Козырной король

– Вы ошибаетесь, – сказал вдруг Сухей. – Все было совсем не так.

– Было не так, но нам этого знать не положено, – провозгласил Мерлин.

– В общем-то да. – Учитель магии, кряхтя, принял более удобную позу, – Наверное, теперь уже поздно скрывать от вас… Слушайте.

Это началось давным-давно, когда не было никого, кто мог бы рассказать потомкам о тех событиях. А если кто и был, то сейчас его нет, так что все равно не расскажет. Тогда Мироздание было бездной пустоты, заполненной чистой Мощью.

Однажды пустоте стало скучно, и она породила собственное Олицетворение, которым стал Скорпион. Шестиногая тварь начертала на созданной ею плоскости Верховный Символ, а именно – Шахматную Доску. Затем Скорпион породил одного за другим Змею, Птицу и Единорога. Каждое Олицетворение рождало всевозможных существ – как правило, человекообразных, – и те рисовали Символы для своего предка. Так появились Логрус, Золотая Спираль и лишь много позже, в результате недоразумения, Лабиринт.

От трех Узоров Мощи разбежались Отражения, заселенные все теми же существами. Изначально в Хаосе жили демоны, в Нирване – гарпии, а на долю Амбера остались самые бездарные твари – люди. Когда родился Единорог, между Олицетворениями разразилась первая схватка за власть.

В том сражении Змея и Птица потрепали Скорпиона и вырвались из-под его власти. Единорог был еще молод, поэтому в битвах почти не участвовал, но все равно потерял конец своего рога. В жестокой драке Олицетворений Змея лишилась одного глаза, а Птица – множества перьев. При этом по полю сражения были в большом количестве разбросаны чешуйки Скорпиона.

Перья и чешуйки достались нирванским гарпиям, которые немного владели магией и научились превращать части тел Олицетворений в магические перстни-спайкарды и всесокрушающие клинки. Потом в игру вступил молодой демон Дворкин, страдавший комплексом неполноценности по причине карликового роста, а также оскорбленный тем, что родичи недостаточно высоко ценили его чародейские таланты. Дворкин завладел Глазом Змеи и начертал для Единорога новый символ – Лабиринт.

Так сложился неустойчивый баланс трех королевств. Вскоре случилась новая разборка: Хаос и Амбер атаковали Нирвану, практически истребив всех гарпий, после чего страна была заселена выходцами из Амбера и Хаоса. Королем Нирваны стал Гамлет, которого считали ставленником Единорога, потому что он был сыном человека и принцессы-гарпии.

Затем Единорог устроил Логрусу пресловутую Ночь Отрубленных Отростков. Нирвана не принимала участия в этом конфликте, поскольку еще не оправилась после геноцида, учиненного подручными королевы Пуц. Вокруг Спиральной Пирамиды, управлявшей Судьбой Мироздания, возникла новая раса – потомки людей, демонов и немногих уцелевших гарпий. Царь Гамлет, его жена Гертруда и их сын Дракула умели менять внешний облик, подобно Повелителям Хаоса, однако предпочитали жить в человеческих или хотя бы человекообразных телах.

Амбер и Нирвана стали союзниками, и дело шло к полному разгрому Хаоса. Единственным спасением для Руинаада стала скорость времени и быстрая смена поколений – в Хаосе стремительно росло число солдат, пополнявших армию.

Накопив силы, Хаос попытался взять реванш. Гверфы захватили Нирвану, был разрушен Авалон. Переметнувшийся на сторону Хаоса принц Озрик организовал убийство первого царя Нирваны, предоставив его сопернику отравленный клинок. Апофеозом той войны стала атака на Амбер орды Лунных Всадников из Отражения, именуемого Ганеш Однако принц Бенедикт сумел отразить это нападение, и Хаосу пришлось оставить надежду на господство над всем Мирозданием.

В те времена король Пифрод сумел объединить силы всех Дворов и развязал боевые действия на два фронта. Однако Пифрод проиграл Войну Трех Сил, и его поражение означало конец абсолютной монархии. По требованию Дворов Суэйвилл низверг своего дядю и подтвердил феодальные права и свободы всех Путей.

