трагедия, но я жутко разозлился. Я резко окликнул Джудит, и она удивленно подняла на меня глаза. Несколькими словами я поведал им о случившемся.
— Какой необычный инцидент, — прокомментировала моя дочь.
Похоже, подумал я, она не озабочена, как следовало бы.
Аллертон же повел себя вообще возмутительно. Он воспринял случившееся как хорошую шутку.
— Так старой карге и надо, — заметил он. — Думаю, старина пальнул в нее специально.
— Разумеется, нет, — резко возразил я. — Это всего лишь несчастный случай.
— Да, но я знаю такие несчастные случаи. Иногда они происходят в чертовски подходящий момент. Честное слово, если старик стрелял в нее с умыслом, я снимаю перед ним шляпу.
— Ничего подобного, — сердито прорычал я.
— Не будьте слишком самоуверенны. Я знавал двух человек, которые застрелили своих жен. Один прочищал револьвер. Другой выстрелил в нее в упор, якобы в шутку, как сам сказал. Не знал, что оружие заряжено. И оба вышли сухими из воды. Чертовски хорошо отделались от своих гарпий.
— Полковник Латтрелл, — холодно заметил я, — не из таких людей.
— А разве нельзя сказать, что он был бы счастлив, отделавшись от нее? — очень к месту потребовал Аллертон. — Они случайно не поссорились?
Я сердито отвернулся, в то же самое время пытаясь скрыть смятение. Слишком уж близко к цели был Аллертон. Впервые в мои мысли вкралось сомнение.
Его не развеяла встреча с Бойдом Кэррингтоном. Он пояснил, что решил прогуляться к озеру. Когда я сообщил ему новости, он сразу сказал:
— Вы не думаете, что он намеревался ее застрелить, а, Хэстингс?
— Милостивый государь!
— Простите, простите. Не следовало так говорить. Только вот мысль промелькнула… просто интересно… Она… она его не худо спровоцировала.
Мы оба помолчали минуты полторы, вспоминая невольно подслушанную сцену.
Чувствуя себя несчастным и терзаясь беспокойством, я постучал в дверь Пуаро.
Он уже слышал от Кертиса о случившемся, но с нетерпением ожидал детального отчета. Прибыв в Стайлз, я уже привык докладывать ему ежедневно о своих встречах и разговорах во всех подробностях. Я считал, что благодаря этому дорогой старина чувствует себя менее отрезанным от внешнего мира. У него создавалась иллюзия, что он действительно принимает участие во всех событиях. Память у меня всегда была хорошей и точной, и мне не составляло никакого труда повторять разговоры почти слово в слово.
Пуаро слушал очень внимательно. Я надеялся, что он сможет раз и навсегда развеять ужасное подозрение, которое сейчас завладело моим умом, но перед тем, как он успел высказать свое мнение, раздался тихий стук в дверь.
То была сестра Крейвен. Она извинилась за беспокойство.
— Простите, но я думала, что доктор здесь. Старая дама пришла в себя и беспокоится о муже. Она хотела бы его видеть. Вы не знаете, где он, капитан Хэстингс? Не хочу оставлять свою пациентку.
Я вызвался его разыскать. Пуаро кивнул в знак одобрения, и сестра Крейвен тепло меня поблагодарила.
Я нашел полковника Латтрелла в маленькой утренней комнате, которая использовалась редко. Он стоял у окна, выглядывая в сад. Когда я вошел, он резко повернулся. В его глазах застыл немой вопрос. Я подумал, что он боится.
— Ваша жена пришла в себя, полковник Латтрелл, и зовет вас.
— О! — на его щеках вспыхнул румянец, и я понял, каким бледным он был.
Он сказал медленно, неуверенно, словно старый-престарый человек:
— Она… она… зовет меня? Я… я приду… немедленно.
Он таким нетвердым шагом зашаркал к двери, что я бросился помочь ему. Он тяжело облокотился о меня, когда мы поднимались по лестнице. Дышал он с трудом. Шок, как и предсказывал Фрэнклин, был сильным.
Мы подошли к двери комнаты, где находилась больная. Я постучал, и живой деловой голос сестры Крейвен ответил:
— Войдите.
