В огне (ЛП)

Ей нужно было сделать первый шаг, если она хотела, чтобы их общее желание осуществилось, верно? Что ж, она сделала этот шаг и в результате испытала потрясающий оргазм, однако Кэйл остановился на полпути, когда любой нормальный мужик на его месте получил бы свое как по маслу. Вряд ли она рискнет пережить еще один такой отказ, чем бы он ни был вызван. Если Кэйл изображал благородство – это глупо. Дженнер нуждалась в его благородстве не больше, чем в замене охранника, а в этом она определенно не нуждалась. Она уже взрослая. Вполне готова принимать решения – верные или не верные – и пожинать их плоды. Да, она разок пошла на напрасный риск, но это вовсе не означает, что она и дальше готова подставляться под новые отказы. Если Кэйл не хочет ее…

Но его тело говорило, что он хочет. Точнее, его тело говорило, что он хочет секса. Возможно, она как личность не нравилась Кэйлу настолько – о, боже, с чего бы? – что даже в возбужденном состоянии он не желал иметь с ней ничего общего. Возможно, он женат или серьезно увлечен. Но тогда Тиффани не стала бы вручать ей этот презерватив, верно? Хмм. У Тиффани свои законы. Зато Фэйт все-таки придерживалась умеренных взглядов, и она бы такую затею точно не одобрила.

Значит, у Кэйла нет ни жены, ни серьезных отношений. Тогда одно из двух: либо он отверг ее, защищая от самого себя, и в этом случае руки чешутся его прибить за такую нежданную заботу, либо он не хочет ее по-настоящему.

Проклятье, и как, скажите на милость, определить, какой вариант правильный?

Дженнер оставила попытки решить эту головоломку и отыскала глазами сообщников Кэйла. Тиффани в черно-белом флаппер-платье была как всегда великолепна и, кажется, не возражала против развевающегося на голове пера. Ее шею обвивало множество длинных ожерелий, и она поигрывала ими, флиртуя с каждым встречным мужчиной. На Фэйт было платье в стиле «Гэтсби» цвета шампанского и шляпка в тон. Опирающийся на трость Райан был одет в военную форму, и, увидев его в этом костюме, Дженнер на секунду замерла. Он выглядел как настоящий солдат, недавно вернувшийся с Первой мировой войны. Непривычно галантный, но с явной военной выправкой, которой даже трость не помеха.

Сегодня, в отличие от прошлого вечера, их пятерка не общалась друг с другом. Это был бы уже поведенческий шаблон, а Кэйл не любил шаблоны. Похоже, Кэйл много чего не любил.

Фрэнк Ларкин направился в их сторону, и, когда он приблизился, Дженнер обратила внимание, как он улыбается. Не привычным жестким, фальшивым оскалом, а вполне искренне. Либо это мастерская игра на публику, либо что-то по-настоящему его развеселило. Хозяин круиза остановился поприветствовать пару – мужчину в зеленом костюме «зут» и женщину в платье жемчужного цвета, такого же кроя, как у Фэйт, – и на протяжении всей беседы с лица Ларкина не сходила довольная улыбка.

От его необычно теплого настроения по спине Дженнер пробежал холодок.

Линда Вэйл в черном флаппер-платье, явно великоватом для ее худенькой фигуры, прошла между Дженнер и Ларкиным. Дженнер едва удержалась, чтобы не подпрыгнуть на месте.

– Вот вы где. А я вас обоих обыскалась, – радостно сказала Линда. Она держала папку с зажимом, совершенно не гармонировавшую с ее нарядом.

Дама улыбнулась Кэйлу:

– Очаровательно. – А потом и Дженнер: – Ты просто куколка!

– А где же Нина? – спросила Дженнер. Она привыкла видеть соседок по номеру вместе.

– Они с Кнопкой и Пенни заказывают напитки. – Линда подняла свою папку. – Я вызвалась помочь с аукционом холостяков, – сказала она и многозначительно посмотрела на Кэйла. – Боюсь, у нас на борту не слишком богатый выбор.

Кэйл уверенным жестом обнял Дженнер.

– Я не свободен, – заявил он.

Линда вздохнула:

– Почти каждый мужчина на лайнере не свободен, и что с того. Это же благотворительное мероприятие. Может, сама Дженнер и сделает на вас победную ставку.

– А может, и не сделает. И что тогда со мною будет? – шутливо подхватил Кэйл, прекрасно понимая, что Дженнер едва ли захочет торговаться за него при таком раскладе между ними.

