Страница 21 из 82
Он оставил комнату. До него донесся голос Роджерса.
— Вы будете холодный язык или холодный окорок, мадам?
Пять человек, сидящих за столом, казалось, никак не могли разговориться.
На улице неожиданно налетел ветер и затих.
Вера немного поежилась и заметила:
— Идет шторм.
Блор внес свою лепту:
— Вчера в поезде из Плимута со мной ехал один старик. Он все время твердил, что идет шторм. Просто удивительно, как они чуют погоду, эти старые морские волки.
Роджерс обошел стол, собирая тарелки из-под мяса.
Неожиданно он замер. И сказал странным испуганным голосом:
— Кто-то бежит…
Они все услышали шум… шум бегущих по террасе ног.
И в эту минуту они знали… знали, хотя им никто ничего не говорил…
Не сговариваясь, они встали и так стояли, глядя на дверь.
Появился доктор Армстронг, он дышал часто и прерывисто.
Он сказал:
— Генерал Макартур…
— Мертв! — словно взрыв, вырвалось у Верш.
Армстронг кивнул.
— Да, он мертв…
Наступила пауза… долгая пауза.
Семь человек смотрели друг на друга и никак не могли найти слов.
Шторм разразился, когда в дом внесли тело старика.
Остальные стояли в холле.
С неожиданным шипеньем и ревом хлынул дождь.
Когда Блор и Армстронг поднимались по лестнице со своей ношей, Вера Клэйторн неожиданно повернулась и вошла в пустую столовую.
Все было так, как они оставили. Сладкое наготове ожидало своей очереди на буфете.
Вера подошла к столу. Она там и стояла, когда спустя две минуты мягкими шагами в комнату вошел Роджерс.
Увидев ее, он вздрогнул. Лотом в его глазах появился вопрос.
Он произнес:
— О, мисс. Я… я просто зашел посмотреть…
Громким хриплым голосом, который удивил ее, Вера сказала:
— Вы совершенно правы, Роджерс. Смотрите сами. Их только семь…
Генерала Макартура положили на его кровать.
Армстронг вышел из комнаты и спустился вниз. Он обнаружил других в гостиной.
Мисс Брент вязала. Вера Клэйторн стояла возле окна, глядя на шипящие струи дождя. Блор сидел в кресле, положив руки на колени. Ломбард обеспокоенно расхаживал взад и вперед. В дальнем конце комнаты на стуле с высокой спинкой восседал господин судья Уогрейв. Его глаза были полуприкрыты.
Они открылись, когда доктор вошел в комнату. И старик спросил ясным пронизывающим голосом:
— Ну-с, доктор?
Армстронг был очень бледен. Он сказал:
— Никаких сомнений. Это не паралич сердца. Макартура ударили по затылку тяжелой дубинкой или тростью, или чем-то подобным.
По комнате пронесся слабый шепот, но вновь прозвучал ясный голос судьи:
— Вы нашли использованное оружие?
— Нет.
— Тем не менее в фактах вы уверены?
— Совершенно уверен.
Господин судья Уогрейв спокойно сказал:
— Теперь нам точно известно наше положение.
Сейчас уж не возникало сомнений, кто хозяин ситуации.
Все утро Уогрейв просидел, ссутулившись, на своем стуле на террасе, воздерживаясь ото всяких действий. Теперь же он принял командование с легкостью, порожденной долгим пребыванием у власти. Он вел себя так, словно председательствовал в суде.
Прочистив горло, он заговорил вновь:
— Сегодня утром, джентльмены, сидя на террасе, я был свидетелем вашей бурной деятельности. Сомневаться в вашей цели не приходилось. Вы обыскивали остров, надеясь найти неизвестного убийцу.
— Совершенно верно, сэр, — ответил Филип Ломбард.
Судья продолжил:
— Несомненно, вы пришли к тому же заключению, что и я, а именно, что смерти Энтони Марстона и миссис Роджерс не были несчастными случаями или самоубийствами. Не сомневаюсь, что вы также пришли к определенному выводу касательно цели, с которой мистер Оуэн заманил нас на этот остров?
Блор хрипло сказал:
— Он сумасшедший! Чокнутый!
Судья кашлянул.
