Возвращение в Полночь

Утомленный этим безобразием, Марат приказал пилоту:

– Быстро делай ноги, пока про нас забыли.

– Я все-таки на завод полечу, – решил астронавт. – Совсем близко.

Орбитальный завод по переработке сырья начали строить во времена Марка Голубовича и Роберта Ирсанова, но так и не достроили. Из сферического центрального блока несимметрично торчали цилиндрические отсеки цехов, так что сооружение напоминало ощипанного морского ежа. Весь этот комплекс висел на стационарной орбите точно над Гермессионом.

Сейчас вокруг завода кипели страсти похлеще любого бразильского видеосериала: не меньше десятка «Шмелей» вяло отстреливались, а дюжина «Москитов» наседала с разных сторон. Вдобавок радар показывал, что со стороны Полариса движется крупный объект – не иначе, соседи подвозили десант, чтобы захватить орбитальную платформу.

Пока приковылявший с Венеры грузовоз швартовался к причалу, в корпус завода попало несколько лучей. Жилые помещения вроде бы не пострадали, хотя точно сказать никто не мог. Тем не менее пилот на всякий случай прибавил тягу, и баржа довольно жестко уткнулась в стыковочный узел.

Монтажники в коридоре немедленно заорали: не картошку, мол, везешь, осторожнее надо рулить, руки-ноги бы поотрывать за такую навигацию. Впрочем, узнав о нападении полароидов, бригада мгновенно присмирела.

– А как же наша доблестная армия? – осведомился Живорад.

– Делают вид, что защищают город и завод, – пилот сплюнул. – По-моему, эти трусы спешат израсходовать боекомплект и сбежать на Гермессион.

– На них похоже, – согласился электрик, настраивавший лазер в шахте Венеры. – Они герои, когда на танцах погонами скрипят и наших девок тискают.

Как давно убедился Марат, пролетарии обожали ныть, что все вокруг сволочи, тунеядцы и норовят жить за счет честных трудящихся. Только сейчас не было времени слушать эти надоевшие стенания.

Подключив интерком баржи к внутренней сети завода, Марат поболтал с местным диспетчером. После этого разговора впору стало в петлю сигать – жаль только, в невесомости не повесишься. Заводской персонал пребывал на грани истерики, никаких способов спастись не видел и на защиту героических воинов Гермессиона не надеялся. Воины же – взвод солдат с автоматическими винтовками – понятия не имели, как оборонять завод от атаки из космоса.

– Всем заткнуться! – прикрикнул Ирсанов, отключившись от связи. – Никто нам не поможет, придется самим выкручиваться.

– Голой задницей? – осведомился пилот. – Ты попробуй, а мы погладим.

Задница сулила неисчерпаемый простор для тонкого рабоче-крестьянского юмора, поэтому Марат не стал отвечать. Между тем среди монтажников наметился раскол. Одни бубнили: дескать, на Поларисе тоже житуха не хилая, рабочий человек без куска хлеба с маслом не останется. Другие мялись, опасаясь чужих порядков, и тревожились об оставшихся на Гермессионе семьях.

Живорад, которому не хотелось идти в плен, бросил хмуро:

– Слышь, физик, на заводе должны быть средства обороны.

– Имеются, – подтвердил Ирсанов. – Два пулеметных гнезда на оси центрального блока. По быстроходным истребителям из таких хлопушек хрен попадешь. Да и гарнизон в штаны наложил, не хотят отстреливаться.

– Из пулемета по старфайтеру – тухлое дело, – согласился бригадир. – Лазер нужен.

Работяги с готовностью принялись материться, проклиная Землю и Великих Гостей, запретивших ввозить мощное оружие на внешние колонии.

– Заткнитесь же! – заорал Ирсанов, однако сорвал голос, долго кашлял и наконец просипел: – Где ошметки лазера с Венеры?

Как он и надеялся, лазер лежал где-то на барже. Конечно, называть эту груду деталей лазером было не слишком корректно: горелая камера с изношенным соплом, разболтанная система впрыска и закопченный резонатор нуждались в заводском ремонте, да и после того пользы от них будет немного. Пригодятся как запчасти на крайний случай. Только сейчас под рукой ничего более подходящего не имелось.

