Страница 86 из 90
— Подумай, — сказал я Уилфину. — На кого они были похожи?
Декан задумался.
— Один высокий, совсем как он, — он указал на Эдо, — а другой наоборот короткий.
Я вспомнил глаза долговязого, пронзительные, словно глядящие в душу, и уродливый шрам над бровью.
— У него был шрам? — прервал я. Именно это я надеялся услышать. — Над каким глазом?
— Над каким глазом? — нотка отчаяния звенела в голосе декана. Он помедлил, а затем выпалил: — Над правым, если смотреть на него.
— Значит, для него это будет слева, — пробормотал я.
— Разве это важно? — спросил Эдо.
— Важно, потому что человек, который напал на меня в ту ночь, когда мы приехали в Лондон, имел шрам над глазом. Над левым глазом.
— Таких могут быть сотни, — возразил Уэйс, почесав собственный шрам. — Как ты можешь быть уверен, что он тот самый?
— А тот человек, — сказал я декану, — он был небритый и с длинным подбородком?
Он смотрел на меня в священном ужасе.
— Точно!
— Это был он, — сказал я, обращаясь к Эдо и Уэйсу. — Значит, эти люди и Гилфорд уехали все вместе.
Должно быть, их наняли и спланировали заговор довольно давно. По крайней мере, до того, как мы отправились из Эофервика, а, возможно, и раньше: до того, как я его встретил. И все это время он обманывал нас. Наконец все встало на свои места. Мои пальцы сжались на рукояти меча. Мало того, что священник лгал мне, его собственные наемники пытались убить меня.
Я выругался вслух, давая выход своему гневу. Декан стоял у дальней стены, его лицо было еще бледнее, чем раньше. Он дрожал, хрипло дыша, и я понял: он уверен, что теперь, когда мы получили ответы на наши вопросы, мы обязательно убьем его.
— П-пожалуйста, — сказал Уилфин. — Я с-сказал вам все, что знаю. Клянусь Богом и всеми святыми. Клянусь!
— Все в порядке, — сказал ему Уэйс. — Мы поссорились не с тобой.
Действительно, декан был не виноват. Просто ему не повезло, когда его втянули в это дело.
— Тебя обманули, — сказал Эдо. — Те люди, которые забрали тело Гарольда, не рыцари Мале, а обыкновенные наемники, продажные мечи. И указания ты получил не от Мале, а от Гилфорда. Он предатель, и мы хотим его остановить.
— Предатель? — щеки декана слегка порозовели, но он старался держаться от нас подальше. — А вы кто?
— Нас послал Мале из Эофервика, — сказал я, хотя понимал, как неубедительно это звучит. — Мы служим его семье.
Уилфин внимательно оглядел каждого из нас.
— Как я узнаю, что вы сказали правду?
— А тебе и не надо знать, — рявкнул я, больше не сдерживая ярости в голосе. Чем дольше мы задерживались здесь, тем меньше оставалось шансов догнать Гилфорда. — Говори, куда они поехали отсюда?
— Я не знаю, — завопил декан. — Клянусь, я все вам рассказал.
— Они поехали по дороге? — спросил Уэйс.
Уилфин затряс головой.
— По реке. Мы вынесли гроб вниз в деревню, а там они погрузили его на баржу. Они поплыли вниз по течению, но не сказали, куда именно.
— Куда течет река? — спросил я.
— Она впадает в Темзу недалеко от Лондона. К востоку от города.
— И они уехали этим утром?
Декан нерешительно кивнул, как будто опасаясь дать неверный ответ.
— Было еще темно. За час или два до рассвета.
— Значит, они обогнали нас только на полдня, — пробормотал Эдо. — Если мы поедем быстро, мы сможем догнать их до Темзы.
— Если они действительно плывут туда, — мрачно согласился Уэйс.
— Не вижу выбора, — сказал я. До темноты оставалось несколько часов, после чего будет почти невозможно обнаружить их. — Нам нужны ваши самые быстрые лошади.
— К-конечно, — сказал Уилфин. — Все, что угодно.
Я взглянул на Уэйса, потом на Эдо, и увидел решимость в их глазах. Оба, как и я знали, что это наш последний шанс. Это было важнее битвы за Эофервик, важнее всего, что мы сделали в этой жизни, даже важнее того, что совершили в битве при Гастингсе. Ибо, если мы не сможем остановить Гилфорда, то не сможем предотвратить гибель королевства.