– Тогда вы достанетесь Нине, – рассмеялась Линда, очевидно и впрямь допуская такую возможность.

– И что же получит победительница торгов? – спросила Дженнер. Рука Кэйла чуть-чуть напряглась.

– Остаток вечера со своим холостяком. Как его проведете – ваше личное дело.

– А нет ли там пункта про послушание? Допустим, холостяк обязуется всю ночь послушно исполнять все мои прихоти... это могло бы существенно повысить ставки. – Дженнер одарила Кэйла акульей улыбкой: – Не исключено, я все-таки поставлю на тебя, милый. Разве тебе не интересно узнать, сколько ты стоишь?

– Так я вас записываю, – объявила Линда.

– Нет, – решительно возразил Кэйл.

Линда была разочарована, но сдаваться не собиралась.

– Поддержите компанию. Ради благого дела.

Кэйл огляделся, и тень неудовольствия пробежала по его лицу. Они привлекли слишком много внимания, а это никуда не годилось. Тот же Ларкин заинтересовано смотрел на них, прислушиваясь к перепалке. Дженнер не была шпионом, но даже она понимала: Ларкин не должен заподозрить, что Кэйл держит ее железной хваткой и старается ни на шаг не отпускать от себя.

– Давай же, дорогой, соглашайся, – сказала она и, поднявшись на цыпочки, быстро и нежно поцеловала Кэйла, отчего у нее моментально закружилась голова. – Обо мне не беспокойся. Обещаю не ревновать, если тебя выиграет другая.

Казалось, окружающие замерли в ожидании. Кэйл наклонился и клюнул Дженнер в щеку. Прижавшись к ней жесткой щекой, прошептал ей на ухо:

– Давай же, дорогая, признавайся. Беспокойно, что ты меня не ревнуешь. Ты что-то для нас задумала? Другой причины я не вижу.

Разрази его гром. Она не смогла удержаться от смеха, искреннего смеха, долго ждавшего, чтобы разом покончить со всей этой нервотрепкой. Всего-то и нужно было, что нежный пустячок на ушко!

– Доверься мне, – сказала Дженнер.

– А что мне еще остается? – прошептал Кэйл и, приняв поражение, двинулся сквозь толпу в сопровождении Линды к небольшой сцене.

Если бы Тиффани со всех ног бросилась к Дженнер, едва Кэйла отконвоировали прочь, это было бы подозрительно, но при первой возможности она присоединилась к Дженнер у перил.

– Решила составить тебе компанию, пока Кэйл занят.

– К тому же, так он, возможно, не будет психовать, что оставил меня здесь одну, без присмотра, – добавила Дженнер.

Тиффани пожала плечами.

– Мужчины. 

Этим все было сказано.

– Великолепно выглядишь, – улыбнулась Дженнер.

Тиффани покрутились, демонстрируя свой наряд. Бахрома заплясала в такт со смешным пером.

– Ты тоже. Прям слюнки текут. – Она прислонись к перилам, и стала разглядывать воду. – Странно, что Кэйл еще умудряется членораздельно выговаривать слова.

Они отвернулись от толпы к океану. Дженнер вздохнула:

– Вряд ли его интересует мой вид.

– Поверь мне, интересует.

– Но ведь он не женат и не обручен?

Дженнер, конечно, уже успела себя в этом убедить, но удостовериться все же не мешало. Как бы она не сходила с ума по Кэйлу, становиться разлучницей не собиралась.

– Нет, – не колеблясь, ответила Тиффани. И прозвучало это довольно правдиво. – Так что там между вами сегодня произошло? Ты сделала свой ход?

– Да, а он в ответ съязвил про Стокгольмский синдром.

Это была лишь верхушка айсберга, но Тиффани не обязательно знать все подробности.

– Вот болван.

– Точно.

Дженнер по изменившемуся шуму угадала, что аукцион позади уже начался. Они повернулись, чтобы посмотреть на кучку мужчин, выставленных перед толпой. Несколько членов экипажа, два седовласых джентльмена, неизвестный Дженнер блондин и Кэйл – на парад звезд, конечно, не тянет, хотя Кэйл выглядел чертовски аппетитно. Мэтт, должно быть, работал, иначе, по мнению Дженнер, этот пляжный мальчик мог бы собрать кругленькую сумму, предстань он перед публикой.

Тиффани кивнула в сторону холостяков: