Нерон

Это классическая Греция, которая восстала против Александра: Нерон, тягаясь с Македонцем, смог бы обойти его. И поскольку он все-таки любил Грецию, то решил сделать Коринф местом своего пребывания. Коринф, который всегда ненавидели римские консерваторы, в нем они видели воображаемого противника Вечного города. Избранный императором город был большим торговым и морским центром. Настоящая этническая мозаика, в нем много восточного, здесь предки отдали свое предпочтение Александру. После участия в Олимпийских и политических играх в июле — августе 67 года Нерон, наконец, прибывает в Коринф.

Он будет теперь выезжать из города на непродолжительное время, в небольшие поездки. Предполагал ли император сделать Коринф второй столицей? Не думаем. Меры, которые он принимал во время своего пребывания в Ахайе, носили скорее характер административный, экономический и культурный, а не политический. Одна из самых значительный мер — это решение рыть канал в Коринфском перешейке. Средства получили, разделив расходы на военные цели. Дион [162] же считает этот канал капризом Нерона, который скучает в Греции.

По Филистрату, речь идет об одном их самых значительных решений императора. Псевдо-Луций усматривает в этом тщеславие принцепса — не хочет ли он переделать Пелопоннес в «остров Нерона»? — по настаивает на пользе, которую такая операция принесет торговле, для Плиния Старшего это необходимость, для Светония, безусловно, положительная мера.

Этот проект не нов. Еще тиран Коринфа, потом Деметрий Поликрат задумывались об этом задолго до Нерона, как и Юлий Цезарь, втиснувший город в лоно колониальных территорий, а после него — Гай Калигула. В этом была прямая выгода — построив канал, можно отправиться на Восток, не огибая Пелопоннеса, что очень выгодно для экономики Греции.

В конце сентября после тщательной подготовки начались работы. Церемония по случаю начала работ отличалась исключительным великолепием. Окруженный преторианцами и известными людьми, Нерон произносит пышную речь. В честь богов поются гимны. С золотой лопатой в руках под торжественные звуки труб император дает команду начать работы. Были приглашены египетские инженеры. Строительные работы производились с помощью шести тысяч военнопленных евреев, присланных Веспасианом, а также политических заключенных. Прокладка канала началась в восточном направлении. Но [163] работы продвигались плохо и скоро вообще прекратились, скорее всего, из-за кризиса 68 года. Только через пять лет строительство возобновилось, но последователям Нерона опять же не хватило рвения. И только в конце XIX века строительство канала довели до конца.

Зевс-Освободитель

Пребывание Нерона в Греции стоило очень дорого. Часть огромных расходов была отнесена на счет богатых греков. Пусть думают о том, сколько требует организация игр. Во время поездки император показал свою расточительность.

Судьям и арбитрам Олимпийских и Истмийских игр он сделал богатые подарки из серебра. Даровал римское гражданство судьям и знати, которые его еще не имели, так как были выходцами из колоний. В их число входил Тиберий Клавдий Динипп, главный распорядитель турнира на Истмийских играх, и еще десять судей-ассистентов.

Без сомнения, путешествия не было, если бы не решение, которое Нерон принял 28 ноября 67 года. Решение, ставшее событием, потому что в этот день император официально даровал свободу грекам. Литературные источники лишь упоминают об этом. Плиний Старший заявляет, что: «Домиций Нерон дал полную свободу Ахайе», в [164] то время как Светоний уточняет, что этот факт произошел, когда принцепс собирался покинуть Грецию и организовали Истмийские игры. Другие проводят параллель между действиями Нерона и Тита Квинтия Фламиния, римского полководца, который вернул Греции свободу во II веке до нашей эры.

Нерон, действительно, был готов к отъезду, когда принял это решение: отъезд казался еще более внезапным потому, что принцепс решил отправиться на Восток. Речь идет о том, чтобы наверстать упущенное и ударить по вольнодумцам. Что же до аналогии с Фламинием, то она была правильной: ведь сообщил же Нерон грекам, что отныне они будут входить в его империю на правах широкой автономии. Ну а Фламиний пожаловал им формальную свободу и пошел дальше. Так, может быть, чтобы усилить впечатление от принятого решения, Нерон захочет еще раз в этом году провести Истмийские игры и созвать представителей из всех греческих городов за исключением Спарты, которую не любили из политических соображений и отсутствия художественного восприятия.

В колонне из серого мрамора, найденной в Кардице, хранились копии трех документов, относящихся к этому решению: первый — воззвание к грекам, где их призывают прибыть в Коринф к 28 ноября, второй — речь, произнесенная Нероном в этот день, последний — декрет [165] города Акрефия с благодарностью императору от имени других греческих городов.

Речь Нерона недвусмысленна, принцепс в ней утверждает, что все греки станут свободными и освобождаются от налогов. Отметим, что его жители никогда не были равны между собой, он обещает осуществить свою старую мечту об объединении Эллады. Наконец, он подчеркивает уважение к грекам и любовь, которую испытывает к их стране.

Давайте смотреть правде в глаза. Нигде не говорится о предоставлении независимости Греции, зато статус провинции, точнее сенатской провинции, упразднили. Греки приветствуют императорскую милость, получение римского гражданства, мнимого экономического равенства. Греческие города, которые не являются ни греческими колониями, ни городами, «свободными» от уплаты податей, — Афины и Спарта — добьются налогового освобождения. Греция была бедна, и такая мера не могла не быть для нее благоприятной.

Призыв к единству во имя эллинизма в пределах Римской империи является политической парой этого экономического решения. Нерон хотел поддержки восточной и греческой толпы, так же как он искал поддержки у римского плебса. Даже в худшие времена, чуть живой, изгнанный из своего дворца, он смешивался с толпой и терялся в ней, шел в гущу народа и устанавливал с ним контакт, живой и искренний, как [166] это отражалось в образах полубогов греко-римской Империи.

Греки до конца оставались ему благодарными, что подчеркивает во многих трудах Плутарх. Его решение было встречено с энтузиазмом, записи рассказывают о свободе или восхваляют Нерона. Монеты, отчеканенные в Греции, прославляют Зевса-Освободителя — если с одной стороны изображен принцепс в лавровом венке, то на обратной можно увидеть Верховного Бога, сидящего на троне с трезубцем и скипетром в руках, и надпись: «Зевс-Освободитель». Другие монеты имели то же обозначение. Их выпускали во всех частях Греции. В Александрии, где, возможно, ожидали Нерона, одни монеты воспевали подвиги императора, другие — строительство Коринфского канала. Только что выпущенные сравнивают императора с Аполлоном, Посейдоном и Зевсом Олимпийским. Греки не забудут Нерона до тех пор, пока Веспасиан не отменит налоговую независимость, которую принцепс пожаловал им, и не вернет Греции статус провинции.

Нерон желал бы продолжить свое путешествие. Он собирался в начале 68 года посетить Египет, может быть, даже морским путем, Сирию и Вавилон, двор Аршасидов, правящих в Иране. Но в Риме его ожидают новые волнения: недовольство аристократов разносится как пепел и восстания разгораются в провинциях. Вспыхнуло восстание в Иудее. Словом, маршрут его путешествия [167] заметно сократился. Император должен вернуться в Италию.

Куда бы увела его утопическая фантазия, если бы не остановили обстоятельства? Это трудно предугадать, что бы там ни было, император добился цели, которую он поставил в начале путешествия. Принцепс-кифаред хотел не только упиваться приемом, который Греция оказала ему за артистические выступления. Его амбиция требовала от него другого: он хотел пропагандировать неронизм в массах, которые принимали его политику и у кого он в будущем мог найти поддержку.