Капитан Багровой Тьмы

Прямо на месте, за неполных полчаса, Бадек вставил пурпурилловую горошину в рукоять меча, купленного Тархом на базаре перед встречей с Наддой. Оружие сразу изменилось – будто удобнее ложилось в руку и помогало выполнять сложные фехтовальные приемы. Кроме того, Тарх почувствовал, что пурпурилл создает сферу магических Сил, обращению с которыми еще предстояло научиться.

Между тем отец уже выпиливал транспаразовые клинки, озабоченно бормоча. Он никак не мог придумать, куда бы пристроить остающуюся каменную мелочь.

– Делай с ними что хочешь. – Тарх пожал плечами. – Настругаешь всяких магических хреновин на продажу.

Отец кивнул, не отрываясь от работы. До вечера Бадек возился в мастерской, Тарх ассистировал отцу чем мог – инструменты подносил, зажимал кристаллы в тисках. Когда начало смеркаться, мастер вручил сыну готовые ножи, сказав:

– Ножны закажи в Заклятых Кварталах. Был там мужичок по имени Хландабрагонтраб – на многое он не способен, но такие мелочи у него прекрасно получались.

– Знаю Хланда… – Тарх не мог оторвать глаз от великолепных ножей. – Мы с ним в одной когорте служили.

– Ну, тем лучше. – Отец задумчиво глянул на склонявшийся к лесу Герое. – А не сходить ли нам на рыбалку?

В трех верстах от городка нашлось тихое местечко. Речка здесь текла спокойно, застаиваясь в глубоких омутах, а наклонившаяся над руслом неохватная старая ива идеально годилась, чтобы сидеть над медлительным потоком и забрасывать снасть на любом расстоянии от берегов.

Бадек подвесил над водой светящиеся шарики, после чего рыба стала клевать с неслыханным остервенением. За час с небольшим они сняли с крючков десяток аппетитнейших созданий длиной не меньше локтя.

– Может, хватит? – взмолился Тарх. – За неделю столько рыбьего филе не съедим. И тащить эту дрянь домой– пупок развяжется.

– Еще чуть-чуть… – рассеянно отмахнулся отец и вдруг хихикнул: – Ты у меня всегда не любил рыбалку, предпочитал ловить рыбу прямо из тарелки.

– Именно. Мне охота нравится.

– Потому и с арбалетом не расстаешься? Тарх машинально погладил оружие, висевшее рядом с ним на сучке.

– С оружием спокойнее. Особенно в такое время, когда неведомо, кто вздумал меня прикончить, – смутившись, произнес он.

На этом разговор пришлось отложить, потому как на снасть Бадека польстилась одетая в чешую болванка длиной в половину человеческого роста и в ногу толщиной. Сын с отцом умаялись, вытягивая чересчур живучую рыбину, и окончательно решили – пора сматывать удочки в прямом и переносном смыслах. Выпотрошенную добычу сложили в заплечные мешки и, тяжело нагруженные, побрели по тропинке в сторону города.

По дороге отец вдруг буркнул:

– Не надо слишком серьёзно относиться к семье. Забудь бред насчет великой любви. Браки по расчету крепче. Главное, чтобы девушка была хорошая.

Тарх засмеялся:

– Эх, папа! Какой же расчет хорошей девушке идти за меня замуж? Им нужен богатый да влиятельный и чтоб не ниже пятого ранга. Так что до меня опустится лишь какая-нибудь Темная десяточница, успевшая походить по рукам и не сумевшая довести до венца никого из высших рангов. Не слишком веселая перспектива.

Отец пыхтел трубкой, потом неуверенно сказал:

– Не так мрачно, сынок. Знаешь, как получилось у нас с Мерланикой? У нее было несколько неудачных романов, а меня бросила, оставив глубокую рану на сердце, женщина, которую я безумно любил. Друзья познакомили нас, и через полгода мы женились.

– Может быть, и я так сделаю. – Тарх вздохнул. – Только пока надеюсь на…

Он замолчал и, закрыв глаза, всмотрелся в лес внутренним, колдовским зрением. Неподалеку собиралась недобрая магия – словно кто-то могущественный посылал чары, готовя расправу над не ожидавшей нападения жертвой.