– Быстро собирайте! – приказал Марат. – Хоть два импульса сделаем – поляроиды сами сбегут.

Повеселевшие монтажники с невиданным энтузиазмом взялись за работу. Через четверть часа, когда на полу заводского тамбура возникла кошмарная конструкция, весьма отдаленно напоминающая LaserBlade доисторической модели, Живорад злорадно предупредил:

– Только имей в виду – за борт мы не полезем. У нас скафандров нет.

– Я вас за борт не посылал, – буркнул Ирсанов. – Я вас подальше пошлю. А стрелять буду сам.

Гравитационные установки завода включались крайне редко: сверхчистые монокристаллы полагалось выращивать в вакуумных кассетах при полной невесомости. Никаких транспортных устройств в этом отсеке не имелось вовсе – чтобы вибрация не нарушала режим синтеза.

Передвигаться пришлось по старинке, обезьяньими прыжками. Ухватился рукой за скобу на переборке, раскачался, бросил тело вперед. Через несколько метров поймал очередную скобу и снова оттолкнулся, отправляясь в следующий отрезок маршрута. Скорость таких путешествий не слишком велика, но в невесомости по-другому не получается.

Все орбитальники осваивали эту технику еще в раннем детстве на школьных уроках физкультуры. Кроме того, любимым развлечением младшего возраста были прогулки в Центральном парке, где ежедневно на три часа включались антигравы. Да и взрослые горожане обязаны были хотя бы раз в два года пересдавать зачеты по действиям в условиях антигравитации: считалось, что подобные навыки помогут спастись в некоторых нештатных ситуациях.

За полчаса Марат преодолел почти километровый коридор бокового цилиндра. Мимо проплывали задраенные люки, за которыми плавилась руда, центрифуги разделяли раскаленное желе на компоненты, очищенные материалы разливались по формам, и драгоценные слитки расползались по конвейерам, избавляясь от ненужных примесей. А в других цехах завода перерабатывались даже шлаки и пустая порода, из которых прессовали пористые строительные блоки и создавали массу других полезных изделий. В том числе GKH, гликаудихион – вязкий горючий гель, на котором работали газодинамические лазеры.

Администрация завода наскребла всего четыре готовые кюветы GKH. Остальные заряды были отправлены в шахты, а также на Землю – в трюмах того самого корабля, на котором вчера вечером вернулся Марат.

– Четыре выстрела, маловато, – пропыхтел кто-то из монтажников. – Много не навоюешь.

Живорад с механиком из его бригады и заводской инженер выполняли обезьяньи прыжки в кильватер Ирсанову, буксируя наспех собранную пародию на LaserBlade. Конструкторы Ливермора удавились бы, увидев этот смонтированный на живую нитку технологический бред.

– Смешные вы, – горько вздохнул Марат. – Никто не обещал, что наша пушка стрельнет хотя бы раз.

– Это она может, – согласился Живорад. – Взорвется к долбаной матери и тебя на куски разнесет! Испытать-то времени не хватило.

Пролетарии жизнерадостно захохотали. «На вас бы, сволочах, испытать лазер», – мрачно подумал Марат. Представив, как луч вонзается в тупую рожу бригадира Коди, он даже повеселел.

– Поднажмем, – приказал Ирсанов. – Мало осталось.

Люк шлюза, расположенного в торце цилиндра, неторопливо приближался. Если верить наблюдателям, десантники Полариса направлялись именно к этой части завода. Может быть, даже подошли вплотную и вот-вот начнут стыковку. Во всяком случае, они пока не причалили – не было толчка, сопровождающего касание.

Длинным прыжком Ирсанов бросился на люк, схватился рукой за скобу, а другой нажал клавишу отпирания. Стальная плита послушно уползла в переборку, открыв просторную камеру аварийной эвакуации. На противоположной от входа переборке имелся еще один люк, за которым простиралась Вселенная – много вакуума. По слухам, даже не просто много, а бесконечно много.

Только ничтожен человек и неспособен постичь, сколь бесконечно мироздание. Да и ни к чему это понимать: испугаться можно, кошмары сниться будут.