Страница 10 из 68
Вопрос вот в чем: такие, как Колдун, и есть первые кандидаты на многотрудную должность стукача. Если он колдун, то лавирование между «начальством», «обществом» и своими собственными шкурняками — дело для него привычное. Лучше бы Крошку в напарники взять, но это слишком очевидно. Если я к полуорку хотя бы подойду, все стволы «псов» будут направлены только на нас. И чей-нибудь палец может дрогнуть на спусковом крючке. Рискнуть, не рискнуть с Колдуном? А почему я вариант с Дустом даже не рассматриваю? Из-за его вчерашнего совета «в ноги падать»? Ерунда, стереотип просто, а у кого их нет? Дуст, кстати, тоже годится на роль стукача. Нельзя выходить на бой с установкой «в ноги падай, мертвой хваткой вцепись». Словно бы оберегает он своих «хозяев»… Обездвижить противника — неплохая цель, но лучше бы он ставил перед собой цель победить врага…
Гнусность «купе» заключается в том, что никого кроме своих товарищей по огнегруппе я, практически, не знаю. И вряд ли я ошибусь, если предположу, что в купе действует мушкетерский принцип «один за всех и все за одного». То есть если один провинится, то все купе отвечает… Я бы так устроил… хотя бы для того, чтобы «специалист» отслеживал не три сигнала от МЗК, а один. Одно дело двадцать, другое — шестьдесят! Для начала определимся: как накажут мое купе, если мне удастся сдернуть? Расстрел перед строем? Колдун довольно заметная фигура, замок, так что вряд ли. Ну, побьют, конечно, но это мелочи жизни, дело житейское… Круги на воде… Я попытаюсь сдернуть, даже если им грозит расстрел, что уж лицемерить… А не спеть ли для поднятия настроения? Я уже выбирал между народной «Летят по небу самолеты — бомбовозы!» и песней старинного людского поэта о том, как «… в прорыв идут штрафные батальоны!», когда сообразил, что песни, равно как и знаки отличия, ордена, медали, шевроны, петлицы и кокарды в штрафроте спецбатальона запрещены. А речевка вчера ночью? Про то, что «ходим мы всегда с огнем»? Нарушение устава? Речевки, вроде бы, в армии считаются элементом строевой подготовки, а не привилегией… Хоть трясло нас по кочкам немилосердно, а скорость ЗИЛа приближалась к пятидесяти километрам в час, многие из огнеметчиков заснули. Многие? Да все почти. Правильный подход. Только мне не до сна. Может, попробовать с тем пареньком из десятого купе перетереть, который предупредил насчет стрельбы по спинам? Вот он не спит как раз…
Выгрузились в чистом поле, кое-как построились. Дело сильно за полдень, как я погляжу. Долго ехали, долго, я даже вздремнуть успел. Кое-как, потому что встали в строй по три. Или надо говорить в колонну по три? Не силен я в военной науке, особенно в строевой. Довольно смешно смотрелись мрачный, как туча, Крошка и сияющий Салахетдинов из первого купе. Оба были без огнеметов, они должны были находиться на командном пункте, он же пункт перезарядки… Мы с Колдуном и Дустом тоже были еще той гоп-компанией. Выглядывая из-за плеча Дуста, вертя башкой на 360, я срисовал и открыто наставивших на нас стволы винтовок «собак», и группу надменно глядящих на всю эту суету колдунов перед «вивернами» и «горгульями», и начальников, переругивающихся между собой над картами, разложенными на раскладном столике, и кучу военных грузовиков, замаскированных в каком-то леске, и даже разворачивающуюся полевую кухню. Особенно меня привлекли связисты, устанавливающие высоченную мачту. На мачте артефакт для связи и слежения, не иначе. Нас через такой отслеживать будут?
Если к началу операции нас и ждали, то, очевидно, никто не обещал комбату, что «без него не начнут». Пыль стояла столбом. Я слышал, как где-то далеко впереди, километра за четыре, у холмов, раздавались выстрелы, работали, вроде бы, 50-миллиметровые ротные минометы, хоть я их и не видел. Изредка, по команде связистов, ухали гаубицы — батарея самоходок стояла в некотором отдалении от нас, но все равно, хотелось заткнуть уши, в небе резвились «аисты» РК-2. Разведчики-корректировщики, значит… Интересно, они сигнал транслируют? В детстве я, как и все мальчишки, мечтал оказаться на войне. Бомбардировщики, минометы и гаубицы, конечно, «обстреливали» меня, но, вот ведь какая штука, не попадали… Тут вот смотришь, как они стараются, и понимаешь две вещи: в гоблинов они вряд ли попадут, а вот в меня, когда я буду удирать, запросто, за милую душу… Можно, конечно, отложить побег на потом, все-таки в гоблинских пещерах можно будет чем-нибудь поживиться, хоть обсидиановый ножик найти какой, да припрятать… И попробовать выжить в условиях спецбатальона… Удивительно, какие мысли внушает трусость. Вот почему бы ей не принять вид расчетливости, рассудительности, разумности? Моя трусость не заморачивалась… Нетушки, лучше маскироваться надо! Незачет! Осенью на пересдачу! Решено же! Бежать, так бежать!
Как раз команда «бегом марш» раздалась. Бежали мы недолго и недалеко: метров на двести поближе к «передовой». Чем это место в том же «чистом поле» отличалось от того, на котором мы парились последние полчаса после выгрузки, было непонятно. И почему нужно было преодолевать эту дистанцию бегом под мат-перемат роты охраны — тоже непонятно. «Собаки» бежали рядом, как и полагается собакам, охраняющим стадо. В армии почему-то все время надо бежать. Или стоять. Долго стоим, потом бежим. Потом снова бежим. Потом… Потом к нам подошел комбат в окружении колдунов и зверского вида «псов», среди которых были и вчерашние знакомцы. Собранные, внимательные, готовые стрелять не то чтобы на движение или звук — на взгляд, на мысль. Надо состроить на морде лица сосредоточенный вид. Одна моя …знакомая утверждала, что сосредоточенный эльф выглядит как полный придурок… Понятно, что гоблины где-то в холмах. Обстреливать их из пушек — занятие почти бессмысленное. Минометы получше будут, но те наверняка успели нарыть себе подземных ходов, пещер, ниш, окопчиков, щелей… Любят они такие вещи. И еще они очень любят, когда что-нибудь красиво взрывается с максимальными повреждениями. Если нас закидают самопальными гранатами, я не удивлюсь… Кстати, о гранатах: почему реактивными гранатометами не пользуются? У пришлых же есть такие! Да и просто гранаты или винтовочные тромблоны…
— … яйцо! И сразу выпустить ракету!
Чего? Чего? Яйцо? Какое яйцо? В каком смысле яйцо? И не ругается ведь штабс-капитан — он вообще, насколько я помню, ни разу матерное коленце не загнул. Да и интонация при ругани другая. Я ее сразу опознаю. Какое яйцо-то? Что-то я замечтался, и прослушал, что там комбат говорил… Это потому, что его власти надо мной уже нет. Я уже бегу, только он об этом еще не знает…
— Повторяю: Выдвинуться ускоренным маршем до высоты сто тридцать пять! Опознаться у передового дозора! Ударным огнегруппам развернуться в боевой порядок! Получить ПСНД! Получить активацию УМЗК! Приступить к зачистке! Вопросы? Нет вопросов. Исполнять!!!
Вот чего я знал заранее, так это то, что вопросы начальству лучше не задавать. УМЗК — это заряженный кристалл, это я уже себе уяснил. Что такое ПСНД? Четыре километра, не меньше… Мы шли, точнее, все шли быстрым шагом, человеки долговязые, а я почти что сбивался на бег трусцой. Перед нами ехали «козлы» с колдунами, позади тарахтели зилы с огнесмесью, в кабине первого можно было увидеть довольного Салахетдинова, вокруг нас бежали охранники, да и вообще, на этом этапе удирать было бы бессмысленно.
— Что… за… яйцо? — на бегу спросил я у Дуста.
— Драконье яйцо. Ты не слушал разве? — удивился солдат, — Ну да, эльф все же…
— Объясняй давай! — потребовал я.
— Дракон прилетит и объяснит все, на чистом эльфийском! — огрызнулся Дуст. — «тараканы» навострились яйца у драконов тырить! Думают, наивные, столкнуть нас с драконами! Но один раз у них получилось! Дракон «аисту» чуть крыло не оторвал, еле из пулеметов отогнали!
Драконы! Вот это я понимаю! Гоблины, укравшие драконье яйцо, имеют, конечно, только одну цель: занести яйцо как можно дальше в обитаемые территории. Пока людишки разбираются с драконом, или дракон с людишками, тут уж как повезет, гоблины спокойно входят и устраиваются. Когда человек перестает глядеть на небо и опускает глаза долу, выясняется, что его уже потихоньку едят. И нижнюю половину почти всю съели…