Страница 6 из 51
Похождения в доме и на крыше
Паддингтон вздрогнул, проснулся, сел в постели и протёр глаза. Поначалу он никак не мог сообразить, где находится, но мало-помалу, наталкиваясь взглядом на знакомые предметы, понял, что лежит в своей собственной кроватке.
В окно вовсю светило солнышко. Паддингтон зажмурился и снова улёгся поудобнее, заложив лапы за голову и задумчиво глядя в потолок.
Что именно его разбудило, так и осталось загадкой, но Паддингтон был страшно рад, что проснулся, потому что ему приснился ужасно скверный сон про большую банку его любимого мармелада.
Во сне он пытался открыть эту самую банку, но она оказалась закупорена на редкость плотно, и ничего не помогало. Лучший консервный нож миссис Бёрд сломался пополам, а когда он попробовал зажать банку в дверях, дверь свалилась на пол. Даже молоток мистера Брауна не помог — после нескольких сильных ударов он сорвался с рукоятки и разбил окно гостиной. Кто знает, какие ещё несчастья могли бы приключиться, не проснись он вовремя.
Паддингтон облегчённо вздохнул, сунул лапу в открытую банку с мармеладом (чтобы окончательно удостовериться, что всё в порядке) и снова закрыл глаза.
В доме стояла непривычная тишина, потому что Паддингтон остался в нём один-одинёшенек. Утром Джонатан и Джуди совершенно неожиданно получили приглашение на праздничное чаепитие, а миссис Браун и миссис Бёрд — письмо с просьбой навестить престарелую тётушку, которая жила на другом конце Лондона.
Строго говоря, и Паддингтон оказался дома совершенно случайно, потому что мистер Браун попросил его отнести книги в библиотеку, а заодно посмотреть в справочном отделе всякую всячину по длинному-длинному списку.
Вот из-за этого списка всё и случилось: после обеда Паддингтон унёс его к себе в комнату, чтобы как следует изучить, и сам не заметил, как заснул.
Теперь уже трудно было сказать, что его усыпило: очень плотный обед с двумя порциями сытного сдобного пудинга, или полуденная жара, или и то и другое вместе; но, как бы там ни было, он проспал довольно долго, и теперь где-то вдалеке часы отбивали три.
И вдруг, когда затих бой часов, Паддингтон подскочил, сел в кровати и круглыми глазами уставился в потолок. Неужели и это ему снится? Нет, он отчётливо слышал, как прямо над головой кто-то тихонько скребётся. Звук возник возле двери, переместился в другой конец комнаты, прозвучал у окна, замер, а потом всё повторилось в обратном порядке.
Паддингтон не верил своим ушам. А когда наступившую было тишину нарушили удары молотка, у него чуть глаза не вылезли на затылок.
Ущипнув себя разика два, чтобы удостовериться, что это не сон, медвежонок вскочил с кровати и отправился на разведку.
Прежде всего он распахнул окно, но там его ждала новая неожиданность: с крыши свешивалась чёрная змеевидная кишка, которая поплясала в воздухе и рывком втянулась наверх.
Паддингтон проворно отскочил на середину комнаты, а потом схватил шляпу, чемодан и выбежал вон, захлопнув за собой дверь.
После такого кошмарного сна и не менее кошмарного пробуждения он готов был увидеть почти что угодно — но только не то, что ждало его на лестничной площадке! Он едва удержался, чтобы не удрать обратно в комнату.
Он увидел приставную лесенку, которой после обеда здесь и в помине не было. Прислонена она была к люку в потолке, ведущему на чердак. И, что уж совсем неприятно, крышка люка была открыта настежь!
Паддингтон был медведь не робкого десятка, но и ему потребовалось несколько минут, чтобы собрать всё своё мужество. Он поглубже нахлобучил шляпу, поставил поближе чемодан (на всякий пожарный случай) и осторожно начал карабкаться вверх.
На последней ступеньке, откуда было видно, что происходит на чердаке, подтвердились самые худшие его опасения: он увидел злодея в голубом комбинезоне и фетровой шляпе, с фонариком в одной руке, с чем-то вроде длинного ножа в другой, который крался по чердачным балкам!
