Страница 21 из 49
Призывая гостя к молчанию, Квиллер прижал к губам указательный палец.
— Ни звука, — шепнул он. — Следуйте за мной. Это конфиденциальная встреча. — Он повел его в темный конец крыльца. — Жаль, слишком мокро, чтобы сесть.
— А я никогда не сижу, — сказал Дерек. — Так о чем же речь?
— Я буду краток. На острове произошло несколько подозрительных событий. Вы, несомненно, слышали об отравлении…
— Да, на кухне много трещат о штучке с цыплятами.
— Хорошо! Я хочу, чтобы вы прислушались к этой трепотне и доложили мне, что услышите. — Он понимал, что для Дерека это будет легко. Уроженец Мускаунти, он был сплетником с младенчества. — Ещё одна история — утопленник в бассейне. Жертвой оказался гость, который напивался в отеле. Прислуга явно получила указание не обсуждать это дело с посторонними, но мы можем быть уверены, что в своём кругу они сплетничают. Как новичок в штате, вы можете проявить вполне естественное любопытство. Правильно?
— Идёт, — сказал Дерек.
— Что он пил? «Пиратский Золотой»? Много ли принял? В баре пил или у бассейна? В плавках он был или одет? Видел кто-нибудь, сам он нырнул или упал?
— Может, его столкнули.
— Вы подаёте мне мысль, Дерек, — сказал Квиллер, приглаживая усы. — У меня предчувствие, что за этой историей стоит большее, чем хочется думать. Кто был этот парень? Зачем он сюда приехал? Зарегистрировался в отеле как гость или просто туда заглянул? Один пил? Если нет, то с кем? С мужчиной или женщиной? Присутствовал ли при этом кто-нибудь ещё? Я слышал, он чего-то искал.
— Но… — замялся Дерек, — это ведь особый бар. Если тебя поймают на том, что ты там околачиваешься, тебя уволят… А как насчёт отравления?
— Интересно, кто работал в тот вечер на кухне? Островитяне или люди с материка? Что они собой представляют? Как заполучили эту работенку? Кого-нибудь уволили после отравления? А незадолго до отравления кого-нибудь увольняли?
— Да, вот это хороший вопрос.
— А вы — хороший актёр, Дерек. Вы можете все выведать, не выдав себя, вы легко заводите друзей — вам всё скажут. Если кто-нибудь что-нибудь знает, то будет рад-радёхонек излить всё это в надежное ухо. В какие часы вы работаете?
— По рваному графику — на ланче и в обед. Это хороший распорядок: у меня остаётся время поиграть в волейбол, на велике погонять, с девушками встречаться… А как мне вам докладывать?
— Я буду частенько приходить обедать. Суньте мне записку.
— Идёт!
Глава восьмая
В среду опять зарядил дождь. На курорте один дождливый день — своего рода приключение. Два дня подряд — скука. Сиамцы были вялые и всё ещё неестественно тяжелые от стопроцентной влажности. Квиллер томился не меньше, ощущая умственное и физическое отяжеление.
Для начала он выдал кошкам завтрак и приступил к ежедневному их вычесыванию. Помахивая щеткой с ореховой ручкой, которую подарила им на Рождество Полли, он объявил:
— Щётка! Щётка! Кто первый?
Коко всегда шел первым, несмотря на попытки внушить ему правила рыцарского поведения. У обоих были свои представления о процессе вычесывания. Коко нравилось, чтобы его вычесывали, когда он отдалялся, заставляя тем самым своего человека-слугу ползти за ним на коленях. Юм-Юм по мере возможностей вообще старалась избежать этой процедуры: боролась со щеткой, хватая её, кусая щетину и поддавая по ручке. Ежедневный ритуал был фарсом, но при этом верной прелюдией к их утренней дреме.
Квиллер явился к завтраку в гостиницу с «Островом пингвинов» в одном кармане дождевика, в другом же у него лежала груша из позавчерашней коробки с ланчем.
Удивительно, но на дорожке не оказалось слякоти — песок острова пропускал воду, как сито. Оставив бело-зёленый зонт на крыльце, он направился прямо в бессолнечный сегодня Солнечный зал. Там не было других посетителей, и он смог без смущения заказать оба завтрака: яйца по-бенедиктински под голландским соусом и маисовые лепёшки с сосисками под яблочной подливкой. На обратном пути он улизнул от игроков в домино, но остановился у фруктовой корзины, где обменял свою грушу на два яблока — красное и зелёное. Пока всё шло хорошо.
