Студзянки

Из леса Парова, подпрыгивая на выбоинах, выскочили два тягача. Развернулись узким полукругом, отцепили передки орудий и исчезли в перелеске. Не прошло и минуты, как из стволов небольших орудий вылетели огоньки. Вырывались они каждые две-три секунды. Головная машина замерла. Остальные продолжали продвигаться вперед, но теперь уже заметно медленнее, рывками, от укрытия к укрытию.

— Ловко, только калибр маловат, — заметил Светана.

Янек Биль, заряжающий машины 212, которую вытащили из воды на переправе, находился в танке заместителя командира полка как связной от Козинеца. Он обладал хорошим зрением.

— Это 2-й взвод нашей батареи, — сразу определил он.

Солдаты отступали из Студзянок. Они часто меняли позиции, прикрывались огнем, прижимали гренадеров к земле и снова короткими перебежками отходили назад. Артиллерийская прислуга, упираясь в орудия, покатила их к лесу, но скоро отстала.

Немецкие танки на большой скорости мчались вперед, развернувшись в линию. Со стороны леса Ленги снова загремели орудийные залпы. На студзянковскую поляну выдвинулась батарея самоходных орудий, поддерживавшая атаку.

Холод пробежал по спине Светаны. Если гитлеровцам удастся захватить опушку на противоположной стороне, они выйдут в тыл батальонам, получившим задачу запереть потел, и тогда никакой «встречи» не будет.

— Я «Сосна», ноль-три. Приказываю немедленно… — И голос прервался.

От полевой дороги, бежавшей через рощи и высохшие поля, подкрашенные фиолетовым вереском, в воздух пзметнулась широкая клубящаяся волна жидкого огня. Ее передняя вишнево-золотистая часть достала три вырвавшихся вперед танка. Два сразу потонули в пламени, уничтоженные взрывом собственных боеприпасов. Третий повернул назад и, волоча за собой мечущийся шлейф огня, помчался по полю, выбросив на ходу черные фигурки экипажа. Теперь объятое пламенем одинокое стальное чудовище мчалось галопом еще несколько томительных секунд, пока огонь не подобрался к снарядам. Описав широкую дугу, танк ткнулся носом в воронку от бомбы, выпустил вверх султан дыма и, загребая судорожно вращающимися гусеницами землю, замер.

Солдаты, ведя плотный огонь, сдерживали гитлеровцев тут же, за развалинами последних домов. Но вот уже второй раз с юга налетели пикирующие бомбардировщики с крестами на фюзеляжах. Двенадцать машин уступом влево.

Светана бросил взгляд влево. Самоходные орудия, ведя огонь, медленно ползли по полю. В промежутках между ними вперед выдвигались танки, чтобы занять место тех, сожженных огнеметчиками. На броне их сгрудились фигуры десантников.

— Я «Сосна», ноль-три. По танкам с места — огонь!

Услышав два выстрела соседей, Светана нажал на спуск своего орудия и на секунду оторвался от прицела, чтобы посмотреть в перископ. То, что он увидел, приковало его к визиру, заставило забыть о необходимости вести огонь.

Со стороны солнца метнулись два ярких луча, достали первый бомбардировщик в нижней точке его «пике», прошили его насквозь, и самолет, будучи не в силах свернуть с курса, на всей скорости, которую только мог дать его мотор, врезался в землю, взлетев в воздух рваными клочьями металла. Следующий «юнкере», не успев сделать и полуразворота, получил в брюхо целую очередь. Перевернувшись на спину, он рухнул в лес.

Вот появилось пять пар истребителей, скрывавшихся до этого в лучах солнца. Взмыв вверх прямой свечой, они сделали боевой разворот и снова устремились за пикировщиками. «Юнкерсы», взвыв моторами, бросились в разные стороны, под прикрытие своей зенитной артиллерии. «Яки» сверху набросились на последний из «юнкерсов», прошив его очередями. Он сразу слегка задымил, потом, оставляя за собой все больше сгущавшийся хвост дыма и резко накренившись на пробитое крыло, исчез за лесом.

Истребители, набрав высоту, повернули влево, потом вправо, словно ласточки, осматривающие луг. «Могли бы еще обстрелять танки, согнать десант», — подумал Светана и с удивлением увидел, что лавина танковой цепи замедляет свое продвижение, останавливается на студзянковской поляне, а две машины поворачивают назад. Что это с ними?