Так и поддерживая старика, я вошел с ним в комнату. Вокруг кровати была натянута ширма. Мы обогнули ее.
Миссис Латтрелл выглядела очень больной… бледной и хилой. Она лежала, закрыв глаза. Когда мы очутились возле кровати, она их открыла.
Она сказала тоненьким слабым голосом:
— Джордж… Джордж…
— Дэйзи… моя дорогая…
Одна рука ее была перевязана. Другая, здоровая, нетвердо двинулась к нему. Он сделал шаг вперед и схватил ее маленькую хрупкую руку. Он снова сказал:
— Дэйзи… — и потом как-то грубовато: — Слава Богу, ты в полном порядке.
И, глядя на него, видя его затуманившиеся глаза и застывшие в них любовь и тревогу, я страшно устыдился наших мерзких предположений.
Я тихо покинул комнату. Закамуфлированный несчастный случай, это надо же додуматься! В его идущих от самого сердца словах не было и намека на неискренность. Я жутко обрадовался. Когда шел по коридору, меня чуть не напугал звук гонга. Я совсем забыл о времени. Инцидент расстроил все. Только повариха продолжала работать, как всегда, и в обычное время подала обед.
Никто не переодевался, и полковник Латтрелл вообще не появился. Но миссис Фрэнклин сразу же спустилась вниз. Она выглядела очень привлекательной в бледно-розовом платье и, похоже, отлично себя чувствовала и была в прекрасном настроении. Фрэнклин же, подумал я, был угрюмый и поглощенный собственными мыслями.
После обеда, к моей досаде, Аллертон и Джудит исчезли в саду. Я посидел немного, слушая разговор Фрэнклина и Нортона о тропических болезнях. Нортон был сочувствующим и заинтересованным слушателем, даже если и плохо разбирался в теме беседы.
Миссис Фрэнклин и Бойд Кэррингтон разговаривали в другом углу комнаты. Он показывал ей какие-то образцы то ли занавесок, то ли кретона.
Элизабет Коул сидела с книгой и, казалось, полностью была ею поглощена. Я решил, что она немного смущалась и чувствовала себя как-то неловко в моей компании. Наверное, в этом не было ничего неестественного, если учитывать ее дневные исповеди. Мне все-таки было жаль, что так получилось, и я надеялся, что она не раскаивается, что доверилась мне. Я бы хотел дать ей честно понять, что с уважением отношусь к ее признаниям и никому их не передам. Однако она не дала мне шанса. Посидев еще немного, я встал и поднялся к Пуаро.
У него был полковник Латтрелл, который сидел в круге света, льющегося из маленькой электрической лампы.
Он говорил, и Пуаро слушал. Думаю, полковник больше обращался к самому себе, нежели к нему.
— Я так хорошо помню… да, это было на охотничьем балу. На ней было платье из белой ткани, кажется, ее называют тюль. Оно прямо-таки плыло вокруг нее. Она была такой хорошенькой девушкой. Видя ее, я начинал смущаться. И я сказал себе: «На этой девушке я женюсь». И, клянусь Юпитером, я добился ее руки. Ох, как же очаровательно она себя вела… Дерзила, знаете ли, и веселая была, и ответ у нее всегда на все находился. Никогда не смалчивала, черт бы ее побрал.
Он хихикнул.
У меня перед глазами появилась эта сцена. Я смог представить себе Дэйзи Латтрелл с юным дерзким лицом и острым языком… такую тогда очаровательную и грозящую превратиться с годами в сварливую старуху.
Но ведь сегодня вечером полковник Латтрелл думал о той юной девушке, о своей первой любви. О своей Дэйзи.
Я снова устыдился за то, что мы говорили всего несколько часов назад. Конечно, когда полковник Латтрелл, наконец, отправился в постель, я выпалил Пуаро все начистоту.
Он выслушал меня очень спокойно. Мне ничего не удалось понять по выражению его лица.
— Так вот, значит, что вы думали, Хастингс… что выстрел был преднамеренным?
— Да. Сейчас я стыжусь…
Пуаро отмахнулся от моих нынешних чувств.
— Эта мысль появилась у вас сама или кто-то на нее навел?
— Аллертон сказал что-то в этом роде, — возмущенно заметил я. — Конечно, подобные мысли в его духе.