Несколько секунд Паддингтон наблюдал за ним, затаив дыхание, и наконец сообразил, что надо делать. Осторожно протянув лапу, он нащупал в темноте ручку, захлопнул люк, поплотнее задвинул задвижку и кубарем скатился вниз, в безопасность.
На крыше тут же забили тревогу: оттуда послышались вопли, топот, а потом кто-то отчаянно забарабанил в крышку люка. Но Паддингтон был уже далеко. К шуму, долетавшему с чердака, прибавился хлопок входной двери, и медвежонок быстро зашагал по улице. На его мордочке было очень решительное выражение. Мало того что ему приснился дурной сон, наяву произошли ещё куда более страшные вещи, и он решил, что самое время звать на помощь.
Повернув за угол раз-другой, Паддингтон наконец-то добрался до своей цели. Это был внушительный старинный дом, стоявший в сторонке. Почти все окна были забраны решётками, а над крыльцом висела голубая лампочка с надписью: «ПОЛИЦИЯ».
Паддингтон поднялся на крыльцо, вошёл внутрь и остановился. Перед ним оказалось сразу несколько дверей, и он никак не мог решить, какая лучше. Наконец он выбрал ту, что была справа — большую и коричневую. Она казалась самой внушительной, а Паддингтон твёрдо верил, что чем главнее начальник, тем скорее придёт помощь.
Он постучал и принялся ждать, прижав ухо к замочной скважине. Наконец сиплый голос проговорил «войдите», и медвежонок вошёл.
В комнате, у окна, стоял стол, за которым сидел один-единственный полицейский. Он бросил на Паддингтона недовольный взгляд.
— Вам не сюда, — буркнул он. — Вход для правонарушителей с другой стороны.
— Для правонарушителей?! — возмутился Паддингтон, пронзив полицейского суровым взглядом. — Я не правонарушитель! Я медведь!
Полицейский так и подскочил.
— Ох, простите, пожалуйста, — извинился он. — В этих потёмках поди чего разбери. Я было принял вас за Волосатого Вилли.
— За Волосатого Вилли? — повторил Паддингтон, не веря своим ушам.
— Мы его между собой зовём «Портобельский проныра», — доверительно сообщил полицейский. — В последнее время от него спасу нет. Пользуется тем, что мал ростом, и влезает в окна, пока хозяев нет дома…
Пристальный, суровый взгляд медвежонка заставил его переменить тему:
— Э-э… чем могу быть полезен?
— Мне срочно нужна лупа, — заявил Паддингтон, ставя на пол чемодан.
— Лупа? — поразился полицейский. — Боюсь, дружище, это только в детективных романах сыщики ходят с лупами. Если хотите, в лаборатории наверняка найдётся микроскоп…
— На дверях написано, что это у вас, — настаивал Паддингтон. — Там табличка висит.
Полицейский наморщил лоб и вдруг сообразил.
— А, ясно! — сказал он. — Не лупа, а ЛУП! Так это же совсем другое дело. ЛУП значит Лондонская уголовная полиция, то есть мы занимаемся всякими преступниками.
— Пусть так, — не сдавался Паддингтон. — Видите ли, к мистеру Брауну на крышу как раз залез преступник, и им срочно надо заняться.
— К мистеру Брауну на крышу залез преступник? — оживился полицейский.
Он взял блокнот и карандаш и тщательно записал рассказ медвежонка.
— Здорово сработано, мишка, — похвалил он, дослушав до конца. — Нам нечасто удаётся взять мошенника с поличным. Сейчас высылаю оперативную группу.
С этими словами он нажал кнопку на столе, и в ту же секунду весь полицейский участок загудел, как встревоженный улей. Паддингтон едва успел поправить шляпу и подцепить чемодан, как его подхватили, вывели во двор и запихали в огромную чёрную машину.
Машина тронулась и понеслась в сторону Виндзорского Сада. Паддингтон с важным видом сидел на заднем сиденье. Он ещё никогда не ездил в полицейской машине, и это оказалось страшно интересно. Они мчались с бешеной скоростью и даже не остановились на красный свет, потому что постовой специально для них задержал движение.