Страница 7 из 48
Так что, как-то на рассвете на вокзал прибыл пассажирский поезд из главного порта страны, и из вагонов посыпались весьма странные пассажиры, они были в красных беретах, и с красными повязками на рукавах, и вооружены были автоматами, имени сержанта, в младших помощниках у которого ходил сам Хуго Шмайсер.
Охрана вокзала встретила их буквально по-братски, и, быстренько нацепив себе на рукава такие же красные повязки, проводила гостей к колонне армейских грузовиков и броневиков, которая немедленно двинулась к президентскому дворцу. Охрана была нейтрализована заранее ладными ребятами и девчонками в красных беретах и помогающим им людям капитана.
Подпольщики и партизаны ворвались в коридоры дворца, где встретили полуодетого президента, которого, ввиду острого алкогольного отравления, поддерживали сразу две пассии, одеждой так же не слишком обремененные. Пассии стали возмущенно кричать, что это президент и как типа вы смеете тут хулиганичать. На что народ радостно защелкал затворами и заявил что именно он им и нужен, а в передних рядах была Люсия в элегантном комбинезоне, красном берете и с автоматом. Короче, операция "Троянский конь" закончилась успехом, и наши опять победили.
P.S. Прадед Хосе на самом деле был родом отсюда, и с Люсией они уже никогда не расстались. На второй день после победы Революции они справили свадьбу, на которой гуляла вся революционная армия, и жили счастливо, и погибли в один день, прикрывая эвакуацию партизанского госпиталя, но это было уже в другое время и, вообще, — это совсем другая история…
Карнавал со стрельбой
На генерала Сиесса готовилось покушение и готовилось оно вельми не вовремя. Генерал должен был через месяц подписать многостороннее соглашение и, не смотря на то, что его сторона была самой мелкой, присутствие генерал-капитана государства, было необходимо для полного кворума, мягко переходящего в консенсус. Для того, дабы генерал дожил до нужного момента, к нему был приставлен от одной заинтересованной стороны референт по безопасности, который в совершенстве владел любым инструментом, от Калаша до ледоруба, и, в добавок, умеющий продуктивно мыслить.
У специалистов определенного профиля есть один общий ход… организация сети осведомителей по новому месту работы, а вот с чего начинать — это уж каждый сам решал для себя, и данный референт, в случае если операция проходила в капиталистическом окружении, первый взгляд всегда обращал на элитный бордель. Конечно, завербовать там агента было и сложно и опасно, так как среди этих дам полусвета были завербованные ранее всевозможными полициями, жандармериями и сигуранцами, практически все, ибо, уж, больно источник хороший.
Короче, контакт под псевдонимом Гайка доложил, что в нумерах на сутки завис лейтенант из бронечастей военной полиции, бывший завсегдатаем и постоянным же должником заведения. А тут он рассчитался с долгами и размахивал пачкой зеленых бумажек гринго, но ночью расклеился и, рыдая, кричал, что не может убить человека, вручившего ему медаль "Кондора".
Дальше уже было дело логики и действия. Медаль Кондора, вручал всегда лично сам генерал-капитан и, следовательно, его и должен был исполнить данный бронеходчик. Лейтенант был командиром мобильного броне-патруля в виде бронетранспортера М-113*, и периодически дежурил на площади перед президентским дворцом. На бронемашине стоял турельный пулемет Браунинг 12,7 мм, и место командира было аккурат за ним. Следующее дежурство лейтенанта было через пять дней, так что время еще было.
Лейтенант в сопровождении Гайки и пары ее подруг перебазировался на съемную виллу, являющуюся ВИП филиалом данного борделя, а по дороге его аккуратно подменили на сотрудника безопасности, который и изображал на вилле с Гайкой и путанами оргию с узорами.
А лейтенанта экстренно потрошили на предмет задания, связей и контактов.
Лейтенант поплыл достаточно быстро и рассказал про незнакомца с пачкой долларов и пачкой его долговых расписок, и о том, что в день его дежурства он должен расстрелять из турельного пулемета генерал-капитана, выходящего из дворца, но ни в коем случае не задеть ожидающую у кортежа свиту.