Схватив отца за руку, Тарх отступил в заросли кустарника, на ходу снимая арбалет – сначала с плеча, а потом и с предохранителя. Затем, поработав призрачным имитатором, создал на тропинке весьма правдоподобную иллюзию: нематериальные Тархошамрахудан и Шамрахбаданакар сидели под вековым дубом, неслышно перешептываясь. Для вящего эффекта он бросил возле призраков мешки с рыбой.

Оборотень едва успел закончить эти приготовления, когда из зарослей в десятке шагов от них выскочила невысокая тварь, отдаленно похожая на ишака. От длинноухого упрямца бестия отличалась длинным тонким рогом, росшим из середины лба. Повертев башкой, зверь устремился к картине «Отдыхающие призраки», боднув ненастоящего Тарха. Пробив иллюзию, костяная пика вонзилась в дубовый ствол, прочно засев в крепкой древесине.

– Как ты думаешь, стрела его возьмет? – задумчиво произнес оборотень, спустив тетиву.

Судя по истошному визгу, рана получилась болезненной. Тарху пришлось выстрелить еще дважды, после чего задние ноги живучей твари подкосились, и мохнатый круп задергался в агонии.

Отец и сын подошли к умирающему существу. Безусловно, это был непарнокопытный рогач, но слишком крупный для своей породы. Чтобы вырастить такую особь, требовались многолетние усилия неслабого чародея. Троечника, никак не ниже.

– Миар, – уверенно сказал Бадек. – Его работа.

– Хотел убить нас с тобой. – Оглядевшись, Тарх убедился, что других опасностей нет. – Я правильно понял, что у мамы был с ним роман?

Мрачно сопя, Бадек извлек из-за пояса топорик и двумя точными ударами отсек рогатую голову. Тарх почувствовал, как рассеивается звездная субстанция, вытекающая из сущности рогача, но оборотню достались жалкие крохи – убивал-то не он. Между тем отец выковырял из древесины острие бивня, решив, что оно станет великолепной рукояткой для чародейского жезла.

– В гадине было много магии, – задумался вслух оборотень. – Как ты думаешь – печень и сердце?..

– Интересная мысль. – Отец понял его с полуслова. – Только надо спешить, пока Сила не растаяла.

Они вспороли брюхо рогача и вырезали внутренности, стараясь не задеть желчный пузырь и почки. При разглядывании магическим зрением окровавленные куски буквально светились – столько эфирной субстанции накопилось в этих органах.

Прибавив шаг, они вскоре оказались на окраине Муспарди. В безлюдной улочке, за два поворота до родительского дома, Тарх повторил прежний вопрос:

– И все-таки – что было у мамы с Миаром? После паузы Шамрахбаданакар нехотя ответил:

– Старый подонок плохо с ней обошелся, поэтому Мерланике пришлось перебраться в Вергатил. Примерно через год, когда мы уже считались женихом и невестой, Миар снова нашел ее и попытался увезти. Миштпор и Корда поддержали меня, Серые не стали вмешиваться, а Светлые даже пытались урезонить своего выродка, но Миар не послушал Вабланга.

– Миар – Светлый? – поразился Тарх.

– Тогда он был Светлым троечником. Я немного побил его и пригрозил созвать трибунал, который наверняка назначил бы дуэль. Миар отказался драться и уехал, сильно разгневанный на Светлых. С тех пор он объявил себя Серым и время от времени делал нам мелкие пакости.

Рассказ отца звучал совершенно неправдоподобно, поэтому Тарх решил уточнить:

– Троечник побоялся драться с восьмерочником?

– Представь себе! – Бадек самодовольно фыркнул. – Хотя в те годы я уже стал семерочником, но это не важно. Он всегда был трусоват, а я считался большим забиякой. Вполне мог бы попортить ему шкуру на разных частях тела.

На этом разговор пришлось прервать, потому как они вошли в свой дворик, а развивать тему при Мерланике оба считали неудобным.

Увидев рыбу, хозяйка стала кривиться и морщиться, но потом ей показали печенку рогача, и Мерланика сказала, что лучше бы вдвое больше рыбы принесли. Продолжая ворчать, она все-таки нарезала внутренности, уложив ломтями на разогретую до шипения сковородку.

Даже слегка обжаренные куски выглядели неаппетитно, родители старательно отворачивались, не желая приступать. Чтобы подать пример, Тарх отрезал кусочек и прожевал. Оказалось не слишком вкусно, хоть и не отвратительно. К тому же он почувствовал, как в его сущности "начала перераспределяться Сила, и это было приятно.