Я помотал головой, чтобы вытрясти эти мысли из нее; сейчас для них не было времени.
— Идемте, — сказал я.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Река коричневой лентой текла на юг, указывая нам путь. Мы не останавливались, не ели, не говорили, а только гнали лошадей, все упорнее терзая шпорами их бока, вынуждая их нестись со всей скоростью, на какую они были способны.
Мы скакали по холмам, через свежераспаханные поля, огибали леса и деревни, все время держа реку в поле зрения, высматривая баржу, на которой мог плыть Гилфорд. Но нам встречались только небольшие паромы и рыбачьи лодки, и по мере того, как солнце опускалось к западу, а тени удлинялись, боль, скрутившая мой живот, все усиливалась. В одном из городков мы попытались расспросить местных крестьян, но их речь была так неразборчива, что Эдо не смог ничего понять, и поэтому нам не оставалось ничего, как продолжать свой путь.
Постепенно река стала расширяться, ограниченная с обеих сторон зарослями камыша, в котором гнездились болотные птицы. Солнце опустилось за горизонт, и последний свет дня угас, когда всего в нескольких милях южнее я увидел покрытые туманом черные воды Темзы.
Я посмотрел на Эдо и Уэйса, а они на меня. Все молчали, поражение тяжелым грузом легло на наши плечи. Мы не справились.
И все же мы продолжали ехать к подножию следующего холма: последнего перед слиянием двух рек. Отсюда мы могли видеть всю реку, стремящуюся между илистых берегов к Темзе. Поднимался прилив, медленно заливая болота, заполняя водой многочисленные бухточки, врезавшиеся в берег. За нашими спинами поднимался ветер, завывая в лесу и внизу в долине. Черные, как уголь облака плыли по небу. Свет дня растаял на горизонте, а с ним и наши надежды.
Я мог думать только о том, что расскажу обо всем произошедшем Мале, и что он ответит. Мы сделали все возможное, но этого оказалось недостаточно, чтобы остановить Гилфорда.
— Что теперь? — спросил Уэйс, когда, казалось, прошла целая вечность.
— Не знаю, — сказал я. Холодный ветер толкал меня в щеку. — Не. Зна. Ю.
Я посмотрел на Темзу. И впервые заметил корабль посередине течения. До него было несколько миль — и, возможно, поэтому его было едва видно сквозь туман — и он направлялся вверх по реке, но даже так я мог разглядеть, что он слишком велик, чтобы быть баржей, о которой говорил Уилфин. Скорее всего, купец из Нормандии или Дании, но что он делал ночью на реке, когда в нескольких милях вниз по течению были подходящие для ночевки порты? Я не знал, как далеко отсюда лежал Лондон, но ночь опускалась так быстро, что у них было мало шансов добраться до города засветло.
Я смотрел на него несколько минут. Казалось, он не торопится попасть в порт сегодня вечером, потому что парус судна был свернут. Вместо этого он дрейфовал, покачиваясь на зыби прилива, его весла еле двигались, словно ожидая чего-то.
— Посмотри, — сказал Эдо, указывая на юг. — Туда.
Я проследил направление его пальца, и увидел в четверти мили от места слияния рек защищенную бухту с илистыми берегами. Там, почти скрытый линией деревьев мерцал оранжевый свет, который мог исходить от костра, вокруг которого сидят несколько человек. Я не мог сказать, сколько их, мы были слишком далеко, чтобы разглядеть, но я не сомневался, что одним из них окажется Гилфорд.
— Это он, — сказал я. — Это должен быть он.
От мысли, что все могло быть потеряно, мои сомнения отпали. Сердце бешено забилось в груди, я дернул поводья и в последний раз пустил лошадь галопом.
— За мной, — закричал я.
Я стиснул зубы и сжал скобу щита с такой силой, что ногти впились в ладони. Мимо промелькнули и остались за спиной чахлые, изорванные ветром деревья. Сквозь их ветви я видел бухту, где у камней была пришвартована баржа с низкими бортами. Костер ярко горел на берегу; вспыхнула и пропала искра света на железе доспеха.