Тени (ЛП)

Белки или какие-то другие крохотные лесные существа носились по земле. Пели птицы. Весна была на подходе… а так же на подходе был один большой, обозленный, дурной чужак.

Чтобы сбросить свою человеческую форму понадобилась секунда. Сила поднялась из глубин внутри него, необъяснимое чувство искоренить ближайшего Аэрума взяло верх. Они оставили темное пятно на краю сознания Лаксена, как клякса, похожая на отпечаток пальцев.

Точно так же это работало с Аэрумом вне зоны бета-кварца, из которого состояли Скалы Сенека. Вот почему жить здесь было спокойно. Вид Дэймона был защищен, но, время от времени, Аэрумы натыкались слишком близко. Установился контакт, а потом Аэрум привел приятелей.

Трое из них были уже убиты. Этот должен был стать последним.

Когда Дэймон на бешеной скорости пронесся между деревьями, он задался вопросом, какого черта делал его брат. По субботам они обычно проводили время, просматривая все эпизоды "Исследователя привидений", показанные по телевизору за неделю.

Но Доусон все свалил на него.

О, да, у него имелся ключ к разгадке того, где он был. Прохлаждался с человеком…

Энергетический заряд ударил его прямо в грудь, отослав в полет, словно мяч, который просто выбили из парка. Он врезался в дерево достаточно сильно, чтобы оно застонало и задрожало.

Боже. Черт возьми.

Прозрачный песок оторвал его от земли. Безмерной глупостью было броситься в густую тень, надвигающуюся на него, словно бульдозер.

Аэрум принял человеческую форму, в последний момент теряя уязвимость. Весь одетый в кожаные брюки… и ничего больше. Мило. Все, что Дэймон хотел — бороться с полуголым чуваком.

Хорошо, так Аэрум хотел поиграть жестко? Что ж, сегодня его счастливый день.

Приняв человеческую форму, Дэймон замахнулся рукой, ударяя Арума чертовски хорошим аперкотом. Существо заворчало и выбросило мясистую руку в голову Дэймона.

Он пригнулся под рукой, возникнув позади Аэрума. Отклонившись назад, Дэймон воткнул ногу в позвоночник Аэрума. Забавным в принятие человеческой формы было то, что кожа кровоточила, а кости ломались. Оба их вида должны были перекинуться в истинную форму, чтобы исцелиться, и тогда оказались бы в своей слабейшей форме. Была надежда, что данный Аэрум окажется достаточно глуп, чтобы попасться на эту удочку. У Дэймона было лезвие, умирающее от желания завести друзей.

Но Аэрум не был так глуп.

Он бросился вокруг, подняв одну руку. Темная энергия выстрелила наружу, едва разминувшись с Дэймоном, когда он метнулся в сторону.

— Ты будешь вкусссным, — усмехнулся Аэрум.

— Если бы я получал по доллару каждый раз, когда слышу это, — Дэймон выбросил вперед руку. Полоса света ударила в толстую ветку, отламывая ее. Он помчался вперед, ловя массивный сук и держа его словно биту. — Отклони это, твою мать.

Аэрум зашипел — буквально зашипел на него. Что. За. Черт.

Он пер на Дэймона словно поезд, и Дэймон покачнулся. Удар сотряс все его тело, и отвратительный глухой стук понравился ему так, что об этом стоило беспокоиться.

Но Аэрум не двинулся.

Втягиваясь внутрь себя, словно кто-то натолкал вакуум в его спину, Аэрум отступил в небольшой черный шар и бросился между деревьев, убегая, как трус.

Дэймон начал погоню, но он знал по опыту, когда Аэрум бежит, его не догнать. Швырнув в сторону обломок ветки, он развернулся вокруг, игнорируя чувствительную боль, простреливающую бедро. Когда он окажется дома, он изменится и исцелится. До тех пор, он справится с синяками и болью.

Но когда он вернулся домой и позаботился об этом, все, что он сделал, просто приложил холод. Как сделал бы любой другой, в этом долбанном мире.

Господи, Доусон никогда прежде не чувствовал себя так. Каждая часть его тела горела, когда он чувствовал вкус ее поцелуев и знакомился с тем, как она чувствовала себя под ним. Интенсивный белый свет опалил его глаза. Хриплые женские стоны, которые она издавала, были музыкой для его ушей, красивая мелодия вздохов.