— Почти наверняка. Но это едва ли меняет положение. Наша главная задача — спасти свои жизни.
Армстронг произнес дрожащим голосом:
— На острове никого нет, говорю вам. Никого!
Судья погладил свой подбородок.
Он вкрадчиво заметил:
— В определенном смысле — да, никого нет. Я пришел к данному заключению еще сегодня рано утром. Я мог бы сказать вам, что ваши поиски будут тщетны. Тем не менее я придерживаюсь мнения, что мистер Оуэн (будем называть его именем, которое он сам выбрал) находится на острове. Несомненно. Его план есть ни больше ни меньше, чем вершение правосудия по отношению к определенным индивидуумам, преступления которых неподвластны закону. Существует лишь один способ достичь цели. Мистер Оуэн мог прибыть на остров одним-единственным способом.
Все совершенно очевидно. Мистер Оуэн — один из нас…
— О нет, нет, нет… — то вырвалось у Веры, не слова, а почти стон. Судья обратил на нее свой проницательный взгляд и сказал:
— Моя дорогая юная леди, сейчас не время отказываться смотреть фактам в лицо. Мы все находимся в серьезной опасности. Один из нас У. Н. Оуэн. И мы не знаем, кто именно. Из 10 человек, прибывших на данный остров, трое очищены ото всяческих подозрений. Энтони Марстон, миссис Роджерс и генерал Макартур. Нас осталось семь. И из этих семи, если я могу так выразиться, один поддельный негритенок.
Он помолчал и огляделся.
— Я предполагаю, что все вы согласны?
Армстронг сказал:
— Это фантастично… но, наверное, вы правы.
Блор заметил:
— Никаких сомнений. И, если вы меня спросите, у меня есть неплохая идея…
Его остановил быстрый жест господина судьи Уогрейва.
Судья спокойно произнес:
— Вскоре мы перейдем к этому вопросу. А пока что я желаю удостовериться, что мы согласны с фактами.
Эмили Брент, которая по-прежнему вязала, сказала:
— Ваш аргумент кажется логичным. Я согласна, что в одного из нас вселился дьявол.
Вера прошептала:
— Не могу поверить… не могу…
Уогрейв сказал:
— Ломбард?
— Абсолютно согласен, сэр.
Судья удовлетворенно кивнул. И продолжил:
— Теперь давайте рассмотрим доказательства. Ну, во-первых, имеются ли у нас какие-либо причины для подозрения одного определенного человека? Мистер Блор, кажется, у вас есть, что сказать.
Блор тяжело задышал и сказал:
— У Ломбарда есть револьвер. Он не сказал правды вчера ночью. И это признает.
— Думаю, мне лучше пояснить все снова.
Он так и сделал: кратко и четко поведал свою историю.
Блор резко заметил:
— Что может подтвердить ваш рассказ? Да ничего.
Судья кашлянул.
— К сожалению, — произнес он, — все мы находимся в том же положении. Полагаться можно лишь на наше слово.
Он подался вперед.
— Никто из вас не понял, сколь странная сложилась ситуация. По-моему, можно воспользоваться лишь одним процедурным ходом. Есть ли кто-нибудь, кого мы вне всяких сомнений можем исключить из числа подозреваемых, полагаясь на известные нам доказательства?
Доктор Армстронг быстро заговорил:
— Я — известный специалист. Сама идея, что меня можно подозревать…
Снова жест судьи прервал говорившего на полуслове. Господин судья Уогрейв произнес своим тихим ясным голосом:
— Я тоже известный человек! Но, мой дорогой сэр, это доказывает меньше, чем ничего! Доктора и раньше сходили с ума. Судьи — тоже. Впрочем, — добавил он, глядя на Блора, — как и полисмены!
Ломбард сказал:
— Ну, уж во всяком случае женщин вы оставите вне подозрений.
Брови судьи поднялись. Он сказал своим знаменитым ядовитым тоном, который так хорошо знали адвокаты:
— Если я правильно понимаю, вы утверждаете, что женщины не подвержены мании убийства?
Ломбард с раздражением ответил:
— Конечно, нет. Но все-таки едва ли кажется возможным…
Он смолк. Господин судья Уогрейв все тем же тонким, кислым голосом обратился к Армстронгу: