Страница 12 из 22
Глава 2
С новым 1989 годом!
История киберутопизма небогата событиями, но двадцать первое января 2010 года точно займет место в ее анналах (наряду, вероятно, с рассуждениями Эндрю Салливана о роли “Твиттера” в тегеранских событиях). В тот день госсекретарь Хиллари Клинтон отправилась в вашингтонский Музей истории журналистики и новостей (Newseum), лучший в своем роде в Америке. Там госсекретарь произнесла историческую речь о свободе интернета, в которой отвела Всемирной паутине заметную роль во внешней политике.
Момент нельзя было выбрать удачнее. Всего неделей раньше компания “Гугл” объявила о своем уходе с китайского рынка, намекнув, что тут не обошлось без правительства КНР. По Вашингтону прокатилась волна возбуждения. Приверженность Америки делу свободы интернета обеспечивает работой целые вашингтонские семьи. “Обычные подозреваемые” (политологи, лоббисты, советники) с нетерпением принялись ждать первых залпов “войны за свободу интернета”, обещавшей им щедрое финансирование. Все в Вашингтоне с восторгом восприняли идею этого похода во имя всемирной справедливости, который позволил бы аналитическим центрам поставить на поток публикацию глубокомысленных научных трудов, военным подрядчикам – разработать несколько передовых технологий для преодоления цензурных барьеров, а неправительственным организациям – провести ряд рискованных тренингов в экзотических местах планеты. Вот почему вашингтонцы чаще, чем жители любого другого города мира (в том числе Тегерана и Пекина), печатают в поисковой строке “Гугла” слова “свобода интернета”. Кампания в защиту свободы Сети – типично вашингтонский феномен.
Это была уникальная встреча. Нечасто вашингтонская “мафия” (застегнутые на все пуговицы аналитики и эксперты) с “блэкберри” сталкивается с поклонниками айфонов – неряшливыми, не признающими дресс-кодов предпринимателями из Кремниевой долины. Мало что могло свести вместе Ларри Даймонда, старшего научного сотрудника консервативного Гуверовского института, бывшего старшего советника Временной администрации коалиционных сил в Ираке, с Крисом Мессиной по прозвищу Фэктори Джо, двадцатидевятилетним пропагандистом “веб 2.0” и “защитником открытой Сети” (это официальное название его должности в “Гугле”). Это была общая вечеринка нон-конформистов и карьеристов.
В своей речи Клинтон ничего нового не сообщила. Ее целью было объявить “свободу интернета” новым приоритетом американской внешней политики. Судя по шуму, который выступление Клинтон вызвало в СМИ, цель была достигнута, даже если детали и остались неизвестны. Выводы, сделанные госсекретарем, звучали крайне бодро (“свобода информации обеспечивает мир и безопасность, которые составляют основу глобального прогресса”), так же, как и предложенные рецепты: “Нам следует вложить эти орудия в руки людей по всему миру, которые воспользуются ими для распространения демократии и прав человека”. Обилие модных словечек (“дефицит на нынешнем рынке инноваций”, “использование силы коммуникационных технологий”, “долгосрочные дивиденды, приносимые скромными инвестициями в инновации”), вероятно, стоит отнести на счет желания понравиться пришельцам из Кремниевой долины.
Оставим в стороне чрезмерный оптимизм и профессиональное пустословие. Творческий подход Клинтон к новейшей истории – вот что действительно заслуживает внимания. Хиллари Клинтон провела параллель между препятствиями, стоящими на пути распространения свободы интернета, и опытом поддержки диссидентов во времена холодной войны. Рассказывая о недавнем визите в Германию на торжества, посвященные двадцатой годовщине падения Берлинской стены, Клинтон упомянула “самоотверженных мужчин и женщин”, “боровшихся против угнетения, распространяя самиздат”, который “помог пробить бетон и разорвать колючую проволоку ‘железного занавеса’”. (Музей истории журналистики и новостей – очень подходящее место для того, чтобы дать волю ностальгии по временам холодной войны: там находится крупнейшая за пределами Германии коллекция обломков Берлинской стены.)
Нечто похожее, по словам Хиллари Клинтон, происходит и сейчас: “Одновременно с распространением сетей по миру вместо осязаемых стен вырастают виртуальные”. И по мере того, как “во многих странах опускается новый, информационный занавес, вирусные видеоролики и записи в блогах становятся самиздатом наших дней”. Несмотря на то, что Клинтон не обозначила почти никаких политических задач, о них было нетрудно догадаться: виртуальные “стены” надлежит пробить, информационные занавесы – поднять, распространение цифрового самиздата – поддержать, а блогеров – назначить диссидентами.
Поскольку речь шла о Вашингтоне, то произнесение Хиллари Клинтон выражения “новый информационный занавес” тем же тоном, что и “Берлинская стена”, было равнозначно объявлению 3D-сиквела холодной войны. Она угадала тайное желание множества политиков, которым до зарезу нужен был понятный враг. Такой враг, что отличался бы от бородачей из пещер Вазиристана, которым мало дела до рассуждений о балансе сил и которые буквально оккупировали текущую повестку дня.
Особенно происходящее порадовало соратников Рональда Рейгана. Победившие в аналоговой холодной войне, они чувствовали в себе силы выиграть и цифровую. Однако не слово “интернет” сделало свободу интернета настолько привлекательной для этой группы. Задача по уничтожению киберстен буквально стала спасительным кругом для стареющих солдат холодной войны, быстро теряющих связь с миром, который озабочен, например, изменением климата и недостаточным регулированием финансовых рынков. Не то чтобы остальные проблемы современности не важны: они недостаточно важны в сравнении с борьбой против коммунизма. Для многих членов стремительно вымирающего лобби эпохи холодной войны битва за свободу интернета – это последний шанс на то, чтобы вернуть себе интеллектуальное лидерство. В конце концов, кого призовет публика, как не их, неутомимых и самокритичных государственных мужей, которые когда-то уже помогли избавить мир ото всех этих стен и занавесов?
Гнездо для “ястреба”
Всего несколько месяцев спустя одна из таких вашингтонских групп провела яркую конференцию, посвященную обсуждению того, как политика времен холодной войны (особенно поддержка Западом советских диссидентов) может быть извлечена из чулана истории и применена в современных условиях. Мероприятие, на котором председательствовал Джордж У. Буш (к тому времени почти сошедший с политической сцены), собрало ряд воинственных неоконсерваторов. Они решили объявить собственную войну за свободу интернета (возможно, из отвращения к вялой внешней политике администрации Барака Обамы).
Было, конечно, нечто сюрреалистическое в том, что в этом клубе председательствует Буш: будучи президентом, он довольно пренебрежительно отзывался об “интернетах”. С другой стороны (для Буша по крайней мере), мероприятие почти не имело отношения к Сети как таковой. Целью скорее был перенос повестки распространения свободы в мире (freedom agenda) на цифровые просторы. Сочтя интернет своим союзником, Буш, который всегда гордился собственной репутацией лучшего друга диссидентов (находясь на посту президента, он встретился более чем с сотней из них), согласился провести встречу “глобальных кибердиссидентов” в Техасе. Конференция с участием нескольких политических блогеров из таких стран как Сирия, Куба, Колумбия и Иран стала одним из первых заметных публичных мероприятий, организованных только что созданным Институтом им. Джорджа У. Буша. Помпезность мероприятия (темы дискуссий были сформулированы, например, так: “Истории о свободе с передовой” и “Глобальные уроки электронной свободы”) свидетельствует о том, что даже два десятилетия спустя после падения Берлинской стены ветераны холодной войны по-прежнему сильны в манихейской риторике.
Однако конференция в Техасе не стала просто собранием безработных неоконсерваторов. Там присутствовали и уважаемые эксперты по интернету, например, Итан Цукерман и Хэл Робертс из Беркмановского центра по изучению интернета и общества (Гарвард). В Техас отправился даже высокопоставленный чиновник Госдепа, то есть человек Обамы. “Эта конференция привлекает внимание к деятельности нового поколения диссидентов, вселяя надежду, что оно станет маяком для остальных”, – заявил Джеймс Глассман, бывший высокопоставленный сотрудник администрации Буша, ныне президент Института им. Джорджа У. Буша. По словам Глассмана, целью конференции было “определить тенденции эффективной киберсвязи, которая распространяет свободу и способствует продвижению прав человека”. Отмечу, что Джеймс Глассман значит для киберутопизма то же, что Генри Торо – для доктрины гражданского неповиновения. Он выступил соавтором книги “Доу 36 000”, в которой говорилось, что индекс Доу-Джонса находится на пути к новым высотам. Книга увидела свет в 2000 году, за несколько месяцев до того, как лопнул пузырь доткомов.