А потом его песня остановилась.

Бет отдернула руку от его плеча, она поймала ртом воздух возле его рта.

— О, Боже…

Он поднял голову и открыл глаза. О, черт… Все, что он видел — белый свет, который омывал Бет, отражался от стен, покрывал всю кровать.

О, Святые угодники.

Доусон вскочил с кровати, но его ноги не касались пола возле нее. Он повернулся, уставившись на себя. Он светился.

Похоже, полная инопланетная форма появилась в ее доме, в ее спальне.

Бетани переползла через кровать и прижалась к изголовью. Ее глаза расширились, когда она уставилась на него, ее рот открывался, но она не произнесла ни единого слова.

Шок приостановил время. Ему все казалось сюрреалистичным. Он не был в спальне Бетани. Он не выставил напоказ, кем на самом деле являлся. И эта девушка — этот красивый человек, в которого он влюбился, не таращился на него, словно он был королев фриков.

Схватившись за край стеганого одеяла, она покачала головой вперед-назад. Словно у нее были проблемы с перевариванием того, что она видела, что было понятно.

Доусон сверкал словно звезда.

Его сердце колотилось так быстро, что он чувствовал его в кончиках пальцев. От части из-за поцелуев, отчасти потому, что он все еще находился в своей истинной форме.

Она слабо светилась, будто кто-то опустил кисть а белую краску затушевал ее края. Конечно, Бетани не могла этого видеть. Ни один человек не мог. След, который окружал ее, был реакцией на высокое электромагнитное поле, окружавшее его, когда он пребывал в своей истинной форме.

Дерьмо, она сияла.

Бетани медленно моргнула, ее пальцы освободили одеяло.

— Доусон?

Сделай что-нибудь, приказал он сам себе. Но его контроль соскользнул, и он не мог натянуть его обратно. Свет исходил от него, заполняя каждый дюйм комнаты.

Постепенно она поднялась на колени. Он был уверен, что видел, как ее сердце колотится через свитер, мог почувствовать запах ее страха. Ее отделяли секунды от того, чтобы, крича, запереть комнату на засов. Бетани медленно двинулась по кровати, прокладывая путь к нему.

Доусон отшатнулся, желая что-нибудь сказать, но в истиной форме он не говорил, как человек. Лаксены использовали… другой способ.

На краю кровати она поравнялась с ним. Он мог видеть свое отражение в ее карих глазах, и он ненавидел то, что видел.

— Доусон, — прошептала она, сцепив руки под подбородком. — Это ты?

— Да, — сказал он. Но она не могла его слышать.

Когда молчание растянулось, став невыносимым, она спустила ноги с постели и встала. Вместо того, чтобы побежать к двери, как поступил бы любой нормальный человек, она потянулась, поместив пальцы в нескольких дюймах от его света.

Доусон отпрянул.

Бетани отдернула руку к груди.

— Что… что ты?

Господи, был ли это веский вопрос? Весь рассказ теперь казался спорным, но как он мог объяснить, что произошло? Эй, сладкая, я — инопланетянин, и, очевидно, я только что окунул тебя в какую-то радиоактивную любовь! Хочешь посмотреть кино? Да, совсем не круто.

Столько всего пронеслось в его мыслях. Он выставил напоказ свой вид — свою семью, поставив их в опасность, рискуя Бэт. Ее нельзя остановить, если она решила прокричать — инопланетный, светящийся жук.

Но ему нужно было управлять этим… Ее родители находились внизу, и у него было такое чувство, что чем дольше он оставался в своей истинной форме, тем сильнее был ее след.

Переместившись в дальнюю часть комнаты, прочь от Бэт, он приказал своим вышедшим из-под контроля эмоциям стабилизироваться. Это было чертовски тяжело, но, в конечном счете, он сумел принять свою человеческую форму, и комната снова погрузилась в тени.

Все, кроме Бэт — вокруг нее было мягкое сияние.

— Мне очень жаль, — прохрипел он.

Казалось, ноги Бетани обрушатся под ней. Она шлепнулась на кровать, снова покачав головой.

— Что ты?

Прислонившись к стене, я закрыл глаза. Не было смысла лгать или хранить секреты. Урон был нанесен. Все, на что он мог надеяться, это убедить ее не выносить это на публику.