С каждым ведром дождя скука всё тяжелей нависала над «Четырьмя очками». Он пытался читать, мерил шагами пол, ел яблоко, дремал, попробовал написать что-нибудь поострее для своей колонки. Все, что смогла произвести его машинка, выглядело издевательски: «Дождик, мы же не враги, так не капай на мозги». Был ещё только час дня, и, обманывая скуку, он съел ланч из коробки, полученной у «Курортных помощников». Мясной хлебец оказался и впрямь хорошо приправлен. Когда сиамцы побороли свою сонливость, он предложил им кусочек, но они проигнорировали угощение.
— Ну и ладно! Мне больше достанется! — сказал он. — А как насчёт бодрящей партии в домино?
Они узнали бордовую бархатную коробочку и заняли свои места: Юм-Юм свернулась на столе в качестве судьи, Коко встал на стул, готовый сталкивать костяшки на пол.
В интересах научного исследования и в надежде, что из этого, пожалуй, выйдет занимательный сюжет для колонки, Квиллер хранил ежедневные записи счета Коко. Странно, но некоторые вытянутые им костяшки повторяли вчерашние, хотя и в другом порядке: 5/6, 0/1, 6/6, 2/3.
К тому же кот опять победил. Понял ли он, что на определённых прямоугольничках больше очков, чем на других? Если так, то знал ли он — или даже хлопотал — о выигрыше? Старался ли он передать какую-то весть? Двенадцать очков! Десять очков! Обычно это было предвестием его приступов бешенства. Или он делал вклад в парапсихологию? В таком случае, уверился Квиллер, Коко знал больше его.
Когда игра окончилась и Квиллер уложил домино в коробочку, он ощутил острый приступ одиночества. Не было никого, с кем он мог бы всерьез обсудить свои подозрения. Полли его просто вежливо выслушивала, Райкер его высмеивал, даже шеф полиции говорил о подвигах Коко не без скрытой ухмылки. Возможно, у кого-то и есть толика эксцентричности, чтобы уверовать в котовые ЭСС (экстрасенсорные способности). Возможно, у Хардингов…
Его размышления прервал настойчивый стук в дверь. Открыв её, он обнаружил, что смотрит сверху вниз на раскрытый зонт, из-под которого высовывалась детская ручонка, державшая записку.
— Благодарю вас, — сказал Квиллер. — Вы Митчел, вице-президент системы связи?
Посланец что-то пролепетал и умчался обратно в гостиницу.
Записку послала Лори: «Звонил Арчи Раикер. Позвони ему в офис. Срочно».
Квиллер фукнул себе в усы. Что за срочность? Материал свой он вчера отправил факсом, а звонок раздался уже после дед-лайна — в среду. Больше того, всё ещё шел проливной дождь. Надо переобуваться, надевать дождевик… Затем его пронзила мысль, что буря могла повредить его яблочный амбар. Были же видны вспышки света за озером, на материке. Он натянул резиновые сапоги и схватил зонтик.
Большинство гостей сидело в гостиной, играя в домино или дремля в своих креслах; ведь даже Коко с Юм-Юм заснули после упражнений с черными костяшками. Квиллер целеустремленно взбежал по ступеням на террасу, к телефонной будке, и, сосредоточившись, позвонил в редакцию.
В трубке раздался непозволительно жизнерадостный голос:
— Ну, как там дела на острове с четырьмя названиями?
— Мокрые! — коротко ответил Квиллер. — Что у тебя на уме, Арчи?
— Мне нравится твоя колонка в сегодняшнем выпуске. Никто, кроме тебя, не может написать тысячу слов ни о чем и при этом сделать их интересными.
— А вот некоторые читатели считают мои сюжеты острыми, а не просто интересными.
— Так оно и есть. Когда нам ждать следующего твоего материала?
— И это всё, зачем ты звонил?! А я-то рисковал утонуть, добираясь до этого чертова телефона!.. Но чтобы ответить на твой вопрос: я тут потолковал с одной островитянкой, которая полностью отрицает пиратский миф.
— Полегче с этим, — посоветовал редактор. — Это ведь главная приманка отеля.
— Я знаю, что Дон Эксбридж хорошо платит за чёрные футболки с костями и черепами, но аборигенам это не по душе. Не понимаю, зачем нам поддерживать коммерческий кунштюк и работать на лживую легенду невежественного рекламодателя.