Когда генерал узнал об этом зловещем плане, он пришел в бешенство, заявил что ему все ясно и предатели из свиты не должны быть расстреляны. Он стал, загибая и разгибая пальцы, диктовать проскрипционный список, а когда адъютант робко намекнул, что в свите существенно меньше тридцати человек, генерал рявкнул на адъютанта и приказал добавить в список свою жену.
Референт уважительно пояснил генералу, что тот совершенно прав и вообще надо исполнить все правительство, раз они допустили, что на любимого генерал-капитана будут покушаться, но хорошо бы сначала поймать в ловушку главных виновников.
При слове ловушка генерал оживился и потребовал подробностей, и они последовали.
Референт доложил, что лейтенант, уже гарантированно перевербованный, выполняя приказ заговорщиков (из которых он, увы, знает только посредника), действительно, откроет огонь по генералу. Но вместо пуль будут шарики с краской, и заряд пороха в патронах будет ослаблен, и генерал-капитану ничего угрожать не будет, тем более он будет в бронежилете под кителем. И с этими словами референт из мгновенно очутившегося в руке пистолета выстрелил в адъютанта, несчастный дернулся, на его белом кителе появилось два отверстия, но крови не было, и сам офицер остался стоять, правда, с несколько вымученной улыбкой. Референт объяснил генералу, что на адъютанте тот самый бронежилет, который оденет генерал. Впрочем, есть еще вариант, при котором вместо генерала выйдет двойник, но вдруг враги что-нибудь заподозрят и тогда ловушка может не сработать.
При слове двойник генерал оживился и потребовал немедленно оного предъявить, а надо было сказать, что двойника референт заготовил заранее, ведь генерал-капитан существо неожиданное, а ехать на подписание соглашения всё равно кому-нибудь нужно.
Осмотрев двойника, генерал остался доволен, и сказал, что пускай будет двойник, и теперь можно и патроны оставить в пулеметной ленте боевые (это он так пошутил, хотя, как выяснилось, главная его шутка была впереди). А с референтом он еще час беседовал тет-а-тет.
И так наступило утро покушения. Генерал-капитан браво вышел из дворца, эскортируемый адъютантом и супругой, свита ждала около трех красных кадиллаков. И тут открытая башня на бронетранспортёре, стоявшем на своем штатном месте, повернулась, и Браунинг выдал короткую очередь, перечеркнувшую генерала и его жену.
Сиятельная пара, из которой полетели красные брызги, рухнула на мрамор дворцовых ступеней, причем, генерал положением своего тела олицетворял собой погибшего при Фермопилах античного героя, а генеральша корчилась и густо выражалась в стиле торговки рыбой с дальнего причала Сан-Хуана. (Адъютант рухнул как подкошенный, еще тогда, когда только зашевелился ствол пулемета, выбирая цель). И закрутился карнавал…
Частые путчи и перевороты в тех местах люди воспринимали как Фиесту или Кофрадию* с пулеметами, то есть — помесь вооруженного цирка с карнавалом. Так что, народ, заслышав стрельбу, не стал разбегаться, а так сказать несколько потеснился, дабы не пропустить интересности, и они последовали…
Из рядов паникующей свиты выскочил полковник, исполняющий обязанности расстрелянного недавно председателя "Комитета по защите благосостояния", и, обнажив саблю, вскричал, что именно он принимает всю полноту власти на себя, и тут же упал сбитый молодецким ударом начальника полиции. Но тут снова раздались выстрелы, но не пулеметные, а пистолетные, — это начальник генерального штаба и его два адъютанта начали наводить конституционный порядок. Г лавный фискал и главный альгвазил превратились в дуршлаг, а генштабист, размахивая никелированным кольтом, громогласно заявил, что тирания рухнула и теперь страну поведет к светлому будущему новая хунта. А на площадь тем временем въезжала колонна из тентованных грузовиков числом три штуки. И никто не обратил внимания на то, что ствол пулемета и башня продолжали чуток шевелиться, а зря… это перезаряжали холостую ленту на боевую…