Танкисты дивизии «Герман Геринг» уже увидели то, чего подпоручник не мог видеть: из-за Повислянских рощ, с резким свистом разрывая плоскостями воздух, налетела «шварце тод» — «черная смерть».

Первый «ил» с высоты не больше 50 метров выпустил реактивные снаряды. Ржавые полосы наполненных термитом снарядов перечеркнули правофланговый «тигр», окутали его клубами жаркого трехтысячеградусного пламени. Беспорядочно стучали счетверенные зенитные установки и пулеметы, но горбатый силуэт летающего танка взмыл вверх, делая разворот вправо.

Бронированные самолеты шли один за другим, выпуская реактивные снаряды, все сильнее покрывая поле боя огнем и дымом. Их было шестнадцать. Образовав над лесом Ленги, фольварком и кирпичным заводом боевой круг, походивший на огромную карусель, они один за другим падали к земле, клевали деревню и поляну снарядами из скорострельных пушек, поливали очередями из пулеметов. Одна из машин задымила и, теряя высоту, скрылась за лесом.

Танковые экипажи 2-го полка прекратили огонь. Только на левом фланге настойчивый Лях и Корняк (они не принимали участия во вчерашней атаке), пользуясь каждой возможностью, по очереди били, как два кума во время молотьбы на току.

— «Сосна». — Межицан, как всегда, на месте. — Подготовь «Березы». Скоро «встреча». Прием.

— Вас понял, готовлю «Березы». Перехожу на подслушивание, — ответил Светана.

Он присел на дне машины, из-за спины механика-водителя посмотрел на безотказно работающие танковые часы. Фосфоресцирующие зеленые стрелки на черном циферблате показывали 9.30. «Пять часов уже прошло с тех пор, как все это началось», — подумал он с удивлением.

— Эй, братцы, — обратился он к экипажу, — нет ли у вас чего перекусить?

Внезапность

Минуты тянулись, лениво перерастая в часы. Четырнадцать человек (два пулеметчика, два снайпера, десять автоматчиков), составлявших взвод старшины Семенова, ползком добрались сюда ночью. Едва стало рассветать, они осмотрелись на местности и заняли круговую оборону, замаскировавшись так тщательно, что можно было скорее наступить на солдата, чем обнаружить его. В течение многих часов их главным оружием должна была стать неподвижность.

Впереди, чуть правее, на северо-востоке виднелась сожженная лесная сторожка. Около нее чернел остов «фердинанда» с остатками обугленных стропил, висящих на стволе, а немного дальше, на опушке, застыли еще две скорлупки танков, дочерна закопченные. В замаскированных ветками окопах неторопливо ходили гитлеровские солдаты. До их ближайшего дота, где два ручных пулемета обслуживали пять солдат, можно было добросить гранату. Немецкий снайпер, сухопарый высокий блондин с бородкой, взбирался по веревочной лестнице на дерево всего в 30 метрах от Семенова. Старшина голодными глазами смотрел, как тот располагался между толстыми ветками, жуя сухари, а может, и шоколад. Немец осматривал в бинокль местность. Этот гад даже стрелял четыре раза, а они не могли его снять, хотя и ловили на мушку. Не могли, потому что так было надо.

И лишь когда за две минуты до восьми не предупрежденное артиллерийским огнем неожиданно грянуло громовое «Ура!» поднявшихся в атаку двух батальонов 140-го гвардейского стрелкового полка, Семенов спокойно вздохнул, вытер пот со лба и одним небрежным выстрелом из автомата снял снайпера.

По этому сигналу пять гранат одновременно полетели в сторону пулеметов и застигнутых врасплох гитлеровцев. Стремительным броском вперед гвардейцы заняли сторожку, выпустили букет сигнальных ракет и деловито стали скашивать очередями выбегающих из-за деревьев гитлеровцев. А когда увидели своих, приветствовали их радостными возгласами и красным флагом, прикрепленным штыком к ели. Вместе с наступающими гвардейцами шли два польских танка. Группа старшины села на них как десант.

Два удара по сходящимся направлениям советские войска нанесли в 8.00. Честь запереть котел выпала на долю 47-й дивизии полковника Шугаева.