Главным итогом войны стало исчезновение Нирваны из большой политики. Со временем в Амбере и Хаосе забыли о третьем Великом Королевстве. Новые поколения Повелителей Теней вообще не слышали, что когда-то существовало Царство Судьбы. Между тем три брата, которых победители опрометчиво сочли неопасными, исподтишка готовились реставрировать державу отца и деда. Минуло много столетий, прежде чем им удалось это сделать.

– Они сильны в колдовстве, – констатировал Мандор. – Это у них наследственное?

– Вероятно, – сказал Сухей. – Сына Гамлета назвал Вампиром еще Аристотель, а Геката, его жена, была королевой ведьм на протяжении четырехсот лет.

Он добавил, что нирванские владыки должны были унаследовать от предков – и, судя по недавним событиям, унаследовали – умение менять форму тела, превращаясь в гарпий. Благодаря этому умению, заметил Сухей, они смогли надежно замаскироваться, скрыв свою связь с Пирамидой, и беспрепятственно проникли в святая святых Хаоса.

– Эти создания пугают меня, – признался Мерлин. – Кул… то есть Дракула послал сына на смертельно опасную миссию. Мефисто сам пришел в плен, рискуя головой. А еще раньше он ежеминутно рисковал головой, убирая претендентов на престол. И все это – ради повреждения Логруса? – Король содрогнулся и поискал глазами бутылку. – Знаете, я боюсь фанатиков, способных осуществлять вендетту с такой маниакальной одержимостью.

Мандор опустил голову, присоединяясь к мнению сводного брата. Он сидел, закинув ногу на ногу, и нервными движениями пальцев перебирал свои любимые шарики, словно эти крохотные стальные сферы помогали принцу привести в порядок охваченные смятением мысли. Наконец седой колдун тихо проговорил:

– Мне кажется, ими руководила не только месть. И не только ненависть к Хаосу, которую нирванцы, безусловно, испытывают. Нет, мы столкнулись с чем-то иным, более значительным и опасным… – Он прикрыл глаза и медленно покачивался в такт непроизнесенным вслух мыслям. – Этими существами двигала высокая цель, которой мы не знаем.

Неожиданно его поддержала Дара, сидевшая с опущенным взглядом.

– Согласна. Меф не похож на фанатика. Он мог бы отомстить иначе. И он никогда не подвергал себя чрезмерному риску, когда чистил дорогу для Мерлина.

Деспил сказал, попытавшись выглядеть как можно умнее:

– Надо узнать, какую цель они преследуют.

– Надо, – меланхолично подтвердил Мандор. – Ты уже знаешь, как это сделать?

– Нет, я не знаю.

– Я тоже, – сказал Мандор. – Сухей, Дара, Бансис, у вас есть идеи?

– Будут, – уверенно заявил Мерлин. – Немного повертим мозгами – и что-нибудь придумаем.

Скептический взгляд Мандора смутил быстро трезвеющего короля. Мерлин ждал ядовитых насмешек, поэтому был искренне обрадован, когда по всему телу пробежала волна электрических уколов, как правило, сопровождающих козырной вызов. Магическому зрению предстал тоннель, ведущий через Отражения, и на другом конце этой трубы показалось лицо Ламиака.

– Ты один? – тихонько спросил Ламиак.

– Нет. – Мерлин встал, слегка покачиваясь, но в общем держался на ногах достаточно твердо. – Мама, Мандор, господа… Я на минутку. – Он снова обратился к командиру гвардии: – Лам, проведи меня к себе.

Оказавшись на другом краю Дворов Хаоса, он первым делом поинтересовался, где тут можно отлить. Выйдя из сортира, король с облегчением перевел дух и лишь затем спросил, что случилось.

– Наследник Прерывающих Полет герцог Дехабб просит аудиенции. Мои агенты сообщают…

– У тебя есть агенты? – поразился Мерлин.

– Разумеется. – Ламиак был удивлен не меньше короля. – Как же без них…

– Все правильно, у нас обязательно должна быть агентура, – задумчиво процедил Мерлин. – А кофе у тебя не найдется?

Ламиак налил ему большую чашку и продолжил:

– Агенты сообщают, что многие Дворы охвачены паникой. Многие патриции требуют от глав Домов обратиться к тебе с призывом воссоздать объединенную армию, какая была при королеве Пуц и короле Пифроде… – Генерал ухмыльнулся. – После разгрома двух пограничных крепостей в легион Фафнира записались сотни две хороших парней.